для себя состарился. Поведение, последовавшее за смертью человека, проверило их психику на прочность, и они ее не прошли. Вся правда молодости вдруг вмиг улетучилась, дав понять, что жизнь иногда представляет собой сгусток боли и что жизнь, это не игра, где можно откатить все назад и начать заново, учитывая прошлые ошибки.
Следующий по маршруту был Мурманск. Константин, идущий сзади начал все чаще замечать одну и ту же машину, следующую на приличном отдалении от байкеров. Иногда она на длительное время пропадала из поля видимости, заставляя Костю усомниться в очевидности происходящего. Но, через какое-то время преследователь снова появлялся, заставляя Костю тревожно подглядывать в зеркала заднего вида.
На очередной заправке Костя поделился своими тревожными наблюдениями.
— Я тоже давно уже заприметил ее, двигается постоянно на большом отдалении, даже модель понять невозможно — поделился своими наблюдениями Дмитрий
— Что будем делать, Дима, мне надоел этот хвост. Сомневаться не приходится, нас зачем-то пасут.
— Надо бы их получше рассмотреть. Как только они появляются в зоне прямой видимости, останавливаемся на обочине и наблюдаем за его реакцией
На том и сошлись. При очередном появлении давно примелькавшегося авто оба байкера неожиданно остановились на обочине. Вслед за ними начал снижать скорость и преследователь, который остановило автомобиль за мотоциклами и вышел из него.
— Вижу, давно уже меня заприметили, следопыт из меня никакой. Я еду в Мурманск, при выезде из нашего городка меня остановили на посту и вежливо попросили следовать за вами. Сильно беспокоятся они за вас. Сказали, что сегодня ночью погиб человек под колесами вашего мотоцикла. В городе пропал без вести один и мне дали его фото. Посмотрите, может это он? — оба байкера внимательно взглянули на снимок
— Это он байкеры моментально опознали того, кто умирал на обочине. Правда, выглядел на фото тот, кто получил серьезное ранение, довольно респектабельно.
— Тогда вам действительно не позавидуешь. За него могут отомстить, в полиции не зря беспокоятся, значит есть основания. Что же вы сразу не попытались его доставить в больницу, почему бросили его в канаве?
— Мы были уверены, что он скончался. Первый раз такое в жизни, вот и запаниковали. А на утро не выдержал, решил во всем признаться — Дмитрий уже понимал, что эта смерть теперь будет висеть на нем всю оставшуюся жизнь.
— Понятно! Ну что, едем дальше. Вы вообще куда путь держите?
— На полуостров Рыбачий. Там прибываем в двух поселках и обратно.
— Не понимаю я таких путешествий, на вас похоже реально охота открыта, вам бы домой вернуться — путники призадумались.
— Обратно я вам очень не советую возвращаться тем же маршрутом, езжайте другой трассой, через Петрозаводск, так будет спокойней. А лучше отправьте мотоциклы транспортной компанией, а сами на поезд.
— Ну что? До Мурманска я с вами, а там решайте путешественники. Честно говоря, в тех местах, куда вы собрались, лучше передвигаться на другой технике, эти круизеры только на асфальте хороши, на полуострове мало дорог пригодных для комфортной езды, одни грунтовки и камни, есть места, где вообще дороги затоплены. Были бы внедорожные мотоциклы, был бы смысл в этой поездке.
— Костя, а может и правда, не потащимся на этот полуостров?
— И то правда, нечего там делать на нашей технике. Поехали домой, с этим происшествием вся поездка потеряла смысл, настроение на нуле, если не сказать большего.
Путники, даже не доехав до Мурманска развернулись и отправились в обратную дорогу. Проехав несколько километров, Дмитрий, увидев речку, свернул с дороги и проехал к берегу.
— Давай отдохнем, искупается, перекусим чего-нибудь — обратился он к Косте. Тот согласно кивнул. Что-то не узнавал он друга, как-то сник он как будто сдулся. Взгляд какой-то стал тоскливый, как у побитой собаки.
Без лишних слов быстро развели костер, на вбитых в землю рогатинах установили походный котелок с водой, быстро сняли экипировку и искупались. Когда вернулись к костру, вода уже закипала. Дмитрий, высыпал пакет макарон в котелок и грустно смотря на варево проговорил:
— Костя, мы же с тобой с детских лет вместе. Мне почему-то так отчётливо детские годы вспомнились. Наша деревенская школа, в которой с каждым годом учеников было все меньше. Потом и вовсе не закрыли, нас немногих возили в поселок на занятия, вскоре и сами туда перебрались жить. Жили трудно, работали с малых лет, зато быстро взрослели, росли крепкими и всегда могли постоять за себя. Учились, работали, взрослели, были уверены, что проживем достойную жизнь. В детстве ничего не боялись, зачастую рисковали. Помнишь, решили покататься на коньках по неокрепшему льду на речке, я провалился, а ты, пытаясь спасти меня, сам туда же угодил. Если бы нас вовремя не услышали, тогда бы наши жизни и закончились. Ты всегда был верным, надёжным другом. Вспоминаются поселковые драки, танцы в клубе, первые поцелуи, наши свадьбы, рождение первенцев. А мы все не взрослеем, бросаем детей на родителей, таскается на этих драндулетах по месяцу. Костя, как же так, вроде много лет непростых прожито, а мудрости не нажито. Простой проверки не прошел, на поводу у баб пошел, раненого человека бросил на дороге и трусливо сбежал. Для этого надо было родиться?
— Что ты все себя винишь? Все виноваты, ты поддался общему настроению. Как же свидетелей нет, решили бросить, все равно уже не жилец. Только вот от себя не убежишь. Да и отомстить могут, все равно поедем своим ходом, противно прятаться, если до Петрозаводска доедем спокойно, может и обойдется все. Вроде живи с умом, сами себе предоставлены, работа есть, никто за нами не шакалит, жизнь не отравляет. Нет, надо самим себе проблем нажить. Обратно снова через Вологду поедем. Живёт там парень, которому ещё в младенчестве камеру в глаз вживили, можно шакалить за ним всем миром через спутник. Вот кому не позавидуешь. Наш маленький ублюдок мог бы организовать простую операцию, извлечь эту дрянь из глаза, так нет, уже больше двадцати лет шакалят всей страной. Издеваются, травят, вот по истине безмозглая нация. Вот этому парню не позавидуешь, всю жизнь ему искалечили.
— Действительно, сколько дурости в этой стране, а мы дураки сами ещё себе жизнь осложняем. Ладно, давай поедим и в дорогу. Действительно, надо было сразу возвращаться вместе с женами, как они там, то трезвонят без конца, то молчат сутками. Что-то тревожно мне за них, как бы эти мрази с ними ничего не сотворили. Вроде сигнал есть, попробую дозвониться. Пытались дозвониться оба, обе попытки были безрезультатны, абоненты были вне доступа.
— Давай выезжать, постараемся всю ночь
