ценным источником информации, и что случиться со мной после того, как вся информация будет из меня выужена, никому не известно.
Уселись за длинным столом, уже сервированным. Слуги начали вносить горячие и холодные кушанья, которые я с удовольствием после проведенной ночи испробовал. Но еще больше я хотел спать. И вообще, в перепачканных одеждах за белоснежной скатертью мы смотрелись вызывающе, особенно Люська в ее укороченном платье и с яркой помадой на губах. Я заметил, что Иван Платонович старательно от дочери отворачивается, при этом по его переносице пробегает глубокая складка. Впрочем, тесть был совершенно прав в том, что сначала следовало пообщаться, раскрыв свои карты и оценив карты соперника. После того, как положение с протечкой во времени определилось, изменилось буквально все — этому следовало подобрать подходящие формулировки.
Мы перекусили, и Иван Платонович жестом удалил слуг из гостиной.
— Ну-с, князь Андрей, пришелец из будущего, — сказал он. — Надеюсь, вы позволите задать вам несколько вопросов. Так сказать, на правах родственника.
— Задавайте, Иван Платонович, — ответил я, упираясь руками в стол. — Если смогу, то отвечу.
— Поскольку вы женаты на моей дочери, меня прежде всего интересуют ваши отношения с этой особой, — тесть кивнул в сторону Катьки. — Понимаю, что вопрос слишком личный, однако вынужден его задать.
Катька на это фыркнула и с искренним интересом обратилась в мою сторону.
— Понимаете, в чем дело, уважаемый Иван Платонович, — начал я глубокомысленно. — Вы справедливо изволили заметить, что я пришелец из будущего. Но я невольный пришелец, то есть я попал в ваш 1812 год случайным образом, сам того не желая. И разве моя вина в том, что я встретил здесь вашу дочь и честно с ней обвенчался?
— Эй, папаша, — встряла в разговор Катька, — Это мой дружок, понимаешь?! Мы с ним через двести лет после тебя познакомились, поэтому лучше тебе не встревать в наши отношения. А то твоя дочь быстро разведенкой окажется.
Ага, приблизительно этого я от Катьки и ожидал. Что-то чересчур быстро она свыклась с тем, что находится в прошлом. Люська, напротив, вспыхнула и еще крепче сжала мою руку.
— Во-первых, милостивая сударыня, — обратился к Катьке Иван Платонович, — мы находимся не в будущем, а именно в 1812 году, уверяю вас. Поэтому все ваши претензии на моего зятя безосновательны. А во-вторых, предлагаю дать слово самому князю Андрею, с тем чтобы он высказал свое отношение к вам, милостивая сударыня.
Взоры присутствующих обратились на меня.
«Что будешь отвечать, засранец?» — поинтересовался внутренний голос.
— Ну что я могу сказать, Иван Платонович. Сердце мое разрывается от разделения времен. В одном времени я люблю одну женщину, а в другом времени — другую. Вы никогда не испытывали перемещение во времени, поэтому вряд ли меня поймете. Однако, могу сказать совершенно точно: женат я только на вашей дочери, и ни на ком больше.
Катька фыркнула во второй раз.
Люська, напротив — несмотря на то, что я подчеркнул нерушимость семейных уз, — горько всхлипнула и, закрыв лицо руками, выбежала из гостиной.
Но я никак, никак не мог отречься от Катьки, оставив ее одну в совершенно незнакомом ей 1812 году! Что поделать, если я люблю их обеих. А еще испытываю теплые сексуальные отношения к горничной Натали.
Я, сразу после
Мне с Натали понадобилось около часа, чтобы успокоить бьющую в истерике Люську. Через час до нее дошло: если я нахожусь в 1812 году, то люблю ее, а не Катьку. Еще час ушел на то, чтобы привести себя в порядок.
Когда Люська вернулась в гостиную, то представляла собой уже не падшую женщину, но княгиню Озерецкую — извините, Березкину, — одетую соответствующим образом.
Насколько я мог судить, за время нашего отсутствия разговоров в гостиной не велось. Иван Платонович скорбно, с задумчивым видом, сидел за столом. Граф Орловский, с бокалом вермута в руке, расположился в кресле, показательно скучая в ожидании нашего возвращения. Одна Катька с любопытством неофита глазела в окно на проезжающие мимо кареты.
Люська вернулась и заняла стул принципиально подальше от Катьки, на что та, впрочем, никак не отреагировала.
— Спасибо, что вернулась, доча, — произнес Иван Платонович, поднимая глаза. — Поскольку произошедшее касается нас всех, желательно, чтобы присутствовали все. Поэтому твое присутствие было совершенно необходимо. Однако, продолжим. Князь Андрей, можете пояснить нам, намерены вы остаться в 1812 году или же перебраться в свое, так сказать, естественное время? Для присутствующих здесь это принципиально.
— Боюсь, ничего не могу сказать по этому поводу, — ответил я тестю. — Мне неизвестно даже, существует ли такая техническая возможность. До того я занимался спасением вселенной от демонтажа, и такие пустяки меня не интересовали. Надо будет поинтересоваться у создателей, не смогут ли они перебросить меня обратно.
— Вы имеете в виду тех животных, которые на нас напали? Австралийских кенгуру, насколько понимаю? — осведомился Иван Платонович.
— Да. Именно кенгуру создали нашу вселенную и могли ее демонтировать, если бы протечка во времени не была обнаружена и устранена.
— Вы хотите сказать, у вас имеется связь с кенгуру?
— По крайней мере, была. Но сейчас я не уверен, выйдут ли создатели вселенной на связь со мной. Протечка устранена, больше создателям в нашем микромире делать нечего.
Электрическая люстра над нашими головами мигнула и погасла.
Наладонник у Ивана Платоновича зазвонил.
— Да? — сказал тесть в трубку. — Я понял, по всей Российской Империи. Сейчас я этим вопросом как раз занимаюсь. Алло?.. Алло?..
Попытки перезвонить ничего не дали, связь отсутствовала.
— Видите, что вы натворили, князь Андрей? — сказал тесть. — Конечно, можете успокаивать себя тем, что устранение протечки сделано для блага человечества, но это отговорки для легковерных. Облагодетельствованное вами человечество ожидают суровые времена, без электричества и связи. В отсутствие электричества наладонники окажутся никому не нужными безделушками.
— Вы предпочли бы умереть, вместе с остальным человечеством? — спросил я.
— Риторический вопрос. Однако, перейдем к делу. Мы остановились на том, что у вас имеется возможность связаться с создателями нашей вселенной. Хотелось бы присутствовать при вашем разговоре.
Я задумался, но не нашел причин для возражений. Протечка была заделана, мне в любом случае стоило поговорить с кенгуру о возможности возвращения в привычное для меня время. Тем более следовало проверить, работает ли связь. Если не работает, никакого выбора у меня нет: придется существовать в 1812 году, вместе не только с Люськой, но и Катькой. Как поладят между собой эти женщины, я пока не представлял и не чувствовал себя настолько сексуально и финансово достаточным, чтобы содержать гарем из
