За один-единственный день Олли стал бедняком. Ему пришлось наняться в пастухи, а немногих животных, что уцелели, сдал внаем другим саамам.
Пиера и его отец тоже потеряли много оленей. Но все же стадо оставалось достаточно большим, чтобы кормить две семьи — семью самого Нилы и ту, что собирался создать Пиера.
Но теперь, когда Олли неожиданно стал бедняком, Нила уже не желал видеть Мари, бедную и неимущую, в своих невестках.
— Есть ведь и другие девушки,— говорил он Пиере.— Пусть они получат в приданое сотню-две оленей, да у тебя двести с лишним — это уже будет хорошо! И у Пиртты-Хейкки и у Пекки есть дочери. Дочь Пекки к тому же очень красива.
Но Пиера любил Мари и не собирался с ней расставаться.
Отец пробовал уговорить его, всячески старался образумить. Но тот не сдавался.
Когда наступила осень, Пиера и Мари отправились к пастору и попросили объявить о помолвке, до этого ни словом не обмолвившись родителям.
Свадьба в доме бедняка Олли была предельно скромной. Да и гостей пришло немного. Но все же люди удивились тому, что родителей Пиеры на свадьбе не было.
Некоторое время Пиера продолжал пасти оленей своего отца. Но родители были с Мари неприветливы, постоянно ее бранили, требовали, чтобы она делала всю работу по дому, пока свекровь сидела у печи. А Нила, не успев войти в дом, начинал ругаться.
Все это Пиера молча слушал. И когда минул год, он потребовал выделить из стада своих оленей. Всего получилось сто пятьдесят животных. И отец Мари присоединил к ним тех, что у него оставались. Стадо оказалось маленьким — куда меньше, чем надо, чтобы обеспечить семью. Нормальное стадо — двести оленей. Но прожить все-таки можно, хотя в первые годы и будет трудновато.
Нила пришел в ярость, выкинул из дома и Мари и Пиеру. Но это еще не все. Он потребовал, чтобы олени Пиеры не паслись на его участке. Своим не хватает корма.
Пиера крепко стиснул зубы. Ему и Мари пришлось откочевать. Они стали пасти оленей зимой по другую сторону Ньяллайокка.
Эти места вдоль реки Ньяллайокка зимой опасны — очень круты склоны, а олени не реагируют на крутизну. И стоит их испугать, как они легко могут сорваться. Здесь необходимо присматривать за оленями особенно внимательно. Именно поэтому другие владельцы стараются не ходить сюда, хотя пастбища в этих местах обильные.
Поначалу дела у Пиеры и Мари шли неплохо, хотя работать приходилось очень много. Пиера еще рыбачил и охотился, а Мари помогала пасти оленей. Прошло совсем немного времени, и число оленей в стаде достигло двух сотен. Жить стало полегче.
Тогда же у них родился первенец. Девчушка. И забота о стаде целиком легла на плечи Пиеры. Правда, у него была отличная собака — так что он справлялся.
Пиера и Мари жили уединенно. Родителей Пиеры, братьев и сестер никогда не навещали. Отец Мари был из района Карашок. Когда Мари вышла замуж, он переехал в поселок; кое-как благодаря случайным заработкам перебивался. От оленеводства отошел окончательно. С ним Мари и Пиера тоже почти не встречались — даже в кирку по праздникам или на базар Пиера не имел возможности выбраться, потому что постоянно беспокоился за оленей, пасущихся на крутых берегах Ньяллайокка.
— Да, да,— горько говорит Пиера.— Мы были одиноки...— Он пьет черный кофе и смотрит вдаль.— Но мы любили друг друга. Мари была чудесным человеком.
Через два года у них родился сын. И Пиера так гордился: сын — пастух, помощник и друг.
Однажды в марте, как раз на крутых берегах реки, где паслись олени Пиеры, появилась стая волков. Олени разбежались в разные стороны, и ни Пиере, ни собаке не удалось удержать их вместе. А волки были голодны. Они догоняли животных и убивали их, а отведав оленьей крови, уже не могли остановиться...
Пиера отгонял оленей от опасных мест. Но справиться с бедой в одиночку он был не в состоянии.
В конце концов он оставил при оленях собаку, а сам поспешил домой за помощью.
Мари подложила в печурку дров, перепеленала мальчика, попросила дочь Маргрет не выходить на улицу, лежать тихо, пока они с отцом не вернутся домой.
Чувства страха у Мари не было. При ней — лыжная палка с наконечником, достаточно крепким и острым, чтобы убить волка. И сама Мари сильна и вынослива.
Застали они ужасную картину — олени метались в панике. Многие истекали кровью.
Часа через два после отчаянных попыток успокоить обезумевших от страха животных удалось более или менее собрать их в стадо. Теперь главное — отогнать оленей от крутого берега. И тут снова волки.
Пиера не успевает выстрелить. А волки атакуют стадо широким фронтом. Олени в диком страхе бросаются к крутому берегу, сбиваются в кучу, задние, заслышав приближающийся волчий лай, топчут бегущих впереди, уродуя их.
Пиера и Мари кричат до хрипоты, пытаясь спугнуть волков. Пиера дважды стреляет по волкам. Древними заклятиями пытается он навлечь на хищников болезни и бессилие.
Но ничего не помогает. Волки теснят оленей к крутому берегу реки.
Пиера и Мари делают все, что только в их силах,— пытаются отрезать стаду путь к крутому обрыву. Но не успевают. Из глубины пропасти доносится до них отчаянный рев погибающих оленей. А подойдя к обрыву, они видят лишь вихри снега да морозную дымку, поднимающуюся вверх.
Все стадо рухнуло в бездну...
Пиера совершенно обессилен. Парализован. Он даже не в состоянии осознать, что же, собственно, произошло. Проходит какое-то время, прежде чем до его сознания наконец доходит страшная реальность. Он начинает плакать.
Мари толкает его лыжной палкой в бок.
— Надо идти домой,— говорит она.— Дети замерзнут...
Дети, правда, плотно закутаны в оленьи шкуры, и стены землянки защищают от самых лютых морозов. Но очаг наверняка уже погас, на дворе большой мороз. К тому же никогда не знаешь, что может взбрести в голову дочурке Маргрет. Так долго, как сегодня, она одна еще не оставалась.
— Да, да,— сквозь слезы произносит Пиера.
Сгущаются сумерки. Пиера и Мари пускаются в путь. Идти трудно, лыжи кажутся тяжелыми и бесформенными деревянными колодами.
Внезапно Мари показывает на темный силуэт зверя, крадущегося между заснеженными березами наискосок впереди них.
Волк?
Пиера срывает с плеча винтовку, смахивает с ресниц кусочки льда. Им движет не только жажда мести, убитый волк — это вознаграждение, целых семьсот крон. А теперь, когда он потерял все стадо, деньги вдвойне желанны.
Хотя сумерки уже сгустились, силуэт зверя четко вырисовывается на фоне белого снега.
Приложив ложу к щеке, Пиера тщательно наводит мушку и нажимает спусковой крючок.
Волк валится на снег.
Пиера снова заряжает винтовку и подходит к животному. Перед ним — лучший упряжной олень. Сраженный его собственной пулей!
Подходит Мари. Она видит, что произошло, и начинает плакать. Это ведь ее ошибка — она была совсем уверена, что впереди волк.
Обессиленный, Пиера опускается около умирающего оленя. И внезапно запевает горькую жалобную песню:
Волки взяли
всех моих оленей.
Оххх-лоо, оххх-лоо!
Волки взяли
лучшего ездового оленя.
Оххх-лоо, оххх-лоо!
Волки сделали меня нищим.
Оххх-лоо, охх-лоо!
оооххх-лоооххх!
Мари неожиданно толкает его палкой. И он слышит ее подавленный шепот:
— Дети...
Тоскливые мысли мучают Пиеру. На что теперь жить? Как ему поступить? Рыбачить? Это значит — вечно голодать! Подавить свою гордость и наняться в пастухи? А кто возьмет человека, обремененного такой большой семьей? Может, попытаться начать все сначала? Но за сколько лет удастся восстановить стадо? Может, переехать в Кауто-кейно и перебиваться случайными заработками? Так, как сделал его тесть?!
Нет, нет, только не это! Он еще молод и силен, он не станет батраком. Лучше остаться самим собой и быть свободным вместе со своей Мари и своими детьми. Хотя и голодным. В любом случае в ближайшее время их ждут только горе и голод.
Горький запах дыма пробуждает его от этих мыслей. На месте землянки в снегу большая закопченная яма. Тонкий дымок поднимается кверху. Две-три тлеющие головешки вспыхивают на ветру. Пожар?!
Медленно, очень медленно доходит до Пиеры, что все это не просто страшный сон, вызванный тяжестью пережитого. Нет, это реальность. Дети погибли. Страшно кричит Мари.
Земля уходит из-под ног. Пиера падает в снег рядом с черной ямой, которая всего лишь час назад была его домом. Медленно, очень медленно до него доходит вся глубина трагедии. Оленье стадо, упряжной олень, дочь и прежде всего сын — его плоть и кровь... Не только его надеждам нанесен смертельный удар—погибла его мечта о счастье для детей. Теперь уж никак не вырваться из беды. Люди, конечно, осудят его: за то, что он взял с собой Мари, оставив детей одних в землянке. Ведь сделал он это, чтобы любой ценой спасти оленей — чтобы остаться владельцем стада, потому что боялся стать нищим, батраком у другого хозяина.
