создал ещё одну ударную волну, которая отбросила на несколько шагов всех четырёх противников.
Те быстро вскочили и опять ринулись на меня. Я уклонился от пики и ударом кулака снёс с ног первого. Второго постигла такая же участь. Третий хотел достать меня пикой, но я схватил её обеими руками, и противник, получив ногой в живот, снёс в полёте ближайший обломок стены.
Воин в синей броне напал на меня и принялся махать двуручным мечом, от которого я два раза увернулся, а третий – отбил клинок предплечьем, и, сконцентрировав в кулаке энергию, ударил в глухой шлем противника. Воин отлетел в груду кирпичей. Шлем его пошёл трещинами. Тут на меня снова набросились двое бойцов в чёрной броне, но я и в это раз раскидал их по углам. Третьего швырнул через себя и кулаком вбил его в земляной пол, от чего доспех треснул и замерцал.
Возможно, сражение продолжилось бы, но тут сквозь проломы в стене ворвались пехотинцы и взяли на мушку воинов в магической броне.
– Сдавайтесь, – велел я. – Бой окончен.
Боец в синей броне поднялся. Его шлем был покрыт сетью трещин, несколько кусков отвалилось. Доспех исчез, и передо мной предстал мужчина средних лет атлетического телосложения, одетый в чёрную униформу, сильно отличающуюся от солдатской. Его лицо украшала рыжая бородка. Мужчина окинул меня взглядом, в котором сквозила надменность.
– Я и мои люди сдаёмся тебе, славный рыцарь, – объявил он на чистейшем английском.
– Это разумный шаг, – сказал я. – Тогда добро пожаловать в плен, сэр...
– Гамильтон, – представился воин. – Граф Уильям Гамильтон. А это – мои рыцари, – он перечислил имена остальных. – Кому имею честь сдаться?
– Александрийской армии. Моё имя значения не имеет.
После того, как мы взяли графа в плен, сражение закончилось очень быстро, и остатки вражеской армии отошли к Тагфорду, что находился в двух милях к северу от захваченного нами посёлка. Нам же в качестве трофеев остались несколько единиц бронетехники и артиллерийская батарея, брошенная англичанами при отступлении.
Я тоже получил кое-какие трофеи. Мне досталось оружие и артефакты графа Гамильтона и его рыцарей. Но если от артефактов толку не было, поскольку броня подгонялась под индивидуальные параметры воина, да и заряжать их надо постоянно, то оружие меня заинтересовало, особенно карабин с рычажным затвором и револьвер. Ствольную коробку карабина и барабан револьвера украшали подобие узоров, которые начинали сиять мягким красноватым светом, стоило мне сосредоточить на них внимание.
Револьвер имел ствол не менее шести дюймов в длину, рукоятку из слоновой кости и гладкий барабан, заряжающийся семью патронами калибра .38. Карабин же был с рычажным затвором и подствольным трубчатым магазином на десять «пальцев», как назывались здесь удлинённые пистолетные патроны калибра .46. Гравировки на цевье и прикладе оказалось столько, что оружию этому скорее подошло бы место в музее, а не поле боя.
К счастью, графы и бароны со своими рыцарями, вооружёнными всевозможными артефактами и полумагическим оружием, попадалась в этих краях нечасто, иначе александрийской армии пришлось бы туго. В наших рядах тоже служили сильные, но в основном это были выходцы из народа, не имевшие должного развития своих навыков, не говоря уж о дорогостоящих артефактах.
К вечеру снова полил дождь, и мой взвод вместе с десятой пехотной ротой, изрядно поредевшей после сражения, обосновался в руинах разрушенного хлева. Солдаты натянули брезенты и сидели сохли под ними. Костры не жгли, чтобы не привлечь внимание вражеской артиллерии.
Мы только что загрузили в танк подвезённые боеприпасы, и теперь промокшие до нитки кучковались под брезентом, растянутым между двумя поставленными рядом друг с другом машинами. Капли нещадно барабанили по нашему укрытию, стена дождя была столь плотной, что даже соседние танки, расположившиеся в десяти метрах от нас, мы с трудом могли разглядеть.
Бойцы обсуждали прошедший бой. Мой взвод отделался легко: трое раненых, причём один из них – наводчик из моего экипажа – уже сидел с нами с перебинтованной головой.
– Ну ты даёшь, лейтенант, – сказал Максим – командир старого двухпушечного танка. – В одиночку четверых сильных в плен взял! Нам бы с десяток таких, как ты, и танки не нужны будут: герцоги живо свалят в свою Англию. Тебя ж ничего не берёт, едрить твою налево! Вот бы мне так!
Остальные бойцы дружно согласились с этой мыслью.
Максим был мужиком коренастым и таким широкоплечим, что даже в люк с трудом пролезал. Он имел жёсткие светлые волосы, короткую бородёнку и голубые глаза навыкате, которые совершенно бескомпромиссно таращились на всех вокруг. Когда-то, лет десять назад, он уехал из Российской Империи из-за проблем с законом (каких именно, он не рассказывал), и с тех пор успел принять участие уже в трёх, включая этот, военных конфликтах в качестве наёмника на стороне александрийской армии. Собственно, весь наш танковый батальон был набран из наёмников. Да и я пошёл сюда отнюдь не по доброте душевной и не из идейных соображений. Я таким образом зарабатывал деньги.
– Не всё так просто, – ответил я. – Никакие чары не сделают тебя неуязвимым. И какой бы силой ты не обладал, всегда следует действовать крайне осторожно и с умом. Самоуверенность ведёт к ошибкам, а ошибки в нашем деле – к смерти. Моя защита может выдержать не так уж и много попаданий. Основной секрет в том, что я не суюсь, куда не следует, и здраво оцениваю обстановку и собственные силы.
– И всё равно, диковинно, – согласился с Максимом мехвод Кузьма – низкорослый щуплый парень двадцати пяти лет от роду. – От скольких случайностей тебя твои чары спасают. Жахнет болванка: всех осколками посечёт, а тебе – хоть бы хрен. Мощная штука – эти чары.
