Ян, перечитав сбивчивое письмо Амрита, задумался, и всерьез – о свободе, и том, что им всем говорят, и что есть на самом деле.
Они свободны? Правда? Фрол Савельич на каждой линейке вставляет в свою пространную речь что-то про то, что, мол, Планета выбрала свободу, и все её жители свободны, и они, неразумные дети, должны быть благодарны тем, кто их от несвободы спас. Но… правда ли это? Вот, например, взять химичку. Жила Мария Львовна в Перми, правильно? А теперь она живет в Морозново, в комнате женского общежития, и спасибо еще, что в отдельной. Почему она там живет? А потому что её из Перми перевели сюда. Приказом.
Разве это свобода? В Пермь, к маме с папой, в свою квартиру, Мария Львовна может только в гости съездить, потому что ей положено быть в Морозново, и она будет в Морозново.
Или они, братья Фламма. Амрит писал, что они свободнее, чем он – но разве это свобода? Да, летом они, невзирая на запреты, уходят из детдома, и бывают в каких-то местах неподалеку, но попробуй, погуляй так во время учебы. Фрол самолично голову открутит, воспитатели за подобные прогулки могут избить, не трогают разве что Комариную банду, да и то лишь из опасений мести – остальных же мутузят за милую душу. Разве что вечером можно куда-то податься, да в каникулы, а так? Нет и нет. И документов у воспитанников нет, а без документов даже в поезд не сядешь, или в автобус, для этого паспорт требуется. И подписанная объяснительная, почему ты куда-то едешь, и надолго ли.
Нет, это не свобода.
Просто… Просто все они, вообще все, настолько привыкли к этой своей несвободе, что перестали её замечать. По слухам, например, док с математичкой через две недели на море собрались. На юг куда-то. Так вот, перед тем, как ехать, они придут вдвоем (потому что муж и жена) к Фролу, занесут ему конвертик с деньгой, и только после этого Фрол выправит им дорожные документы, и выдаст из сейфа их паспорта. На время, как только приедут, тут же заберет обратно.
Это совсем не свобода. Это что-то совсем другое. И зря Амрит думает, что тут лучше, чем у него там, потому что тут не лучше, и…
…и, получается, что нигде не лучше?
Мысли эти нет-нет, да и возникали у Яна в голове, и, кажется, Пол думал о том же самом, потому что на пятый день чтения подсунул Яну рассказ про лошадь, дикую лошадь, которая называлась «мустанг», и Ян в результате так увлёкся, что отобрал у Пола книжку, и прочел рассказ целиком – особенно его поразило окончание. Поразило до боли, до немого внутреннего крика: «…остался лежать там бездыханный, но… свободный». Ощущение от этого рассказа оказалось настолько сильным, что Ян молчал до самого ужина, осознавая, почему до этого после чтения так же молчал Пол.
* * *
К доку они решили наведаться лишь через неделю, но док, оказывается, через трое суток уезжал, и учить их не взялся, зато дал дельный совет: брать в библиотеке две разные книжки, читать на скорость по абзацу, а потом эти абзацы друг другу пересказывать. Так вы быстрее научитесь выхватывать информационные кластеры, и запоминать их, сказал док, а потом, словно бы опомнившись, спросил – для чего вам это понадобилось? Услышав версию Яна про Пермь и училище, он благожелательно покивал, а потом поинтересовался – почему на механизаторов, неужели нельзя придумать что-то поинтереснее? Ян удивился, потому что не понял, что именно док имеет в виду, но док тут же объяснил, что помимо этого училища в Перми, например, существует училище речное, которое готовит матросов, есть училище экономическое, в котором учат бухгалтеров, есть педагогическое, выпускающее трудовиков, методистов, и физкультурников.
– И еще много всего интересного есть, – закончил он свою мысль. – Так почему механизаторы, Фламма? Или фантазии хватило только на это?
– Чего хватило? – с подозрением спросил Пол.
– Фантазии, – повторил док. – Воображения. Мысли. Нет, идея сама по себе неплохая, поддерживаю, но вы всё-таки подумайте, может быть, что-то другое решите.
– А это училище, которое речное, оно только для рек матросов готовит? – спросил вдруг Пол. Спросил неожиданно для себя – потому что тема моря его в последние дни волновала всё больше. На очереди у него как раз была книга «Морской волк», очередь эту он выиграл у Яна, и был донельзя этим фактом доволен.
– Наше, пермское – да, только для речного судоходства, – ответил док. – Выпускники по Каме ходят, и по водохранилищам. Но ведь потом можно переучиться или доучиться. Ты говоришь о военном мореходном?
– Ну… – Пол замялся. – Вроде того. Просто мореходного ведь не бывает.
– Да, не бывает, – очень серьезно ответил док. – Всё мореходное только военное, вы же знаете. Наш главный враг – общий, но и местные враги тоже не дремлют. Поэтому в морях и океанах ходят исключительно военные суда. Часть из них торговые, но при этом они всё равно военные.
– Итгар Вааганович, а можно попросить? – отважился вдруг Пол.
– О чём? – прищурился док.
– Камушек с моря, – полушепотом ответил Пол. – Просто так, на память. Как талисман.
– Можно, – усмехнулся док. – Так и быть, привезем. Или я, или Роберта Михайловна. Пока что тренируйте тогда скорость чтения, занимайтесь, а я как приеду – проверю. И, раз уж взялись, отнеситесь к делу серьезно.
– Мы постараемся, – кивнул Ян.
* * *
– Кто тебя за язык тянул? – сердито спросил Пол, когда они вышли из корпуса. – Теперь еще и в библиотеку таскаться, к этой старой дуре.
– Меня тянул?! – рассердился Ян. – А тебя про училище кто тянул? Чуть нас не спалил, идиот! Какие матросы? Какое море? Если док теперь на нас стукнет…
– С чего ему на нас стукать? Тем более что они уедут, – Пол остановился, и глянул на брата с явной неприязнью. – Ты чего такой дерганный?
– С тобой станешь дерганным, – проворчал Ян. – Ещё и камень выклянчил. Заранее.
– Так нет пока никакого камня, – махнул рукой Пол. – Может, и не привезет ничего.
– Док-то? Увидишь, привезет, – Ян вдруг улыбнулся. – Он честный. И памятливый. Должен привезти. Ладно, назвались этим-самым, так
