Сначала было страшно. Что ж, объяснимое чувство, если на каждом шагу сталкиваешься с чем-то непонятным и неизведанным. Потом постепенно, правда, неизвестно откуда, но стали появляться знания о симптомах той или иной болезни, о способах ее лечения, о том, как во время сеанса вести себя самой Нине, что делать, как ликвидировать очаг заболевания и его последствия.
Было страшно потому, что возникало ощущение подсказки, или, скажем мягче, совета, рекомендации. Но как ни называй, оставалось неясным, откуда это указание поступает. Так, например, Нина точно знала, кого она может лечить, а кого нет. И если нарушала запрет, то саму себя наказывала — мучилась головной болью. Или, к примеру, она научилась разбираться в очагах поражения биополя и безошибочно устанавливать диагноз. Но ведь тоже подсказка — «биополе», «энергетический запас», «расход энергии», «огненный шар». Эти слова приходили ниоткуда и шли в дело, оказываясь очень кстати для начинающего экстрасенса.
И все же, что чувствует человек, ощущающий в себе такие необычные способности? «Прежде всего потребность быть полезной людям»,— улыбается Нина.
Я это ощутил на себе. Прошло всего пять сеансов, а нитроглицерин мне почти не нужен. В общем, поживем — увидим.
В. Вишневский
— Что касается меня,— объяснял корреспонденту журнала «Гео» житель острова Кетут Сувена,— то я уже был Мамеди — злым духом — и в образе свиньи, и обезьяны.
— И вы вели себя как свинья на глазах у всей деревни?
— Да.
— Но вам это, наверное, нелегко далось?
— Да, стоять на четвереньках и тыкаться лицом в грязь... Но я находился в трансе. Дух вошел в меня. А потом я чувствовал себя опустошенным. Иногда, правда, транс бывает не так глубок, и тогда на секунду понимаешь, что с тобой происходит, видишь людей — и тебя охватывает стыд. Однако они продолжают петь, и транс обволакивает и захватывает все сильнее и глубже...
Выходцы из Индии распространили индуизм на Бали еще задолго до VIII века, а позже, когда ислам добрался до Юго-Восточной Азии и наслоился на индуизм, именно Бали стал местом паломничества аристократов и интеллектуалов-индуистов. Сегодня это последний бастион индуистской религии в Индонезии. Балийское течение включает в себя элементы буддизма, культа предков и анимистические ритуалы.
Кетуту Сувене, старосте банджара Джангу, 52 года. Банджар — несколько семей одной деревни, соединенных родством и общественным положением. Банджар Джангу известен своими «трансами» — вечерними театрализованными церемониями, на которые собираются жители окрестных деревень. Они поют и танцуют, а некоторые впадают в экстатическое состояние и выделывают такие вещи, на которые в обычной жизни люди просто не способны. В давние времена «трансы» — зангхианги — были нужны жителям в периоды эпидемии, они помогали людям мобилизовать резервные силы организма и избавиться от недугов.
— Если моя семья заболела,— объясняет Кетут,— я вижу виной тому обезьяну. Я знаю, что это злой дух, и пытаюсь изгнать его, но сам я слишком слаб для этого и иду к божеству моего банджара, приношу ему в жертву цветы и пищу. Прошу силы, и сила приходит ко мне. После этого болезнь исчезает.
Однажды вечером на вытоптанном школьном дворе Джангу собрались сотни людей. Одни сидели на лавках, другие выстроились в пять рядов вдоль длинного деревянного забора. В центре врыли в песок высокое пальмовое дерево, укрепив ствол подпорками. Внутри ограды стояли в ожидании двадцать мужчин — «сторожей». Вышел человек в набедренной повязке и черном парике. Подошел к маленькой циновке, сел на корточки и кивнул женщине, державшей бутылку с водой, половинку из кокосового ореха, наполненную цветами и какой-то выпечкой. Женщина поставила скорлупку на каменное возвышение рядом с деревом. Мужчина подошел и склонил голову над плошкой. Один из «сторожей» оторвал от пальмы несколько ветвей и смочил их ароматическим маслом.
Пока мужчина вдыхал аромат и медленно раскачивался, женщины запели протяжную песню, в которой просили бога загнать духа обезьяны в этого, входящего в транс, человека.
Неожиданно тот упал и забился. Потом вскочил с закрытыми глазами и оскаленными зубами и запрыгал как обезьяна. Подбежав к пальме, он мигом забрался на нее, потом бесстрашно пошел по боковой ветке, так что дерево чуть не выскочило из своих креплений и «сторожа» вынуждены были снова придать ему вертикальное положение. А женщины продолжали петь.
Мужчины долго пытались привлечь «обезьяну» свежими кореньями, и она, наконец, спустилась на нижнюю ветку и стала с аппетитом есть коренья. Потом вдруг уставилась на одного из «сторожей» и начала внимательно выбирать у него воображаемых насекомых из волос, с удовольствием отправляя их в рот. Однако через некоторое время движения «обезьяны» замедлились, на лице появилось выражение страха. С визгом она ринулась на одного из «сторожей», а когда остальные бросились ему на помощь, «обезьяна» разбросала их с нечеловеческой силой. Но вот священник окропил неуемное существо холодной водой из бутылки, и...
Медленно, очень медленно приходил в себя человек в черном парике и набедренной повязке. Его осторожно положили на землю. «Сторожа» тихо разговаривали с ним, пока он, окинув их по-прежнему мутным взглядом, не поднялся и, пошатываясь, не удалился.
В тот вечер было еще несколько «трансов». Мужчина ходил на четвереньках и питался отбросами, другой бродил босиком по огню... И всегда в конце разгоралась схватка со «сторожами».
Бали — благополучный, можно сказать, остров. В поселках на далеких от туристских маршрутов тропах можно забыть чемодан, и его никто не тронет. Население не знает таких пороков, как пьянство и разбой. Плотность населения здесь высока, а территория сравнительно мала, и сельское хозяйство в условиях тропиков требует максимальной организованности. К тому же пресной воды на Бали не хватает. Провинившегося не судят, а просто оставляют без воды. С таким человеком никто не заговорит и ничего ему не продаст.
Поэтому, очевидно, проявляющаяся в состоянии транса агрессивность становится своеобразным социальным вентилем, позволяющим «выпустить пар», снять напряжение. Ученые, изучавшие с помощью приборов испытуемых, утверждают, что в состояние подлинного транса могут войти немногие, другие лишь подстраиваются, как это бывает и при гипнотическом воздействии. Глубина транса или вообще отсутствие такового — непростой для балийцев вопрос. Скакать на воображаемой лошади по раскаленным кокосовым скорлупкам — дело сложное и опасное. Каково будет человеку, который не сумел анестезировать себя соответствующим образом?
Упорно живет среди балийцев вера в лейяков — ведьм, которые по ночам устраивают на кладбище шабаш и проклинают невинных жителей. Главную ведьму зовут Рангда. Ее почитают и очень боятся. Она может менять свой облик, но чаще всего появляется в виде старушки под именем Калон Аранг. В представлении, обычно разыгрываемом жителями, действует принц, который отвергает любовь красивой девушки только потому, что она дочь Колон Аранг. В гневе ведьма призывает своих лейяков исполнить танец на кладбище, и страну охватывают эпидемии. Колдун местного правителя распознает причину несчастий. Тогда и начинается поединок между ведьмой и колдуном, в котором Колон Аранг терпит поражение и спасается бегством. Однако через некоторое время возвращается уже в облике самой Рангды и побеждает колдуна. Чтобы противостоять ей, появляется Баронг — мифическое страшилище, полудемон, чье предназначение — охранять людей. Обычно это огромное, покрытое шерстью чудовище с острыми клыками — его «играют» сразу двое мужчин.
Опять началось сражение, и Баронг бездыханный упал на землю. Но тут выскочила по меньшей мере дюжина мужчин и набросилась с кинжалами на Рангду. Однако волшебная сила не позволяла ранить ведьму — кинжалы не входили в ее тело.
И тут происходит невероятное: нападающие, сами того не сознавая, обратили клинки против себя — руки их изогнулись, мускулы напряглись, но острие не входило в тело, и кровь не появлялась!
Позже, когда снимки, сделанные репортерами, рассматривали при увеличении, было видно, что мускулы рук действительно напряглись, а клинки, приставленные к животу под углом, даже слегка изгибались под нажимом.
Волшебство доброго Баронга спасло их от самоубийства...
Представление закончилось. На небе гасли последние блестки заката. Люди спешили по домам — никто не хотел оставаться один на один с демонами ночи.
По материалам зарубежной печати подготовил Н. Николаев
