Как только открыли люк, в самолет ворвался густой жаркий воздух. Прямо над посадочной полосой вздымается ввысь отвесная скала, венчающая островок Сокеэс. Аэродром на Понапе поражает контрастом между современным реактивным самолетом и аэровокзалом под пальмовой крышей на бамбуковых столбах.
19 октября 1529 года остров Понапе был открыт испанским мореплавателем Альваро де Сааведра. Запись об этом была сделана в бортовом журнале. Однако жители Понапе так и не узнали, что были открыты странными белыми людьми, явившимися на плавающих островах, увенчанных облаками парусов Понапе был открыт заново в 1828 году. Его нанесла на карты русская экспедиция во главе с Федором Петровичем Литке, совершившим плавание на барке «Сенявин». Поэтому на многих современных картах Понапе и близлежащие атоллы обозначены как острова Сенявина.
Дождливый сад Понапе
В лучах раннего солнца резко очерчена на фоне чистого неба базальтовая скала йокай. Дождь только что кончился, и зелень, окружавшая меня со всех сторон, была тщательно вымыта, а листья и цветы сверкали ожерельями капель воды, пронизанных солнечным сиянием.
Как только я выбрался из сада, окружавшего отель, коралловая дорога сама привела меня в город. (По европейским понятиям, впрочем, город Колония даже не поселок.) Прохожих было немного, но почти все улыбались мне, незнакомому человеку: «Каселелия!» — «Здравствуй!» Невысокие, светлокожие люди с почти прямыми волосами одеты в хлопчатобумажные рубашки с рекламами, джинсы и яркие куртки. Одежда эта появилась за семь лет существования на острове аэродрома для реактивных самолетов. До этого понапейцы обходились набедренными повязками.
По мере приближения к центру я заметил, что хижины с пальмовыми крышами виднеются в гуще зелени все реже. Вместо них появились стандартные деревянные постройки явно не островного происхождения помещение почты, какое-то еще закрытое туристическое бюро, здание администрации с флагштоком.
Мне нужно было встретиться с представителем местной власти. Из администрации округа лишь несколько человек слышали о существовании Польши, но все без исключения были ко мне очень внимательны. Поняв, что меня интересует, чиновники единогласно решили, что прежде всего мне необходимо познакомиться с мистером Пенселом Лоуренсом, хранителем городского музея.
Меня довезли на машине до конца дороги. На острове вообще очень мало дорог, и объехать на машине вокруг Понапе или отправиться внутрь острова невозможно
Пенсел Лоуренс оказался человеком отзывчивым. Правда, его музей не слишком впечатлял. Один большой зал, немного запыленных экспонатов, две или три витрины. Зато мистер Лоуренс Пенсел был точен в сообщениях об острове.
Понапе — одинокая базальтовая скала, поднимающаяся со дна моря. Вершина этого вулканического образования возвышается над океаном почти на девятьсот метров в виде горы Тотолом. Коралловые рифы, разумеется, результат деятельности полипа, который самоотверженно трудится на склонах этой подводной пирамиды. Понапе — клочок площадью в триста квадратных километров — принадлежит к числу островов, известных самым большим количеством осадков во всей Океании: с годовой цифрой, превышающей четыре с половиной тысячи миллиметров. Почва великолепная. Жителей около семнадцати тысяч. С незапамятных времен остров делится на пять округов-княжеств: Сокеэс, Уэ, Нэт, Мадолениэмв и Кити. Во главе этих округов стоят вожди; традиционная система власти и кланы пережили здесь времена испанской, немецкой, японской оккупации и сейчас существуют параллельно с администрацией, введенной американцами.
Мистер Лоуренс замолк; к нам приближался какой-то человек. Оба заговорили на местном языке Хранитель представил меня своему знакомому, подчеркнув с непонятной еще для меня значительностью, что тот живет на атолле Нгатик; это около ста миль от Понапе. Новый знакомый по имени Вилли был видный мужчина высокого роста с характерной для микронезийцев кожей оттенка меди и с удивительно светлыми глазами. Мне показалось, что он великолепно говорит по-английски.
Они побеседовали еще немного, и Билли пошел дальше, уговорившись с хранителем встретиться несколько позже.
— Билли с семьей живет на Нгатике, — еще раз значительно подчеркнул хранитель.
— А что, там у всех такие голубые глаза? — спросил я.
— Так вы все-таки заметили? — обрадовался Пенсел. — Ведь он прямой потомок бунтовщиков-китобоев. Кстати, среди моих предков тоже есть французский китобой, — добавил он не без гордости.
Теперь мне все стало ясно. Речь шла об известном в истории Южных морей событии — массовом убийстве всего мужского населения атолла Нгатик, совершенном взбунтовавшимся экипажем британского китобойного судна. В 1800 году моряки перестреляли всех островитян мужского пола, чтобы те не мешали ухаживать за их женами и дочерьми. Это истребление «дикарей», собственно, не произвело никакого впечатления на остальной мир, а часть матросов навсегда осела на атолле, положив начало новому населению и даже новому языку, представляющему собой смесь понапейского и английского. Боюсь, что французский предок Лоуренса был не меньшим негодяем, чем его английские коллеги...
— Как можно добраться до Нгатика? — спросил я.
— Нанять лодку. Но в это время года не стоит и пытаться. Приближается тайфун.
День с хранителем
Пенсел явился за мной в отель пунктуально Он обещал показать деревню Мпомп, но честно предупредил, что там нет ничего экзотического.
По дороге он принялся излагать основные сведения об общественном устройстве острова. Я узнал, что жители Понапе исстари делятся не только на двадцать кланов, но также и на благородных и простонародье. В здешнем обществе мать — единственное лицо, от которого ведется род, определяются все родственные и социальные связи. Благодаря этому брат матери для ее детей — лицо более важное, чем родной отец. Таким образом, в понапейском обществе женщина имеет более высокий статус, чем у многих других племен, населяющих острова Тихого океана.
Уникальная особенность Понапе — насколько мне известно, не только в масштабах Микронезии — институт двух вождей в каждом из пяти понапейских княжеств. Одного титулуют «нанмарки», а другого «нанкиы». Это двоевластие обеспечивает княжеству равновесие его структуры, которое подкрепляется браками между семьями обоих вождей. Основные детали этого механизма сохранились до наших дней.
По легенде первым нанмарки был великий завоеватель Понапе Исокелекель, а первым нанкином — его сын Налепениен.
— В прежние времена коронация нанмарки княжества Мадолениэмв совершалась очень торжественно: ночью, с участием посвященных. В нее входят шествие с факелами, заклинания, натирание нового вождя обломком коралловой скалы, усаживание его на платформу. Вождя сажали на возвышение не без умысла: до сих пор мы, простые смертные, обязаны всегда держать голову ниже, чем нанмарки. Поэтому, если вождь не сидит на возвышении, ходить от него поблизости можно, лишь согнувшись в три погибели. В присутствии вождя даже дети должны спрашивать разрешения влезть на пальму, чтобы нарвать кокосов.
Самое приятное для меня известие хозяин припас на конец прогулки — на следующий день нам предстояла морская поездка к таинственным руинам Нан Мадол! К неизвестной цивилизации, а возможно, остаткам мифической Микронезиды...
Нан Мадол — вопрос вопросов o:p/
Лодка плавно скользила по хрустальной воде лагуны. По левому борту, метрах в двухстах-трехстах, у полосы рифов, кольцом окружающих остров, кипела и пенилась вода. При встречном ветре парус отлично тянул каноэ, а слабенький моторчик на корме добавлял скорости. За его работой, присев на корточки, следил Джимми, симпатичный микронезиец из отеля; прямо передо мной сидел Пенсел.
В ярком утреннем солнце, которое разбросало по волнам сверкающие блики, я отчетливо видел архитектуру кораллового дна. С увеличением глубины оно приобретало пастельные тона — от бледно-зеленого до темного изумруда. По мере нашего продвижения я научился уже издали, по цвету воды, различать мели, образованные наносами песка, и глубокие места, где нам не угрожало столкновение с рифами. Время от времени мой взор останавливался на балансире, прикрепленном без единого гвоздя, только с помощью мастерски сплетенного лыка, к корпусу лодки, выдолбленному из ствола. С трудом верилось, что всего несколько дней назад я прилетел на этот остров на реактивном самолете.
Мы медленно огибали восточный берег острова, направляясь на юг. Шел уже третий час плавания. Джимми осторожно вел лодку, маневрируя между камнями, большими и малыми. Наконец из-за очередной коралловой скалы, покрытой растительностью, показалась постройка. Длинные базальтовые балки вздымались на высоту нескольких метров над головой, сложенные штабелем, как огромные жертвенные костры.
