я не стану навлекать на себя гнев родственников забесплатно.
— Я тоже родственник! — завопил Ахвеном, пока его тащили к выходу.
Тащить его оказалось непросто. Ростом с Майно, а в плечах так и пошире, он весил добрый центнер. Крылья цеплялись за мебель, а хвост — за хвост Лахджи, что привело Майно в бешенство, и он снова достал бутылку Артуббы.
— Я просто верну его туда, где мы его нашли, — отрезал он. — Драмм его хотел — пусть он его получит.
Ахвеном заорал. То ли знал, кто такой Таалей Драмм, то ли прочел это между строк.
— Не подходи, колдун! — злобно шипел он, пока его волокли через холл, стиснутым в двух огромных клешнях. Лахджа трансформировалась в этакий живой экскаватор, здоровенного краба с мощными лапами. Вокруг нее прыгала Астрид и норовила врезать Ахвеному деревянным мечом.
— Отдавай Ме, пока не поздно! — верещала она.
Этот сумбурный живой ком вывалился наружу и покатился по аллее. Лахджа решила просто вышвырнуть Ахвенома за ворота, а дальше пусть сам выкручивается как знает. Не ее это дело, она и так уже однажды выручила его из беды, не получив в ответ ни черта, если не считать пары мелких услуг.
Он сам виноват! И в прошлый раз сам был виноват, и в этот тоже! Его уж никак не назовешь невинной жертвой, пусть он и ре… да уже даже и не ребенок.
— Я сейчас запою, и вы пожалеете!.. — пригрозил Ахвеном… и осекся.
Они добрались до ворот. Ажурных, забранных тонкой решеткой ворот в усадьбу Дегатти.
За ними стояла фархерримка.
Молча стояла со скрещенными руками и смотрела неподвижным взглядом. Как ящерица. Воздух вокруг нее похолодел, а на земле выступил иней.
Словно Морра, пришедшая к Муми-дому за своим рубином.
— Может, предложить ей твою шляпу? — хмыкнула Лахджа.
— Что?.. — не понял Майно.
Токсин, как обычно, охранял Лурию, Вероника спокойно читала книжку у себя в комнате, но Тифон уже появился, точно из-под земли, и обернулся трехглавым цербером. Майно же достал меч и принялся терпеливо ждать, чем все закончится.
— Да сегодня у меня наплыв родственников! — порадовалась Лахджа. — Здравствуй, сестра!
— Привет, Отшельница, — бесстрастно произнесла Ао. — К тебе тут забрел бродячий пес, который стянул чужой кусок.
— Да знаем уже, — вскинула клешни с зажатым в них Ахвеномом Лахджа.
— Пожалуйста, госпожа, не отдавайте меня ей, не отдавайте! — взмолился юный демон. — Даже если я верну… меня просто убьют! А я не смогу вернуть… я просто не могу!
— Суть Древнейшего, какой ты жалкий! — почти сплюнула Ао. — Как я могла быть так слепа!
Ао была из «золотых». Темно-желтая кожа, почти белые волосы, янтарные глаза. В отличие от большинства фархерримов, она носила одежду — причудливый набор шалей и шарфов, парящих возле кожи. Они то и дело переползали с места на место, меняли цвета и слегка мерцали. Видимо, так действовало одно из ее Ме.
Лахджа опустила Ахвенома на землю. Тот со страхом таращился на бывшую возлюбленную. Та вскинула руку, и на кончике пальца загорелась искорка. Чародейка коснулась ею решетки, и металл поплыл, потек…
— Не порть ворота, — попросила Лахджа. — Печати это все равно не снимет.
— Ладно, — убрала руку Ао.
Мимо проехала карета. Сидящий в ней волшебник высунул голову и пристально уставился на стоящую у ворот демоницу. Ао демонстративно отвернулась и вскинула ладони. Она не собиралась биться башкой о заслон, но и уходить с пустыми руками явно не собиралась.
— Ты не сможешь прятаться там вечно, Ахвеном, — сказала она.
— Он Компот, — подала голос Астрид. — Потому что мы его из банки достали.
— Из бутылки, Астрид, — напомнила мама.
— А, ну да. Поэтому и Компот.
— Обязательно всем расскажу эту историю, — улыбнулась Ао. — Это могла бы быть очень удачная шутка… очень удачная…
Ее лицо исказилось гневом. Она явно дорожила тем своим Ме.
— Верни мне Удачную Шутку, — потребовала она. — И все остальное.
Ахвеном молчал, исподлобья глядя на Чародейку. Лахджа кисло думала, что это не ее дело, она не нанималась разрешать конфликты бывших влюбленных.
— Может, вернешь? — без особой надежды предложила она. — Ао, да?.. Если он вернет тебе эти злосчастные Ме, оставишь его в живых?
— Нет, — без раздумий сказала Ао. — Он разбил мне сердце. Я убью его… или оскоплю.
— Дай ему фору хотя бы. Пусть успеет убежать подальше. Иначе какой ему резон что-то тебе возвращать?
— Тебе-то какая печаль, Изувер?
— Жалко… молодой парень, только жить начинает… к тому же он мне еще одно желание должен.
— Отшельница, я скажу тебе три вещи, — подняла три пальца Ао. — Первое: без своих Ме я не уйду. Тебе придется или убить меня, или вечно сидеть за этой изгородью и прятать у себя этого нахлебника. Второе: если он отдаст мне Ме, я вернусь домой и не буду охотиться на ним специально. Он все равно сдохнет, если попадется мне на глаза, но я готова, так и быть, не искать его. И третье: я сейчас твои цветы сожгу.
Она щелкнула всеми пальцами разом, и с них сорвались миллионы искр. Демонические чары не могли преодолеть печати, но все, что было снаружи, за изгородью, вспыхнуло огнем и осыпалось пеплом.
— Мы с тобой не подружимся, — сказала Лахджа, помолчав несколько секунд. — Мои чайные розы. Мои глицинии. Пионы. Астры. Лилии. Гортензии. Рододендрон…
Она перечисляла это мертвым голосом. Лахджа вспоминала прекрасные времена, когда все это еще росло и цвело у ее ворот. Это было так давно… целую минуту назад.
— Лахджа, с тобой все в порядке? — участливо спросил муж.
— Да, конечно. Пойдемте пить чай. Майно, пригласи, пожалуйста, в гости мэтра Инкадатти. И скажи ему, чтобы с главных ворот заходил.
— Успокойся, — попросил муж. — Чародейка, откуда ты знала, где его искать?
— А куда он еще мог сбежать? — спросила та. — Он всем уши прожужжал, что Отше… Изувер ему покровительствует и даже поручила заботу о своем порождении.
— Кстати, как там Хисаданних? — заинтересовалась Лахджа.
— Спрашивай у Наставницы, не у меня, — пожала плечами Ао. — Когда я видела ее в последний раз, была жива и здорова. Это ты посадила тут кедры?
— Не смей. Иначе я выйду и сожру тебя. А ты сейчас немного не в форме.
— Мне хватит, — пообещала Ао.
Подозрительно уверена в себе. Но Лахдже и самой не хотелось доводить дело до убийства, потому что Ао тоже апостол, и неизвестно, что там прячется среди ее девяноста фокусов. А даже если все пройдет без сучка и задоринки, если Лахджа ее прикончит — фархерримы ей этого не простят.
Это гохерримы только клинками отсалютуют, если сумеешь грохнуть вексиллария.
