к животу.
Я ей не нравлюсь. Даже не так. Она считает меня конченым говнюком, и это уже, наверное, никогда не изменится.
— Как Ванька? — задаю нейтральный вопрос. Я уже пару недель не видел племянника.
— Хорошо.
— Хулиганит?
— Да.
Разговор у нас с ней не получается. И уже, наверное, никогда не получится.
Один из немногих моментов, о которых я реально жалею. Ошибки делают все. И когда-то я крепко ошибся с Вероникой.
Из лифта она выходит первой, не прощаясь и не оборачиваясь, а я поднимаюсь еще на два этажа и иду к себе в кабинет.
Через час ко мне заваливается Артур, с той самой папкой, которую ему принесла беременная жена.
— Как у вас дела?
Это, пожалуй, единственные люди, чья жизнь меня действительно волнует.
— Хорошо, — брат жмет плечами и выкладывает на стол бумаги, — готовимся.
Вероника гнездуется, скупает распашонки с ползунками. Ванька со всей ответственностью рисует для сестры самолетики.
Почему-то в этот момент я ему завидую. Они прошли через такую задницу, что другим и не снилась, и все же вместе. Любят друг друга, ждут второго ребенка.
Молодцы.
— А как продвигается ваша совместная жизнь с Элей? — Артур как чувствует.
Задает вопросы, которых я бы предпочел избежать.
— Мы на паузе.
Брат удивленно поднимает брови:
— Уже надоела?
Чуть не ляпаю «да».
— Нет.
— Тогда что?
— Просто надо взять тайм аут и разобраться в себе.
— Причина? — он теперь не отстанет. Да мне если честно неохота корчить из себя партизана. Отхожу к окну и, заправив руки в карманы, смотрю на серое небо.
— Затроил.
Артур удивленно присвистывает. Уж он-то в курсе, что такой ерундой я обычно не страдаю.
— Дай угадаю, блондинка с длинными ногами, с кандидатской по экономике и разрядом по художественной гимнастике, и при этом мастерски владеющая пятью языками? Так?
Если бы…
— Вообще мимо. Студентка, третий курс. Рыжая троечница. Но ноги действительно длинные.
Артур снова присвистнул. В этот раз с интонацией «как все запущено».
— Молчи. Сам в шоке.
— Как тебя угораздило с малолеткой связаться?
— Я не знаю, — растерянно тру бровь, — просто как-то встрял, с первой секунды и пока не получается выплыть.
— Влюбился?
— Пфф, — исподлобья смотрю на брата, — идиотский вопрос.
Артура так просто не собьешь:
— Ты их всегда как класс игнорировал, а тут подхватил. Значит что-то в ней есть.
— Огонь в ней есть и дури выше крыши.
— Этим и берет?
— Слишком много вопросов, тебе не кажется?
Я не готов обсуждать Ёжика ни с кем, даже с ним. Она — мой косяк, мое безумие, делится которым не собираюсь.
— Не рычи. Я должен знать, на сколько мой брат встрял в какую-то рыжую студентку. Может ты уже готов забрать ее к себе, переписать на нее дом, ввести в совет директоров.
— Ага. Там ее и не хватало. Чтобы уж наверняка наступил пиздец всему.
— Все так плохо?
— Даже хуже.
— Тогда я не пойму, на хрен она тебе такая непутевая сдалась?
— Рядом с ней, — я пытаюсь подобрать слова, чтобы охарактеризовать глубину подступившей задницы, — рядом с ней я себя чувствую более живым что ли. Она то смешит меня, то бесит настолько, что хочется закопать. И я пока не понял, нравится мне это или нет.
— Осторожнее, Дем, на эмоции подсаживаешься. Сначала кажется игрой, потом как наркоман глотаешь и ждешь новой дозы.
Я снисходительно хлопаю его по плечу.
Уж кому-кому, а Лерке точно не грозит стать моей заветной дозой. В больших количествах она утомляет.
— Все, разъяснительная беседа проведена? Я могу дальше работать?
Артур сваливает к себе, а я пытаюсь заняться текучкой, но вместо этого мыслями то и дело возвращаюсь к Вознесенской.
* * *
Она снова испытывает мое терпение.
Я звоню — молчит. Звоню еще раз — сбрасывает. Пишу сообщения — даже не открываются. Не знаю, что опять за херня случилась в ее пустой голове, но это порядком бесит. Я не понимаю, как до нее не доходит, что такие игры — не для меня.
Хочет страдать фигней — пусть валит к своим друзьям-подругам, и пусть они там друг другу мозги делают.
«Не выйдешь через минуту, я уеду».
Это последнее сообщение. Я откладываю телефон и смотрю на часы. Время пошло.
Возможно, это как раз то, что нужно, чтобы мозги встали на место. Не выйдет — пойдет на хер, приплясывая.
Проходит тридцать семь секунд, когда на крыльцо выходит рыжая беда. Вокруг нее толкаются другие студенты. Веселые, громкие. Все смеются. Я злюсь, особенно когда вижу, как один из этих придурков притягивает ее к себе и ерошит волосы на макушке. По-дружески, да и Лерка сразу отстраняется, сердито пихая его в бок, но все равно злюсь. Меня вообще не устраивает, что она барахтается в этой разношерстной компании малолетних придурков.
Сегодня Вознесенская в светлых шортах, розовых кроссовках и широкой футболке с дурацкими принтами. Все, как всегда. Верна себе и своему дурацкому стилю.
Я раздраженно моргаю фарами, привлекая не только ее внимание, но и всех остальных. Девки сразу включают режим дешевых обольстительниц — титьки вперед, жопа назад. И все это так по-топорному, что зубы сводит. Лишнее напоминание о том, почему я никогда не связывался с малолетками.
И тем не менее именно вот из-за такой выскочки я здесь и сижу.
Она идет к машине, улыбаясь во весь рот. Не торопится. Накручивает булками. Я напоминаю себе, что незачем пялиться на ее ноги. Такие же как у всех, ничего особенного.
В теории. На практике я подмечаю чужие взгляды, прилепленные к этим самым ногам. Она нравится другим! На нее таращатся не только молодые парни, но преподы, тщательно пытаясь скрыть заинтересованные взгляды
