башню в пылающий факел.
— Деда!
Забыв про Тьму, я бросился обратно.
* * *
На лестнице в башне дышать было нечем. Воздух превратился в густой кисель из дыма и перегара магии. Прижав к лицу рукав, я взбежал на верхнюю площадку.
— Дедушка!
Мумий лежал ничком без движения. По бинтам метались языки пламени, пачкая чёрной гарью.
— Нет!
Не обращая внимание на жар и раскалённые камни, я сдёрнул куртку и принялся сбивать огонь.
— Деда, держись!
Поборов пламя, схватил мумия и поднял на руки. Бросился к лестнице. Спускаться через дым было сложно. Кашляя, ничего не видя, едва не поскальзываясь на жирных от гари ступенях. Я пропустил выход на стену и вынырнул наружу только в самом низу башни.
— Гебизе!
Рядом уже была бабушка.
— Сюда его клади! Сюда!
Я опустил мумия на землю. Бабушка засуетилась, осматривая старика.
— Дышит? — рядом стоял взволнованный Уру-Бука.
— Он уже давно не дышит, — огрызнулась бабушка, — с тех пор, как умер.
Бука дал мне мокрую тряпку, и я вытер лицо. Кажется, меня хорошенечко обожгло.
— Не смей умирать второй раз!
Бабушка закатила мумию пощёчину.
— Ба!
Я хотел удержать её от рукоприкладства, но меня схватил Бука.
— Не надо мешать. Это реанимационное заклятье, я видел, как целители работают при штурме Лодырына.
— Живи, старый чёрт! — бабушка выдала вторую пощёчину, — как я без тебя буду? Живи, Гебизочка!
Обгоревший мумий дёрнулся. Закашлялся и слабо шевельнул рукой.
— В лазарет его! Быстро!
Смотреть на мумия, лежащего на больничной койке, было до слёз больно. Сухонький, в обгоревших бинтах, с выражением вселенской скорби на лице.
— Потерпи, Гебизочка, — хлопотала вокруг бабушка, — сейчас мы тебя вылечим.
— Свою лабораторию, — слабым голосом проскрипел мумий, — завещаю внуку Ивану.
— Не бойся, вылечим, ещё покоптишь небо.
— Рабочий журнал мага также завещаю внуку Ивану.
— Перестань, если не помер сразу, значит, всё будет хорошо.
— Коллекцию сушёных крокодилов завещаю…
— Прекрати! — бабушка рассердилась и хлопнула мумия ладошкой по лбу, — если сказала, что не помрёшь, то не помрёшь. Ишь, нашёлся умирающий сорон. Правнуков кто будет нянчить? Опять я одна? Сейчас перебинтую, и будешь снова бегать, как козлик.
Мумий надулся, обиженно засопел, но оглашать завещание перестал.
Ко мне на цыпочках подошёл Уру-Бука и зашептал на ухо.
— Владыка, шветлые отштупили. Ваше пошледнее заклинание Тьмы шлопало три шотни латников.
— Хорошо, — я кивнул, — поставь самых глазастых в караулы. Нам только неожиданного ночного штурма не хватает.
— Шделаю.
— Ваня, помоги мне, — позвала бабушка, — приподними деда за плечи, а я сниму с него горелые тряпки.
Вы когда-нибудь перебинтовывали обожжённую мумию? Не рекомендую заниматься таким экстримом. Во-первых, запах. Во-вторых, Гебизе дёргался, шипел и ругался сквозь зубы.
— Не ври, тебе не больно, — возмущалась бабушка, — нечему у тебя болеть, ты же неживой.
Мумий гневно вращал глазами, скрипел зубами и делал обиженное лицо.
— Всё, на сегодня я закончила. Завтра буду тебя начисто бинтовать. Ты полежи, тебе сейчас бегать противопоказано. Да-да, лежи тихо и не дёргайся. Нет, читать нельзя. Глаза закрой и отдохни. А я твоим внуком займусь, его тоже надо подлечить. Ну-ка, Ваня, сядь поближе к свету.
Бабушка наклонилась, рассматривая моё лицо.
— Эк тебя обожгло, ничего сейчас поправим, будешь, как новенький. Нет, не трогай руками! Вон там зеркало лежит, можешь посмотреть.
Тёмные боги! Я взглянул на своё отражение — левая половина рожи была красной и покрыта пузырями. Это меня в башне, когда мумия вытаскивал. Ну всё, теперь я с такой обожжённой рожей точно страшный и ужасный тёмный властелин.
— Не болит? Ничего, сейчас будет щипать.
Бабушка намазала мне лицо прохладной мазью.
— Мой собственный рецепт. Не бойся, следов не останется вовсе.
— Угу.
— Ты не угукай. Снимай рубашку.
На мои возражения бабушка нахмурилась и погрозила пальцем.
— Снимай, я должна убедиться, что ты нигде больше не поджарился.
Пришлось стянуть рубашку через голову.
— А это что такое? Ты видел?
На боку у меня протянулась длинная глубокая царапина.
— Ты почему без доспехов на стене был?
Бабушка отвесила мне подзатыльник.
— Ещё раз замечу — не посмотрю, что ты Владыка, поставлю в угол и оставлю без сладкого. Без доспехов он сражаться полез!
— Хррр — сердито заворочался на койке мумий.
— Тихо там, — цыкнула бабушка, — сама внушение сделаю. Ваня, серьёзно тебе говорю. Чтобы до конца осады я тебя не видела без брони. Даже близко к стене не подходи. Понял?
— Ладно.
— Никаких «ладно». Одна стрела — и никакого больше Владыки. Что прикажешь, тоже мумию из тебя делать? Мне одного Гебизе хватает.
— Обещаю, ба.
— Пойдём, накормлю тебя ужином, — бабушка обернулась к мумию, — а ты лежи. Узнаю, что вставал — привяжу цепями.
* * *
Я хотел повернуть к столовой, но бабушка покачала головой.
— Не до церемоний сейчас. Время военное, на кухне поужинаем.
По дороге бабушка выловила Шагру, Дитя Тьмы и Уру-Буку.
— Все ужинать, режим питания нарушать нельзя.
Сеню ловить не надо было — он сам появился, стоило только сказать про еду.
В духовке нас дожидался тёплый пирог с картошкой и грибами, а на плите уже закипал чайник. Никак бабушка его магией удаленно поставила. Однако, удобно, надо попросить, чтобы научила такому трюку.
Пока мы жевали, бабушка пила чай и задумчиво крутила чашечку.
— Плохо наше дело, — вдруг заговорила она, — Гебизе минимум неделю колдовать не сможет. А мне одной не справиться. Ещё один такой штурм и всё, светлые войдут в замок.
— А я их короля с сорона уронила, — похвасталась Дитя Тьмы, — подвесила на дыбу вудукуклу и маленьким факелом тыкала. Он взял и упал, прямо на рыцаря с красным пером.
— Молодец, — бабушка погладила девочку по голове, — ты кушай, я тебе ещё добавки положу.
— Угук! — Сеня сразу же отреагировал на добавку и протянул пустую тарелку.
— И тебе дам, чудовище. Только не угукай так громко, — бабушка вздохнула, — нам бы хоть парочку магов. Продержаться, пока мумий не восстановится.
— Может, шами по ним ударим? — Уру-Бука нахмурился, — чтобы им не до штурма было.
— Нечем. Твоих бойцов задавят массой.
Над столом повисло молчание.
— Грозу бы, — вздохнула Шагра, — чтобы дорогу грязью развезло.
— Да, в дождь рыцари не полезут, и маги колдовать побоятся.
— Чтобы молния не ударила? — уточнил я.
— Нет, мокрые волшебные палочки сбоят. Может самого волшебника шарахнуть откатом.
— Понятно, — я вдруг вспомнил одну штуку, — бабушка, Гебизе говорил, что Владыка может управлять погодой. Это правда?
— Не то что управлять. Погода зависит от настроения Владыки. Весело — будет солнечно, грустно — будет дождь. Необязательно, но с большой вероятностью.
— После ужина, — я
