Мила умела, хоть и не любила это дело. Но этому типу не сочла нужным даже отвечать, только фыркнула.
— Я так и подумал, что ваш потолок — это бутерброды.
Что?!
Это был вызов. Мила сейчас прекрасно понимала, что он ее разводит, и все-таки она не могла позволить ему взять верх над собой. Она проговорила с ядовитой улыбочкой:
— Я умею готовить. Но в нормальных, а не таких условиях.
И обвела жестом комнату.
— Угу, — кивнул он отворачиваясь. — Я так и подумал.
Потянулся к пакету, в котором лежала еда и как бы между прочим добавил:
— Что вы не сможете о себе позаботиться. Беспомощность полная.
Это он ей?!
Да Милка с восемнадцати лет жила одна! И когда училась, и потом, когда работала. И уж что-что, а готовить она научилась еще девчонкой, потому что мама готовила, а хотела быть на маму похожей! А господин телохранитель решил сейчас стереть ее в ноль?
Не выйдет.
В этой лачуге имелось нечто вроде кухни. Точнее, доисторическая газовая плита и шкафчик с посудой в том предбаннике, отделенном занавеской. Она молча прошла туда, нашла сковородку, спички, зажгла газ и вернулась в комнату.
Он в это время копался в пакете и, кажется, что-то жевал. Мила забрала у него пакет, мужик при этом воззрился на нее удивленно, но она сказала холодно:
— Я понимаю, что вы зверски хотите есть. Но все же не надо употреблять это в пищу сырым и холодным.
И ушла в предбанник.
А дальше все было быстро. Смазать дно сковородки, выложить туда ломтики батона, а на них смесь мясных нарезок и дольки помидора, поверх пластинки сыра. Сыра побольше. Накрыть крышкой и подержать на медленном огне, пока оно не начнет умопомрачительно пахнуть, а сыр не растечется.
Все это время она чувствовала жжение между лопаток. Обернулась со сковородкой в руке — так и есть. Ее телохранитель стоял в дверном проеме, привалившись плечом к косяку. И снисходительно наблюдал за ней, скрестив на груди руки.
— Возьмите, пожалуйста, тарелки и вилки, — процедила она, проходя мимо. — Надеюсь, это вы можете?
Вслед ей послышалось нечто вроде нечленораздельного «кхммм!», однако тарелки и вилки, а также подставку под сковороду он принес. Мила сняла крышку, и да, сыр именно так растекся как надо, а запах был просто изумительный. Но теперь же надо было разложить это по тарелкам.
Сначала она думала разделить поровну, потом подумала, да ну нафиг, она же лопнет. Себе оставила один ломтик с хорошей сырной корочкой. А остальное горой сгрузила ему в тарелку. Этому качку лишний холестерин точно не повредит.
Он все это живо подмел, а потом снисходительно выдал:
— Съедобно.
Съедобно?!
Убирал он сам. Потом еще подбросил дров в печку. Все это молча.
Но теперь же наступило время укладываться в постель. И тут Милка собиралась биться до последнего за неприкосновенность территории. Но он даже не взглянул в ее сторону, взял свою сумку и вышел в предбанник.
Она еще некоторое время сидела, сидела, испытывая странную смесь чувств, потом улеглась, намереваясь заснуть. Сначала прислушивалась, пытаясь понять, что этот Рэмбо делает, но за занавеской было тихо. Вот кто бы ей сказал, почему она была разочарована? Поскольку причину выяснить не удалось, Милка рассердилась.
Но это не помешало ей заснуть. Хотя кушетка была древняя, вся в ямах и колдобинах и скрипела при каждом движении.
А среди ночи ей вдруг захотелось пить.
Вода здесь имелась, но там, около газовой плиты. Ругаясь про себя, что не догадалась принести воды с вечера, Мила потихоньку слезла с кушетки и, стараясь двигаться бесшумно, направилась в кухню. Но стоило ей ступить за занавеску, как она споткнулось о какое-то здоровенное препятствие, которого там по логике не могло быть. И пропахала бы пол носом, если бы ее вовремя не подхватили и не распластали…
На себе.
Оказалось, что у ее телохранителя в сумке был спальный мешок. И он в этом спальном мешке улегся, начисто перегораживая собой проем. Пока она соображала, мужик осведомился:
— Не спится, Мелания Павловна? Проводить вас в…
Она отрезала:
— Нет. И дайте мне встать.
— Как скажете.
Он так и встал вместе с ней и только потом ее выпустил.
Какой там пить? Она сбежала к себе на кушетку и еле дождалась утра. А утром они наконец выбрались из этого домика! Но прежде этот телохранитель успел ей всю кровь выпить. И да, черт побери. Он сопровождал ее в туалет.
Мила была зла как сто чертей, а Иевлева, маминого жениха и будущего отчима, за то, что приставил к ней этого монстра, хотелось прибить с особой жестокостью. Однако она, разумеется, сдерживалась. И улыбалась, когда здоровалась. Хотя бы потому что мама выглядела счастливой, у нее прямо глаза светились. Не могла же она взять и испортить маме настроение.
А Иевлев после первых фраз приветствия вдруг повернулся к ее телохранителю и спросил:
— Как взаимодействие?
Тот поморщился и покачал ладонью. Вслух сказал:
— Сносно.
Иевлев удовлетвенно кивнул и сказал, кривовато, по-волчьи улыбнувшись:
— Ну что, давайте знакомиться? Ростислав Олегович Иевлев, мой племянник, — и показал на ее телохранителя.
Мила так и застыла с открытым ртом, понимая, что точно когда-нибудь прикончит будущего отчима. А тот наконец повернулся к ней и задал вопрос:
— А вы что скажете, Мелания Павловна. Как взаимодействие?
Сейчас Мила готова была послать все к чертям и уехать. Но этот взгляд, мол, слабо тебе, подожмешь хвост? По самодовольной физиономии ее «телохранителя» было видно, что он только и ждет, что она не рискнет высказаться. Не дождется. Она выдавила улыбку и проговорила:
— Допустимо.
— Что ж, очень хорошо, — сказал Иевлев. — Возглавите параллельные отделы. В дальнейшем видно будет, кто возьмет на себя общее руководство.
***
Так вот какую он работу имел в виду, когда звал ее сюда?!
Мила решила, что выскажется потом.
Семья Иевлевых довольно закрытая, не любила светиться в сми. Но бизнес вела обширный, один из первых в городе. Да и связи в столице имелись немалые, особенно у Владимира. Тот за свою адвокатскую карьеру так «оброс», что его связи тянулись везде. Создавалось впечатление, что этот прожженный волчара способен и звезду снять с неба, и из-под земли достать, если нужно.
Когда дядька Владимир позвонил и сказал, что нашел серьезного спеца, Ростислав принял это к сведению и отреагировал однозначно.
— Хорошо, дадим место в филиале, обеспечим на первое время жильем.
— Э нет, племянник, — цыкнул дядька Владимир. — В головной офис.
