гарнизоном тоже добрался до ранга Великого Мастера. Но если и перешагнул его, то лишь самую малость — едва начав выбираться за границу. Среди одиннадцати бойцов, что служили поддержкой потенциальному противнику, было сразу восемь таких воинов. Из которых, вся остальная охрана могла оттянуть на себя не более пары человек — слишком уж сильными на их фоне казались враги.
— Я повторю. Его Великолепие, Мехмед Пятый будет крайне недоволен, бей-эфенди.
Тот оскалился в злой усмешке, вернув взгляд на Ратибора.
— И это его право. Но даже если Его Великолепие примется кидаться своими любимыми фарфоровыми чашками, меня это не остановит. Можешь так ему и передать, агасы.
Не слишком уважительное отношение к своему правителю. Что самое интересное — янычар даже не попытался огрызнуться, хотя у самого лицо аж посерело от ярости.
Сандал уже кружил в воздухе, а я сделал шаг и начал говорить, опередив князя.
— Будет недоволен не только ваш султан. Род Рюриковичей и род Афеевых непременно выдвинут претензии.
Смертный глянул на меня с явным раздражением, но почти сразу нахмурился.
— Рюриковичи могут быть недовольны чем угодно, сидя в своём грязном Петербурге. Афеев… Это тот, что недавно отхватил себе север Китая? Как он связан с моей местью? С чего ему об этом даже задумываться?
Подготовка у него хромала. Настолько спешил на бой, что даже не поинтересовался личным составом посольства.
— Перед тобой глава рода Афеевых. У которого имеется союзный договор с родом Оболенских. Нападёшь и мы перебьём вас всех. А потом твоя фамилия лишится всего, что имеет.
Говоря, я надавил аурой и задействовал Глас. Заодно подсветил ядра энергетического каркаса, которые демонстрировали, что по уровню силы, я не уступаю Ратибору.
Гифер сразу понял, что к чему и выступив вперёд, тоже ударил аурой. Жёсткой, колючей, продирающейся даже через мою защиту. Родная оболочка вкупе с полноценной «искрой» обеспечивали неплохой результат.
Его ядра, по понятным причинам рассмотреть было невозможно — как казалось всем смертным, из-за мощной защиты. На самом же деле — ввиду их отсутствия. Но выплеснувшаяся наружу сила, говорила сама за себя.
Оттенки разума врагов немедленно продемонстрировали сомнение. Сражаться против князя отрядом, в котором один Одарённый почти дотягивал до его уровня, а ещё трое пусть и отставали, но не слишком критично — это почти гарантированный успех. Тем более, с ними было восемь Великих Мастеров, которые тоже на многое способны. Но вот столкнуться сразу с тремя мощными противниками, один из которых каким-то чудом опрокинул на лопатки империю Цин — это уже битва, что пахла разгромом и смертью.
Те из них, кто был поумнее, наверняка прикинули, что в случае их поражения, возмездие наверняка ударит и по роду. Могу поспорить, сейчас перед нами были лучшие его воины. Если они сейчас погибнут, защищать всех остальных будет некому.
Их лидер колебался, не зная, что предпринять. А рядом со мной внезапно оказалась фигурка Найхвы, надевшей в поездку светлый брючный костюм. Остановившись, с интересом обвела взглядом османов.
— Можно мне поучаствовать? Пожалуйста…
Я с лёгким удивлением покосился на деву, а та всплеснула руками и чуть капризным тоном продолжила.
— Что ты так смотришь? Всегда вы сами всех убиваете. Я тоже хочу чем-то заняться. Могу вовсе смыть этот город наводнением. Или под землю загнать. Я вообще-то тоже сильная!
Вы посмотрите — даже ножкой притопнула. Да так, что земля под нашими ногами чуть дрогнула. Когда тонны грунтовых вод разом приходят в движение — это вовсе не шутки.
Заодно и силой плеснула. К счастью, прошедшей через установленный мной маскировочный контур и преобразованной. Но уровень мощи богини, пусть и с такой маленькой «искрой», по впечатлению от выброса, вполне тянул на Великого Мастера. Оценить же более детально, было нельзя — не позволял выставленный защитный контур.
Теперь и в глазах их лидера появилось явственное сомнение. Я же глянул на Найхву и счёл необходимым предупредить.
— Осторожнее. Стамбул топить пока рано.
Оболенский скептически хмыкнул, а у командира янычар по-моему, начался нервный тик левого глаза. Или это Сандал на него под таким углом посмотрел.
— Тогда я хочу вызвать тебя на дуэль! Согласен ты биться со мной, Ратибор?
Князь, которому наконец представилась возможность заговорить, закрутил правый ус и чуть склонив голову набок, внимательно посмотрел на оппонента.
— Так я же тебя убью. И как тогда смотреть в глаза твоей сестре?
Лицо османа исказилось гневом — на момент мне показалось, что он сейчас бросится вперёд. Но нет — сдержался.
— Я не уйду отсюда, пока не утолю свою жажду мести!
Оболенский задумчиво покрутил правый ус и прищурился.
— Тогда предлагаю биться на кулаках.
Турок уставился на него с абсолютным непониманием.
— На кулаках? Сколько ты сегодня уже выпил?
Князь, против моего ожидания, даже не возмутился.
— Достаточно, чтобы иметь возможность переносить тягости этого бренного мира и нести ношу жизни. Кулачный бой — древнее искусство. Или не обучен ты ему? Только мечом махать и умеешь?
Потемневший лицом осман, скрежетнул зубами.
— Каждый из рода Чаглар способен разить врага чем угодно. Но какой смысл биться на кулаках, когда у нас есть мечи?
Ратибор с сокрушённым видом покачал головой.
— Это же очевидно. Мы будем драться до момента, когда один из нас окажется сбит с ног. Таким будет условие победы. Силу разрешено использовать только для накачки тела. Бой без кольчуг и защитных артефактов.
Одарённый, что примчался сюда убивать князя, по-моему, чуть растерялся.
— А в чём смысл? Мы же оба останемся живы.
Стоящий справа от меня патриций, тяжело вздохнул.
— Нет в тебе изобретательности, друг мой. Победишь ты — я не стану звать твою сестру на встречу в Стамбуле. А если верх одержу я, ты наконец оставишь в покое свою сестру и не будешь нам мешать.
Его противник разъярённо фыркнул.
— Чтобы я позволил своей сестре и дальше заниматься развратом? Никогда! Род Чаглар не допустит позора!
Трёхсотлетний смертный хитро улыбнулся.
— А что, если я прилетел, чтобы сделать ей предложение руки и сердца?
Странно. В первый раз я подумал, что это чистая импровизация. Теперь же, всё казалось заранее выбранной стратегией. Только вот, Оболенский совсем недавно уже делал предложение. Как он станет выпутываться, когда кандидаток окажется двое?
Неожиданно для себя, я понял, что не интересовался, как тут обстоят дела с количеством потенциальных жён. Как-то не до того было. Если общественные устои допускают наличие сразу нескольких, то у патриция имелись неплохие шансы выкрутиться. Правда, боюсь к моменту возвращения, невест может набраться на целый отряд. И как он станет разбираться с этим дальше, я решительно не понимал.
Его оппонент, несколько секунд молча и изумлённо пялился на князя. Потом зачем-то посмотрел в сторону командира столичного гарнизона, который тоже выглядел изрядно удивлённым. Вернул внимание на Ратибора.
— Но… Замуж? За тебя? Ты… Ты желаешь породниться с Чаглар?
Князь пожал плечами.
— А ты видишь какие-то препятствия на пути у чистой искренней любви?
Осман хмыкнул и на момент отвёл взгляд в сторону. С лёгким смущением заметил.
— Не забывай, что мы говорим о моей сестре.
Оболенский шумно фыркнул.
— И о чувствах, что меж нами пылают, Так что скажешь? Будем биться на кулаках?
Сейчас мне было даже немного жаль этого Чаглара. Пусть оттенки его сознания почти не просматривались, но и так было понятно, что тот в состоянии полного смятения. И его можно было понять — родство с Оболенским, это вариант, который надолго избавит от любых претензий со стороны других родов. Само собой, не полностью — всегда найдётся кто-то ещё сильнее. Но даже если перед нами лучшие воины турецкого рода, то стоит добавить самого Ратибора с его сыном и получалась сила, которой очень сложно противостоять.
— Так если ты на Нурай жениться хочешь, то к чему вообще поединок? Я шёл смыть кровью нанесённое оскорбление. А раз речь о свадьбе, то выходит и никакого позора на нас не пало.
Один из его соратников, который с момента, как речь зашла об узах брака, нервно кусал губы, придвинулся ближе и тихо напомнил.
— Оболенский бежал после связи с вашей сестрой, господин. И не появлялся в Стамбуле годами. Разве это не…
Тот гневно глянул на него и махнул рукой.
— Уймись! Иногда благородному мужу нужно время, чтобы принять верное решение и определиться. Главное, что
