за малышкой в школьной форме, которая, вытянув по обе стороны руки, закружилась на месте, насвистывая себе что-то под нос. — Я должен рассказать об этом Легасову. Он любит подобные вещи.
Тут девочка остановилась и метнула яростный взгляд в сторону фотографа. Поджала губы, разжигая огонь ярости на дне черных, как ночь, зрачков. Некоторое время их глаза пожирали друг друга в легком смятении, и когда Игорь готов был сдаться, малышка, подбежав к подоконнику, рванула с четвертого этажа вниз, превратившись в молнию и оставив после себя черное пятно.
Глава XII
…Лиза бежала по забитым машинами дорогам. До больницы оставалось всего ничего, пара метров, но почувствовав, как скорость перехватила дыхание в груди, она остановилась и, набрав воздуха в легкие, продолжила путь. Большой бюст, поддерживаемый бюстгальтером, давил на ребра, а мелированные русые волосы, собранные в хвост, развевались на ветру.
Узнав о произошедшем на атомной станции, что находилась в нескольких километрах от столицы, ею овладела паника, щемящая сердце и заставляющая подкармливать тяжелые предчувствия мрачными мыслями. Любовь всей ее жизни находилась под угрозой: высокий статный мужчина в наглаженном черном костюме, с намазанными гелем темными волосами и глубокими глазами, в которых могли утонуть сотни электрических искр.
Лиза успела набросить красный кардиган, так как погода резко испортилась: солнце спряталось за тучи, а на землю обрушился настоящий ливень, превращая автомобильные трассы в настоящие реки.
Девушка на одном дыхании влетела в здание больницы, миновала молоденькую вахтершу, уткнувшуюся в журнал советской моды, и оказалась в прохладных коридорах. Пробираясь среди толпящихся медработников и бросая взгляды в приоткрытые палаты, она продолжала рыскать подобно гончей.
“Он сказал, что девчонка должна быть здесь. Но ее здесь нет!..”
Лиза тщетно бегала по коридорам, открывая и закрывая двери больничных палат. Остановившись перед выходом, она перевела дыхание и, почувствовав, как сердце, успокоившись, перестало бешено биться, улыбнулась. Поправила кардиган и вышла на улицу, вдыхая запах мокрой травы.
***
— Господи! — стоя на коленях перед темнотой, кричал в пустоту, содрогаясь от нескончаемых рыданий, темноволосый мужчина в круглых очках. — Я знаю, что мне осталось всего ничего! Мне нужно закончить это дело, прежде чем погибнут ни в чем неповинные люди! Я закрою этот чертов реактор и приду к Тебе, чтобы просить прощения за совершенные злодеяния!
Тишина.
— По моей вине пострадал ребенок, маленькая девочка, которую я хотел спасти, хотел вырвать ее из грязных лап… я… хотел ее… спасти…
— Нет, папа, ты бы меня не спас.
Валера вздрогнул и, обернувшись, увидел девочку, по темным волосам которой стекала дождевая вода. По одежде струился электрический ток и оплетающие утонченную фигурку лоскутки мрака. Она стояла, приоткрыв розовые губы и отвернув взгляд бездонных синих глаз.
— Алина…
— Он хотел, чтобы я продолжила его дело. Он хотел, чтобы я поставила весь мир на колени и заставила умолять человечество о прощении. Меня не спрашивали, чего хочу я. Но мне стало легче, когда я впервые оказалась за пределами детского дома. Там… отвратительно!.. — сквозь слезы прошипела малышка. — Моя мать предпочла животную страсть, а не любовь к своему ребенку.
— Твоя мама…
— Да, она отказалась от меня!.. Особенно когда ТЫ ушел…
Валерий опустил глаза. Его руки, подобно лохмотьям, безжизненно повисли.
Дочь и отец стояли друг напротив друга и каждый думал о возникшей ситуации.
Взгляд маленькой девочки был переполнен грусти. Ее наливающиеся слезами глаза блестели. По грязной щеке потекла одинокая соленая струйка, оставляя после себя след. Ее поджатые губы дрожали от плохо сдерживаемых рыданий. И уже через мгновение малышка разревелась, склонив голову и позволяя горьким слезам течь по белоснежной ткани.
— Я смогла поговорить с тобой только потому что она пошла мне на уступки. Она ушла и забрала мой голос, мои чувства и эмоции, и теперь я как робот хожу среди людей и отбираю у них жизни. Потому что мне так хотелось!.. — повысив голос, воскликнула девочка. — Больше всего на свете я хотела отомстить, наказать всех за свои страдания, но сейчас я поняла, что пошла путем своего хозяина. Я так не хочу! Но и сделать с этим ничего не могу…
— Прости меня… я не хотел…
— Твоя судьба уже предрешена. Единственное, о чем бы я хотела тебя попросить… береги себя, пожалуйста!.. Она придет к тебе, не сомневайся. Она придет к тебе так же, как и к нему, когда история подойдет к концу. Пожалуйста… мамы у меня больше нет, но… я очень сильно переживаю за тебя…
— Стой!.. — девочка сделала шаг назад, постепенно погружаясь в темноту.
— Мне пора. Сохрани в тайне наш разговор. Прошу!..
Валерий с горькими слезами на глазах наблюдал, как последние девочкины слова растворяются в темноте, оставив после себя пятнышки мрака. Они ползали по полу, в тщетных поисках электрического напряжения и, не найдя такового, обиженно охнув, исчезли подобно наваждению.
***
Когда Алину привели за руку в помещение с белыми стенами, она остановилась, отпустив руку сопровождающего. Комната выглядела совсем не так, как в детском доме или в той жуткой больнице, в которой ей пришлось лечить множественные синяки и ссадины, заботливо оставленные маминым любовником.
— Устраивайся поудобнее. Теперь это твой дом.
Она проводила Долгожителя взглядом. На его место пришел темноволосый мужчина в толстых очках. Сердце больно кольнуло, когда ей удалось узнать знакомые черты лица человека, с
