из напавших на его сестру воинов. Исцеляющий артефакт помог привести солдата в чувство. — Проснись и пой, тело. Настало время покаяться.
Удивительно, что каган промолчал. Это было вопиющим неуважением и нарушением всех норм этикета. Интуитивно чувствовал угрозу. Воин, пошатываясь, поднялся на ноги, а затем рухнул на колени перед своим правителем. Из его уст рассказ о произошедшем выглядел совсем иначе, а последней фразой и вовсе было извинение.
— … Простите, мой каган, мы не смогли выполнить приказ.
— Рита, значит. — Угрожающе рыкнул правитель. Все присутствующие мгновенно напряглись. — Первая рука, ответь, будь другом, у нас был преступник с таким именем?
— Чтобы мы отправляли за ней группу захвата? Однозначно нет. — Покачал головой самый старый из присутствующих. Законник, скорее всего, руководит всеми стражами государства. — Если и была такая, то в моё поле зрения она не попадала, а значит, масштабом не вышла.
— Четвёртая рука, я выражаю тебе недоверие. — Названный член совета поднялся со своего места. — У нас есть повод использовать силу дворца. Не пояснишь происходящее?
Дворец был уникальным артефактом. Кагану и его предкам неоднократно предлагали просто астрономические суммы за продажу всего здания целиком. Без изменений перенести это место в другой мир тоже очень затратно, но это того однозначно стоило. Дворец не позволял лгать тем, кто подчиняется сидящему на троне. Как не позволял и игнорировать вопрос, заданный правителем. Он давал то, чего не имеет никто: уверенность в преданности и честности своих слуг.
Впрочем, если я правильно помню, то эта функция применялась очень редко. Таковы были традиции этого государства, каган обязан доверять верить рукам. Если он однажды выразит недоверие и промахнётся, то это может даже послужить причиной для переворота.
— Ценный специалист. Её захват полностью окупился бы. — Он абсолютно спокойно признался в совершённом преступлении. Даже бровью не повёл. Словно был уверен в собственной правоте. — Это не могло принести проблем, поскольку над Ритой ещё никто не стоит, а нам нужны хорошие артефакторы.
— Мне уже можно его убить? — Хранитель откровенно забавлялся, прошептав мне это на ухо. Он однозначно повеселел после произнесённых слов. Странная реакция. И понимал ведь, что все присутствующие его прекрасно услышали. — Или это спровоцирует дипломатический конфликт? Как считаешь?
— Третья рука, я выражаю сомнение в твоей компетентности. — Он скрипнул зубами, но молча кивнул. Тайник, кажется. Следить за всеми остальными- его прямая обязанность, а потому претензия обоснована. — Ты первый раз это делаешь?
— Нет. И я могу предоставить отчёт об эффективности заполученных таким образом специалистов. Результаты впечатляют.
— Третья рука, мои сомнения усиливаются. — А Хранитель, казалось, с каждым произнесённым словом становился только веселее. — Магистр, я приношу свои извинения и предоставлю компенсацию за причинённые неудобства. Четвёртая рука, как только передаст все текущие дела, будет отстранён от должности и остаток своих дней проведёт на рудниках.
— Если позволите, мне тоже хотелось бы задать вопрос. — Я уже понадеялась, что всё пройдёт без осложнений. Естественно, что никакого дозволения головная боль всего нашего ордена ждать не собиралась. — Сколько раз ты отдавал приказ об убийстве?
— Я не обязан…
— Ответь. — Каган стерпел и это оскорбление. Он явно знал больше, чем хотел показать. А Хранитель продолжал делать вид, будто так и должно быть.
— Сорок девять. — Вот теперь четвёртая рука был раздражён. Его спокойствие потихоньку испарялось, словно вода в пустыне. — А ты, кстати, кто такой?
— Рад, что спросили. — Ухмыльнулся Хранитель. — Я брат той девушки, талант которой ты хотел прибрать к рукам. Её личный страж и палач.
— Мой каган, это вопиющее… — Правитель резким жестом оборвал говорящего и наградил моего спутника тяжёлым взглядом. Нехорошо.
— И зачем же ты здесь?
— Задать вопрос. — Улыбка Хранителя стала хищной. — Даже два. Второй- вам. Вы знали что-либо об этих убийствах?
Все члены совета единодушно скрежетнули зубами и сжали кулаки. Простите, глава, его жизнь уже не спасти. От моего чрезвычайно улыбчивого спутника веяло магией, он посмел применить руны правды к кагану.
Придётся прорываться с боем. Что же выбрать, спасение жизни Хранителя, за которого просил мир, или сохранение отношений с каганатом? Этот вопрос отозвался в голове ноющей болью, но где-то в глубине души появилась радость. Какое забытое ощущение. Азарт? Слишком давно мне не приходилось брать в руки меч, вся уже паутиной заросла.
— Нет. — Коротко ответил каган, а все присутствующие начали недоумённо переглядываться. Как странно. Кажется, драка откладывается. — Ещё что-нибудь?
— Кое-что есть. — Рыкнул почти бывший член совета. — Пользуясь своим правом четвёртой руки, я вызываю этого человека на суд крови.
— Во-первых, ты уже сложил свои полномочия. — Хранитель заговорил первым, опередив даже кагана. Он не просто демонстрирует наглость, а уже откровенно нарывается на неприятности. — Во-вторых, я не часть вашего государства и даже не представитель любого другого, поэтому могу спокойно отказаться. Но я определённо согласен. Если ты будешь присутствовать на арене хотя бы в качестве зрителя.
Неожиданно. Что ещё неожиданнее, каган дал своё добро. Его подчинённые повскакивали со своих мест и расползлись по дворцу, раздавая указания. Суд крови контролировался лично советом десяти рук, такова традиция. Необходимо ещё и определённое количество зрителей, что тоже являлось частью традиции.
Впрочем, меня больше волновало иное…
— Ты точно справишься? Противник однозначно не будет прост, а в твоём состоянии… — В ответ на это Хранитель лишь улыбнулся, а затем протянул мне старшую из фей.
— Иначе никак. Не беспокойся, я буду в порядке. Позаботься о малышке, она зачем-то хочет посмотреть. — Я бережно приняла миниатюрное создание, а Хранитель с чувством потянулся. — Наконец-то разомнусь. Люблю таких людей.
— Убийц?
— И их тоже. — Моё лицо наверняка сложилось в знак вопроса, потому что он расхохотался. — Как бы правильнее выразиться. Ярко выраженных. — Понимания не прибавилось, а Хранитель тяжело вздохнул. — Видела реакцию четвёртой руки на приговор?
— Да.
— Он был абсолютно спокоен и уверен в своей правоте. Парня разозлил не сам факт наказания или раскрытия, а лишь срыв дальнейших планов. Он яркий. У него есть цель- власть, которой следует добиваться любыми средствами. Пусть мне не очень понятная, но сам факт. И мне это нравится. У другого может быть цель- убить как можно больше молодых девушек с чёрными волосами. И к ней следует идти.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно. — Его моё отвращённое недоумение нисколько не смутило. — Тоже самое и с благой целью. Важен даже не сам факт наличия этой цели, а момент яркости движения. Призвание Риты, например, наука. В любой форме, будь то руны, артефакты, или механическая физика. Следуя призванию, моя сестра становится ярче, за ней всегда в такие моменты хочется смотреть. У меня есть ещё одна
