просто. Если чтение действительно было для меня довольно простым, учитывая, что я, в отличии от других детей, имею воспоминание из своей прошлой жизни и лишние годы жизни, потраченные на изучение местного языка и чтения, то вот когда дело касалось магических экзаменов, то там даже это мне не сильно помогало — в магии я, конечно, ушёл куда дальше других детей, но при этом стоило мне переродиться без своих воспоминаний, как я вряд ли бы смог соперничать с другими детьми — тут уже бы играла роль банальная разница в таланте, в котором я явно проигрываю некоторым из них. И особенно — той розоволосой девочке, которую действительно впору называть гением — как в чтение, так и в магии её достижения просто поражают.
Впрочем, я на этом не зацикливаюсь.
Тема с талантом — в прошлом. Сейчас мне достаточно прикладывать усилия и наслаждаться результатом, вне зависимости от того, будет он выдающимся или нет, и буду ли я лучше других или нет.
Но хоть я так и говорю себе каждый раз, тем не менее… кажется, я до сих пор сам не верю в эти слова, из-за чего вкладываю все свои силы в учёбу, боясь, что однажды меня превзойдут самые обычные дети, тем самым в очередной раз указав мне, какая разница между мной и действительно одарённым человеком.
И кажется, именно поэтому предстоящий экзамен и вызывал во мне весь предыдущий год один сплошной, нескончаемый страх. И если ранее, до объявления об этом экзамене, я просто много учился, то после его объявления я бы сказал, что я стал… постоянно учиться.
За весь этот год я никогда не отвлекался от занятий на что-то другое, не давал себе развлекаться и смеяться с другими детьми, служанками и ведьмами, и свёл отдых к необходимому минимуму, после преодоления которого организм уже не не может нормально функционировать.
И из-за этого, похоже, этот год перед нашим выпускным экзаменом, что бы это не означало, и прошёл для меня так быстро. И не успел я заметить, как в один из ничем не выделяющихся дней, после завтрака, к нам зашла Архаидэс. И хоть её холодное лицо, как и обычно, не отражало и грамма её эмоции, но вот её неспокойная ауру сразу выдавала в ней беспокойство.
Беспокойство в Архаидэс.
Беспокойство. В. Архаидэс.
Честно сказать, после восьми лет, проведённых с ней, я даже представить не мог, что когда-нибудь употреблю вместе эти слова. Беспокойство было свойственно всем, кто имел дело с Архаидэс, но вот сама Архаидэс никогда не беспокоилась о чём-либо — у неё всегда и всё было под контролем, и она точно знала, что всё пройдёт, как надо. По крайней мере, у меня о ней сложилось за это время именно такое мнение.
Про других детей и служанок даже говорить ничего не нужно — если уж я так бурно отреагировал на это, то они и вовсе чуть ли не задрожали все вместе в один миг от объявшей их разом непомерной тревоги.
— Все готовы? — спросила Архаидэс, оглядывая нас и служанок.
И хоть обычно ей всегда все разом, рефлекторно отвечали «да», даже не задумываясь о смысле её вопроса, то вот сейчас…
Сейчас в комнате повисло молчание.
И дело тут было не только в ауре Архаидэс, выдававшей в ней беспокойство. Также это и из-за того, что за весь этот год у Архаидэс множество раз пытались узнать, что же это за выпускной экзамен такой, но каждый раз она на это только отмалчивалась, переводила тему на что-то другое или давала слишком абстрактный ответ.
И это, конечно же, всех пугало.
Ведь до этого Архаидэс всегда рассказывала нам заранее, что будет на предстоящем экзамене. А сейчас же она по какой-то причине молчал, и это просто не могло не напрягать нас лишний раз.
— Д-да… — кое-как сказали самые смелые из служанок и детей.
— Да! — набравшись храбрости, повторили за ними оставшиеся служанки и дети.
— Хорошо, — кивнула Архаидэс, даже на этот раз не ругаясь, что ответ пришёл с опозданием, — тогда идите за мной и не отставайте.
Все дети и служанки встали, отложили все свои вещи и постепенно покинули комнату, направляюсь прямиком за ушедшей куда-то вперёд Архаидэс.
Так мы прошли несколько коридоров и в конечном итоге подошли к тупику.
Встав напротив тупика, Архаидэс развернулась, осмотрела всех нас, и убедившись, что никто не отстал, вновь повернулась к тупику. А в следующий миг чёрные каменные плиты, из которых тут построено всё, начали под громкий звук расходиться в стороны, открывая нам взор на… землю. Самую, что ни на есть, обычную землю — точно такую же, что была и в моём прошлом мире. И вместе с этим в нос моментально ударил запах сырой земли.
Когда же каменные плиты окончательно разъехались в стороны, словно их тут никогда и не было, вслед за ними начала расходиться в стороны и сама земля, образуя некое подобие прохода, напоминающий мне подобие примитивной шахты.
А тем временем земля начинала расходиться в стороны всё быстрее, при этом сам проход начал незаметно подниматься вверх, создавая небольшой наклон, по которому сразу же и начала подниматься Архаидэс. А вслед за ней, с очевидной опаской и тревогой, начали подниматься первые служанки, ведя за собой детей.
Когда же дети войдя в этот проход, начали подниматься наверх, она стали активнее дышать, принюхиваясь к запаху сырой земли, а ещё чуть позже некоторые из них и вовсе осмелились и, протянув руки, начали трогать землю. Я же не стал исключением — всё же столько лет уже не трогал и не видел землю. Если, конечно, не считать ту, что мы создавали всё это время с помощью магии.
Я протянул руку и боязливо коснулся стен этого прохода. И стоило мне коснуться, как я непроизвольно дёрнулся.
— Холодная… — тихо произнёс я, потирая большим пальцем остальные пальцы.
Я действительно уже забыл за это время, какого это — трогать землю вот так вот…
Продолжая идти вперёд, вслед за остальными, будучи уже готовым, я протянул руку второй раз и коснулся земли. И в этот раз я уже не дёрнулся и не отдёрнул руку назад. Я сполна ощутил руками холод и твёрдость этой земли.
Она и на ощупь, оказывается, точно такая же, как и в моём прошлом мире…
Посмотрев на свою руку, я стряхнул с её пальцев небольшой слой земли, после чего перевёл взгляд на других.
Архаидэс выглядела внешне всё столь же
