Послышалось легкое шипение, словно загорелась люминесцентная лампа, и она оказалась на улице. И тут же повернулась, желая получше рассмотреть, что у нее за спиной. Там высился прямоугольник из какого-то гладкого черного материала. Она постучала по нему костяшками пальцев. Твердый. Но стоило поднести к поверхности ключ, как прямоугольник замерцал и снова открыл это странное пространство между мирами.
Значит, дорогу домой можно найти в любой момент.
По обе стороны ее прямоугольника на некотором расстоянии, в самом центре большой безликой площади, стояли еще два точно таких же: то ли огромные киоски, то ли очень низкие здания. Элли обошла и их, простукивая каждый своим ключом. Открылся только один.
Первым делом следовало обнаружить, где — или, скорее, когда — она находится. Поэтому она заступила путь одному из сгорбленных, едва бредущих людей.
— Простите, сэр, не могли бы вы ответить на несколько вопросов?
Мужчина поднял безнадежное, какое-то стертое лицо. На шее блеснуло серое металлическое кольцо.
— Hawrzat dagtiknut? — в свою очередь, осведомился он.
Элли в ужасе отступила, а незнакомец, словно надувная игрушка, на секунду придавленная чьей-то бесцеремонной ногой, потащился дальше спотыкающейся походкой.
Элли, не выбирая выражений, выругала себя. Ну, разумеется! Язык должен был измениться за неизвестно сколько столетий. Что ж, это означает только то, что сбор информации затруднен. Но ей к трудностям не привыкать. В тот вечер, когда Джеймс покончил с собой, именно ей пришлось отмывать стены и пол. После этого она твердо уверилась в том, что способна добиться всего, если задастся целью.
Сейчас самое главное — не заблудиться.
Она еще раз внимательно оглядела площадь, с ее дверями в различные эпохи в самом центре. Придется дать ей название… Таймс-сквер. Вполне подойдет.
Выбрав наугад одну из широких улиц, выходившую на площадь, Элинор решила, что это будет Бродвей.
Она направилась вниз по Бродвею, следя за всем и всеми. Некоторые из людей-зомби тащили сани с какими-то сложными механизмами. Другие сгибались под мягкими полупрозрачными мешками, заполненными мутной жидкостью и неясными формами. В воздухе стоял отвратительный запах, но источник смрада был ей неизвестен.
Она прошла уже квартала три, когда завыли сирены: пронзительные душераздирающие звуки, сверлившие уши и отдававшиеся эхом от стен зданий. Уличные огни гасли и зажигались на счет один-два. Властный голос ревел из невидимых динамиков:
— Akgang! Akgang! Kronzvarbrakar! Zawzawstrag! Akgang! Akgang!
Люди, не торопясь, стали поворачиваться, касаться руками ничем не примечательных серых табличек рядом с неприметными дверями и исчезать в зданиях.
— О, дьявол, — пробормотала Элли.
За спиной началась какая-то суматоха. Элли повернулась и увидела нечто совсем уже странное.
Девушка лет восемнадцати-девятнадцати в летней одежде — мужских брюках и цветастой блузке с короткими рукавами — в панике мчалась по улице, хватаясь за безразличных людей-зомби, умоляя о помощи.
— Пожалуйста! — кричала она. — Помогите! Кто-нибудь… мне нужна помощь!
С каждым выдохом из ее рта вырывались клубы пара. Раз-другой она бросалась к зданиям и шлепала ладонью по жирным от тысяч людских рук пластинкам. Ни одна дверь не открылась.
Девушка поравнялась с Элли и, уже совершенно отчаявшись, механически повторила:
— Пожалуйста.
— Я помогу вам, дорогая, — пообещала та.
Девушка взвизгнула и порывисто обняла ее.
— О, спасибо, спасибо, спасибо вам, — повторяла она, как заведенная.
— Идите за мной и не отставайте, — велела Элли и двинулась дальше, почти наступая на пятки одному из безжизненных зомби. Улучив момент, когда он стукнул рукой по табличке, но еще не успел войти, она схватила его за тунику из грубой ткани и дернула. Он обернулся.
— Vamoose, — бросила она непреклонно, ткнув пальцем куда-то себе за плечо.
Зомби отошел. Хотя слово он слышал впервые, тон и жест оказались достаточно красноречивы.
Элли вошла в здание, таща за собой девушку. Дверь за ними закрылась.
— Вот это да! — восхищенно ахнула незнакомка. — Как вам это удалось?
— Мы попали в рабовладельческую культуру. Рабу, для того чтобы выжить, прежде всего необходимо подчиняться всякому, кто ведет себя, как хозяин. А теперь назовите ваше имя и объясните, как попали сюда, — велела Элли, одновременно оглядывая помещение. Огромное, тускло освещенное, оно не имело внутренних перегородок. Повсюду виднелись лишь колонны и узкие металлические лестницы без перил.
— Меня зовут Надин Шепард. Я… там была дверь! Я вошла в нее и очутилась здесь! Я…
Бедняжка была на грани истерики.
— Знаю, дорогая. Скажите, откуда вы?
— Чикаго. На Северной стороне, рядом с…
— Не где, дорогая. А когда. Какой у вас год?
— Э… две тысячи четвертый. А разве нет?
— Не здесь. И не сейчас.
Серые люди кишели повсюду, передвигаясь так же неохотно, но строго придерживаясь пространства внутри желтых линий, нарисованных на бетонном полу. Пахло от них едко и малоприятно. Все же…
Элли шагнула вперед и встала прямо перед одним из печальных созданий, на этот раз женщиной. Когда та остановилась, Элли сняла с ее плеч тунику и отступила. Женщина без всякого раздражения и протестов возобновила свою странную прогулку.
— Ну, вот и все, — кивнула Элинор, отдавая тунику девушке. — Наденьте, дорогая, вы, должно быть, замерзли. Смотрите, руки у вас совершенно синие.
И действительно, внутри было немногим теплее, чем на улице.
— Я Элинор Войт, миссис Джеймс Войт.
Трясущаяся от холода Надин накинула неуклюже сшитую одежку, но вместо того, чтобы поблагодарить, заявила:
— Ваше лицо мне знакомо.
Элли, в свою очередь, присмотрелась к ней. Довольно хорошенькая, хотя, как ни странно, совсем не пользуется косметикой. Правильные черты лица…
— И мне ваше тоже. Не могу припомнить, где и когда мы могли видеться, но…
— Неважно, — отмахнулась Надин, — лучше скажите, где я и что здесь происходит.
— Честно говоря, сама не знаю, — вздохнула Элли. Даже сквозь стены доносился вой сирен и рычание динамиков. Если бы только здесь было посветлее! Она никак не могла понять плана и назначения здания.
— Но вы должны знать! Вы так уверенно, так спокойно держитесь! Вы…
— Я здесь такой же изгой, как вы, дорогая. Просто стараюсь сообразить, как лучше поступить в каждый конкретный момент. Могу сказать одно: мы в далеком-далеком будущем. Несчастные, деградировавшие создания, которых вы видели на улице — все они рабы высшей расы: назовем хозяев Послелюдьми. Послелюди очень жестоки и могут путешествовать во времени так же легко, как вы и я на поезде из одного города в другой. И это все, что мне известно. Пока.
Надин приложилась глазом к крошечной щели в двери, которую Элли перед этим не заметила.
— Что это? — воскликнула она. Элли заняла ее место у щели и увидела, как огромная, громоздкая, заполонившая всю ширину улицы машина остановилась в квартале от здания. Оттуда посыпались похожие на насекомых твари, нечто вроде роботов, а может, просто люди в доспехах и, заполонив тротуары, принялись исследовать каждую дверь. Сирены и динамики смолкли. Уличные огни снова горели ровно.
— Нам пора уходить, — сообразила Элли.
Громоподобный механический голос сотряс здание:
— Akgang! Akgang! Zawzawksbild! Alzowt! Zawzawksbild! Akgang!
— Скорее!
Элли схватила Надин за руку, и они побежали.
Серый народец без особых эмоций отклонился от заданного курса и неспешно двинулся к выходам.
Элли и Надин попытались держаться подальше от дорожек, но воздух стал вибрировать, все с большей силой по мере того, как они отходили в сторону. Кожу жгло и саднило, поэтому им довольно скоро пришлось вернуться на полосу, ограниченную желтыми линиями. Сначала им удавалось протискиваться мимо зомби, а потом и попросту расталкивать их, расчищая путь. Но все новые процессии неумолимым шагом спускались с металлических лестниц. Лифты, низвергавшиеся с самого потолка, выплевывали сотни таких же рабов с застывшими лицами. Откуда-то из тусклых глубин здания выливались потоки одинаковых зомби.
Поход сквозь бастионы становился все труднее. Женщин постоянно относило назад, беспомощных, как винные пробки, смытые дождем в полноводную реку. В конце концов их вытеснили сквозь дверной проем и наружу.
Где уже ждала… полиция?
При виде Элли и Надин — их было нетрудно выделить из бесцветного однообразия толпы, — две закованные в латы фигуры выступили вперед и размахнулись длинными палками.
Элли успела поднять руку, отражая удар, и палка тяжело опустилась на ее запястье.
Ужасная, режущая боль, страшнее которой она в жизни не испытывала, почти парализовала ее. На какое-то хмельное, головокружительное мгновение Элли испытала странное, восторженное ощущение бытия и подумала:
