слова.
— Я понял, — кивнул Сэм.
— Тогда плюнь и переживи. И вернись к Ирсону. Считай, что ты отдохнул, взял отпуск. Ирсон отходчивый человек, и он — твоя команда. Подумаешь, с кем не бывает… Не стоит биться головой о стену во имя призрачных идеалов. Ты должен меня послушать. Я спас тебе жизнь.
— 4-
Ли выбрала Крыса потому, что его сознание было достаточно развито и потому что крысы быстро размножались. Ее подопечный в свою очередь сам выбрал для себя пару и стал подходящим отцом ее ребенку, а потом она вернулась в тело Сэма и пересадила в крысеныша частичку своего сознания. Немного подождала, прорастила человеческие корни в образовавшейся семье, и, вернувшись в тело Крыса, отправилась с сыном и еще несколькими перспективными кадрами контрабандной посылкой домой, назад в купол.
Человеческое сознание приживалось среди крыс великолепно. Это было не просто копирование, но взращивание нового вида, но Ли благоразумно не стала рассказывать об этом Сэму. Пусть думает, что она просто хочет ускорить взросление своего ребенка. Получить, так сказать, сразу осознанный возраст дитя, минуя младенчество. Сэма не стоило волновать раньше времени. Ему предстояло еще немного покрутиться на орбите, следя за состоянием атмосферы. Все необходимые навыки она ему оставила.
Оставалось вытащить сознание сына в человеческое тело — и але оп — она подарит родителям долгожданного внука в подходящей для их возраста поре зрелости. «Мечты сбываются», — любил повторять ей отец. И это была правда. Мечты талантливых инженеров всегда сбывались, а она была талантлива. Без всякой ложной скромности. Поэтому она и нужна была Го.
Ему она отдала Крыса и схему нового чипа, замкнула сознание Го и Крыса в кольцо, как обещала.
Крыс был одним из лучших из отобранных ею экземпляров. Никакому разумному объяснению не поддавалось, что умные люди бросили эксперимент на полпути из-за какого-то финансирования…
Если бы она жила в то время… Она нашла бы способ продолжить проект.
Но в науке так бывало не раз. Открытия делали — И ЗАБЫВАЛИ О НИХ, чтобы через пару десятилетий сделать еще раз. Ей повезло, что одно из тел, купленных ею для развлечений, принадлежало бедному архивариусу Академии. Ему, должно быть, совсем приходилось туго со своей семьей, раз он сдавал тело без всяких условий. Бедняга. Он тащил из архива, копировал и продавал все, что мог продать, и не понимал, что не может заработать приличных денег в среде телепатов. У него не было шансов победить в схватке с ними. Приходилось довольствоваться жалостливыми подачками. Даже Ли с ее творческим статусом с трудом удавалось конкурировать в этой среде, где все пытались использовать всех, чтобы подняться наверх.
И все же ей пришлось довериться Го.
— Это ваш внук, — Го протянул ручку мальчика пожилой паре. — Сожалею, но Ли погибла во время одного из испытаний. Мне чудом удалось выбить разрешение на выдачу вам …
Он покраснел и запнулся, исправно разыгрывая много раз отрепетированную сцену смущения.
— Он был частью ее исследования.
Самое страшное, что родители Ли легко поверили в его историю. Они знали, что их дочь работает на правительство, знали, что она не любила детей, а значит все было возможно. Интеллигентные, образованные, умные люди, с наградами. Отец Ли — автор 12 патентованных разработок по формированию биосферы открытых куполов — уникальной методике, кардинально изменившей судьбу всей колонии. Деятельный, творческий человек…
Го слегка щелкнул по носу Крыса. Тот недовольно крутанулся на его ладони.
— Возможно, когда-нибудь ты придумаешь, как взломать эту систему, малыш. Ребята, которых я нанял, транслируют твои способности в сотни тел твоих сородичей. Я хочу, чтобы ты создал свою колонию, Крыс. И тогда они не смогут справиться с нами. ЭТО БУДЕТ НАШЕ ЛИЧНОЕ ДЕЛО — ОПРЕДЕЛЯТЬ, КОГДА МЫ СТАНЕМ ЛИШНИМИ.
— 5-
Из письма бабушке Lizе, неотправленное
Иногда он переписывался с Нею — той, которая понимала его лучше всех.
Дорогая бабушка, спасибо тебе за оставленные письма. Они помогли мне выиграть время — вовремя прийти к пониманию того, через что прошла ты, а значит успеть.
Ты права: тяжелее всего, когда не знаешь, что реально, а что нет. На какую боль следует обращать внимание, а какая — лишь следствие оголенных нервов.
В какой-то момент времени твои иллюзии становятся твоей проблемой, как бы не велико было желание уйти достойно; напротив, чем больше это желание, тем чаще тебя навещают иллюзии.
Смерть — это приобретение. Эта мысль легко усваивается в нашем с тобой положении. Процесс перехода жизни в смерть не зависит от тебя — с этим смириться труднее. Думаю, здесь следует искать истоки популярности идеи эвтаназии у потомков покорителей космоса. Человек — венец творения, царь природы, он должен властвовать над жизнью и смертью, быть независимым. Но на деле ты мало что решаешь сам. Столь мало, что даже разрешение на эвтаназию становится великим даром, символизирующим твою свободу и независимость.
Свободу для чего?.. Независимость от чего?.. Пустые слова, ставшие шаблоном.
Если нет веры, нет смысла. Пустота смерти страшна, но преодолима, неизвестность и тягучесть ее процесса требует уже бОльшего мужества. Атеисту здесь становится тяжко, альтруисты — тоскливо, а мне — ХОЛОДНО…
Но кое-что может еще придумать человек, чтобы скрыть от себя главное — принять жизнь, идущую к смерти, много труднее, чем саму смерть.
До свидания, бабушка. Рад был с тобой пообщаться. До скорой встречи.
Твой любящий внук,
Го
«Что же, в сущности, произошло? Мы все шалили. Мы шалили под солнцем и на земле, не думая, что солнце видит и земля слушает. Серьезен никто не был…»
В. Розанов
Недостаточно играть хорошо — вы должны быть уверены, что играете в правильную игру.
А. Диксит, Б. Нейлбафф «Теория игр»
Глава первая. Сомнительная удача
— 1-
Лес лечил его. Сквозь зеленую листву проглядывали голубые окошки неба, где-то высоко-высоко и в то же время так близко плыли, временами закрывая солнце, сахарные облака. Деревья снова были большими, и он с какой-то звериной одержимостью вдыхал хвойный воздух, жадно ловя последние мгновения лета.
Лес лечил его душу, но и сам нуждался в лечении. По бокам мягких дорожек, покрытых хвоей и чешуйками шишек, то здесь, то там мелькали засохшие ветки, черные прогалины земли и пожухлая, свесившая головки трава разбивали Аэрону сердце. Ему хотелось крикнуть:
— Бери, бери все, что требуется! Все мои силы! Только живи…
Но слова были лишними. Они
