мансарде, но там ничего не было… видно, старик уходил в астрал, прятался в своем саркофаге. А потом решил все-таки разобраться, кто заявился в его усадьбу, и потихоньку вернулся.
— Это твоя невестка, дедушка, — объяснил Майно. — А это… твоя правнучка. Не кровная, правда.
— Понятно, — стоически кивнул дед. — Знаешь, внучек, тебе повезло, что домашним призраком стал я, а не Гурим.
— Он там, наверное, превратился в драуга и скребется в фундамент? — кисло спросил внук.
— Не удивлюсь. Ну что, как погоды в Паргороне?
Рассказывать пришлось долго. И про то, как Майно с Лахджой познакомились, и про то, как начали встречаться, и про то, как он… отбил ее у бывшего мужа, прихватив заодно и дочь.
И это многие детали внук еще опустил. Под насмешливым взглядом Лахджи он рассказал только костяк, основную суть истории, обойдя разные скользкие, неприглядные и просто слишком личные моменты. Ни словом, конечно, не упомянул и о некоторых своих знакомствах, которые дед бы точно не одобрил.
— Значит, из семьи девку увел, — прокомментировал дедушка. — Скандал.
— За что я ему очень благодарна, — потупила взгляд Лахджа.
— Ты-то конечно, — вздохнул призрак. — А нам что теперь делать? Соседи небось уже кости моют. Старый Инкадатти там жив еще? Небось жив…
— Руны видел по дороге, — пожал плечами Майно. — Может, и жив… хотя это сколько ж ему уже, лет триста?..
— Четыреста с хвостиком. Он уже при мне древний был. Вот есть ли в жизни справедливость? Старый добрый Эбернетти давно в Шиасс ушел…
— Это дядя Локан? — припомнил Майно. — У него еще безразмерная корзина для грибов была?
— Он, он. Помер давно, хотя и не старый был совсем. Вдова потом поместье продала. А Инкадатти до сих пор небо коптит, старый драуг… он на нежить больше меня похож!
— А когда ты его видел? — удивился Майно.
— Да он сюда ходит, дички собирать. Раз в луну стабильно заглядывает. И с ведрами раков я его видел… где он их нашел? Ходит тут как хозяин… а я что?.. я из дома выйти не могу. Грозил ему с окна, а он делает вид, что не видит, смородину демонстративно обрывает… старый теребун. Все он видит!..
Новости внуку не понравились. Старика Инкадатти он помнил с детства, и это был весьма неприятный человек. Незаурядный волшебник, профессор Скрибонизия и лауреат Бриара третьей степени, но сварливый, мелочный, подловатый, жадный и на редкость сутяжный дедок.
Он ближайший сосед семьи Дегатти, их поместья соприкасаются, и Майно хорошо помнил, как они с отцом постоянно бранились из-за того, где чье дерево.
Отцу-то было наплевать. При всех недостатках Гурима Дегатти, его уж точно нельзя было назвать скрягой. Но беспардонный Инкадатти его страшно злил. Отцовские шершни постоянно летали дозором, чтобы соседушка не смел даже шагу сделать на чужую территорию.
Инкадатти тогда еще страшно возмущался. Мол, чего ты, Гурим!.. Такой молодой, а такой склочный!.. И зачем бы это мне ходить по чужому поместью? А если дети ко мне приедут — ты их тоже покусаешь?!
Дети к нему приедут. Какие накир дети? Все дети старика Инкадатти сошли в могилу еще до рождения Майно. У него в лучшем случае из правнуков кто-то остался.
— Я думал, его поместье давно уж наследникам отошло, — сказал Дегатти. — Я его лет… да лет семьдесят не видел. С твоих похорон.
— Ну, если только не помер на днях, то живет себе, старый храк, — хмыкнул дед. — Тоже сейчас небось, как я… затаился, поглядывает, кто там в усадьбу заехал. Небось помнишь, как он шпионил-то за соседями?..
Внук сделал кислое лицо, а Лахджа подумала, что надо бы и правда познакомиться с соседями. Тут, конечно, от усадьбы до усадьбы по километру топать, и все эти волшебники старинных фамилий явно предпочитают без нужды друг другу не докучать… но все-таки ради приличий-то.
Но вот такой сосед ее не очень порадовал. Может, конечно, эти Дегатти сгущают краски, и у них на него просто зуб… ладно, рано или поздно они познакомятся.
Хотя дедушка Айза и огорчился, что внук связался с демонами, но дом пустовал со дня гибели его сына и невестки, и старик обрадовался, что в фамильную усадьбу вернулся внук, живой Дегатти. Причем с женой и дочерью, пусть и… хвостатыми. Уж лучше так, чем если все Дегатти разбегутся, растворятся и позабудут о корнях.
А что ребенок демонических кровей — так у этого и свои плюсы есть. Волшебный дар у девочки точно будет, а там, глядишь, и новые детеныши пойдут, уже кровного родства… дух пригляделся к животу невестки, с сомнением погладил подбородок, но спрашивать не стал. Если угадал, то скоро станет ясно, а если нет, то и нет.
— Да вы не переживайте, я тоже благородных кровей, — утешила его Лахджа. — Моя мама — Мазекресс, Матерь Демонов.
— А я — внучка Мазекресс, — не пожелала отстать Астрид. — Я принцесса… я буду принцессой-волшебницей.
— Кхм… дед… а ты не знаешь, что здесь случилось? — осторожно спросил Майно. — Я, признаться, не знал, что ты здесь, ходишь как призрак…
— Не знаю, — виновато ответил старик Айза. — Я стал домашним призраком уже после… того, что случилось. Дом был заброшен, кто-то должен был вернуться, чтобы присмотреть… от живых-то не дождешься.
Майно крякнул и отвел взгляд. Но немного подумав, спросил:
— А отца ты разве не встречал… там?..
— Ты же знаешь своего отца.
— А мать?
— И свою мать ты знаешь. Майно… если тебе так хочется узнать… ты же наверняка ходил на факультативы? Призови отца, да спроси сам. Здесь его дом, тут все пройдет легко.
— Я боюсь, что он меня просто проклянет, — честно признался внук.
— Да, есть такая вероятность, — согласился дедушка. — Ну а ты что ж, маленькая?.. Правнучка моя, выходит?
Астрид задумалась, а потом милостиво согласилась считать этого духа своим прадедушкой.
— А ты теперь уйдешь, раз в дом вернулись живые? — спросил Майно. — Не задержишься?
— Демоны живые с натяжкой. Они мертвы духовной смертью.
— Очень поэтично, — хмыкнула Лахджа.
— Я буду часть времени проводить в Шиассе, с моей Лурией, а часть — здесь, на чердаке, — пообещал дедушка. — Чую, этому дому еще пригодится дух-хранитель. Мои
