часами ходить гулять и болтать, как подружки обо всём на свете. — Я не думал, что снова стану задавать себе этот вопрос.
— Снова? — я вскинула бровь и недоверчиво хмыкнула. Ну что я делаю?! Надо бежать без оглядки, а не стоять, вороша прошлое. Пациент давно мёртв, чувства нет, уважения тоже, и к чему этот разговор?! — Прости, мне пора.
Я повернулась и, не дожидаясь ответа, заспешила к выходу из парка. Вадим не пытался меня остановить, и я уже подумала, что одумался, как противно запищал телефон.
— Да, — взяла я трубку, понимая, что прятаться глупо. — Что ты ещё хотел?
— Извиниться, — голос Вадима всегда меня гипнотизировал. Хотелось слушать его, не вникая в суть слов, но сейчас я ощущала только глухое раздражение. — Я не навязываюсь. И сейчас ни за что бы не хотел снова влипнуть в то безумство, что нас объединяло. Но знаешь…А вдруг, мы были неправы?
— Это уже не важно, давай больше не будем об этом, ок? — я говорила на ходу, задыхаясь от быстрого шага. Солнце светило в глаза, вызывая слёзы, и я как назло забыла солнцезащитные очки в машине!
— Конечно, — согласился Вадим на удивление легко. — Я сейчас скажу и больше не вернусь к этому, Обернись, пожалуйста.
Я подчинилась, понимая, что он следует за мной и пока не скажет, не отвяжется. Что ж, проясним всё сейчас! Лучше бы, конечно, обойтись и вовсе без объяснений, которые ничего не исправят, но раз бывший решил, то пока не выполнит намеченного, не отвяжется.
Он догнал меня, не сводя пристального взгляда с лица, будто боялся, что стоит отвести глаза, как я исчезну. Поравнявшись, остановился и показал рукой в сторону, предлагая не стоять на дороге. Ох, и почему он сегодня без машины? Так бы мы расстались у Детского центра и не пришлось бы везти его сюда по какой-то надуманной им причине. Прикрылся разговором о дочери.
— Я постараюсь кратко. Признаюсь, не вспоминал о тебе последние годы и думал, что уже всё, отрезало. А после пары встреч снова потянуло. Нет, это уже не любовь, прости, но я всегда говорю без обиняков. Ну, чёрт, не идёшь ты у меня из головы последний месяц! Всё думаю, как бы оно было, не расстанься мы тогда. Жили бы втроём…
Вадим провёл рукой по шее, будто потянул мышцу. Я видела, что ему нелегко далось признание, и он сам не знает, что с ним делать, но жалости не испытывала и облегчать ему душу не собиралась.
— Вчетвером, ты хотел сказать, — поправила его я, скрестив руки на груди. — Или ты бы бросил жену и переехал ко мне?
— Нет, я люблю Катю, — Вадим посмотрел на меня с удивлением и даже неким возмущением: мол, что за нелепые предположения. — Ты же знаешь, я полигамен. Мне нужна жена — верная соратница и Муза, которую я мог бы носить на руках.
— До постели, — улыбнулась я как можно противнее. — Которую бы ты мог свободно потрахивать на стороне. Безотказную и беспроблемную дурочку, что соглашается на любовь без обязательств. Ах нет, она должна быть тебе верна. Ведь ты любишь и её! Всё верно, я ничего не упустила?
— Ты опошлишь всё, что угодно, — криво улыбнулся бывший. — И стала ещё злее.
— Жизнь заставила. Извини, было не до вздохов при луне. Надо было на дочь зарабатывать, — парировала я, и это т мерзавец нагло заявил:
— Ты сама загнала себя в эту карусель. Я ведь предупреждал, что быть матерью-одиночкой хорошо только на бабском форуме!
— Да пошёл ты! — выпалила я и повернулась, чтобы уйти, но Вадим схватил меня и несильно встряхнул за плечи:
— Не смей сбегать! Знаешь, что я мечтаю с тобой сделать все последние месяцы?
— И думать не надо. Не надейся, ноги не раздвину. Я давно люблю другого.
Ну, насчёт давности, конечно, приврала, зато не солгала в главном. Какое-то время мы и стояли так, близко друг к другу, и глаза Вадима хищно блестели, заставляя смотреть в них, не отрываясь. Наверное, прохожие оглядывались на нас, думая, что наблюдают ссору влюблённых.
Я дёрнулась, чтобы высвободиться, но Вадим только крепче прижал меня и прошептал.:
— Я не верю тебе.
— Ну и…
Договорить я не успела. Бывший жадно накинулся на меня с поцелуем, будто изголодавшийся на еду. Некоторое время я позволила ему это, очень уж хотелось проверить, почувствую ли что. Желание, прежнюю страсть, вернётся ли ощущение, что по жилам течёт ртуть, отравляя изнутри и заставляя руки и ноги неметь, а лоно пылать и пульсировать.
Конечно, поцелуй, его парфюм, который он не поменял с того времени, когда ещё был моим, возбуждали, хотя уже не так как раньше. В прежние времена от одного прикосновения меня штырило и рвало на части, а теперь… Так, половое любопытство, не более.
Я оттолкнула Вадима и улыбнулась:
— Некоторые вещи совсем не те, что были, — произнесла я, пожав плечами. И, повернувшись, с гордо поднятой головой направилась к выходу.
***
На следующий день я пришла на работу с твёрдой уверенностью, что если Макс не объявится к вечеру, то я сама наберу его номер и заставлю перестать дуться.
Но сегодня мне понадобилось решать совсем другие проблемы. С самого утра к себе вызвал Пётр Алексеевич и с порога принялся распекать за низкие результаты и якобы недовольных заказчиков.
— В чём конкретно вы меня обвиняете? — спросила я, внимательно следя за мимикой шефа. Он остановился, будто раздумывал над ответом или хотел точнее его сформулировать, чтобы даже такая курица, как я, всё поняла.
— Вы знаете моё правило. Будь лучшим или уходи. Вы перестали быть лучшей. Так более конкретно? — произнёс шеф спокойным тоном и многозначительно посмотрел на меня с сочувствующим выражением лица.
— Понятно. — Я закусила нижнюю губу и опустила голову. — Мне надо уходить?
Пётр Алексеевич отвёл взгляд и предложил мне свою помощь в поисках нового места, оправдывая это тем, что так-то результаты у меня вполне себе неплохие, только в нашей фирме и конкуренция выше, и, вообще, я последнее время слишком сосредоточилась на личных проблемах в ущерб делу.
