завещание. Хомили нашла для него адвоката, свидетелями были она и ее друг. Монтегю оставил все имущество своему единственному сыну Лайеллу. А еще он написал письмо, печальное, трагическое послание, адресованное Лайеллу в день его восемнадцатилетия. Он просил никогда не доверять сестрам Юбим, не позволять им управлять его жизнью, и, — Патон сделал паузу и глубоко вздохнул, — Хомили пересказала мне это письмо, но Лайелл никогда о нем не упоминал, и, должен признаться, последняя часть показалась мне довольно шокирующей.
— Что же там написано? — Чарли приготовился к ужасному откровению.
Патон взглянул на него, и на мгновение мальчику показалось, что он не сможет заставить себя повторить последнюю часть письма Монти Бона, но потом дядя глубоко вздохнул и решительно произнес:
— Монти велел Лайеллу покончить с сестрами Юбим, пока они сами его не уничтожили.
Теперь настала очередь Чарли смотреть на снежинки, падающие за окном. У него на языке вертелись тысячи вопросов, но не успел он и рта раскрыть, как на кухню ворвалась Мэйзи и начала говорить про снег, пережаренный картофель, недоваренную морковь и про Бабушку Бон, сидящую в своей спальне, голодную, несчастную и обиженную на весь мир.
Не успели они опомниться, как обед уже стоял на столе, а Дядя Патон разделывал баранину. Но вкусные запахи и ожидание пиршества не могли вытеснить из головы Чарли мысли о письме Монти Бона.
Ему велели отнести поднос с едой Бабушке Бон, и пока он осторожно нес его по лестнице, мальчик не мог отделаться от одной мысли: она знает об этом письме и хочет, чтобы его папа никогда не вернулся домой.
— Ты разлил воду, — проворчала ему вслед бабушка, когда Чарли выходил из ее спальни.
— Извини, пожалуйста, — Чарли плотно закрыл за собой дверь, чтобы не слышать, как недовольная обслуживанием пожилая дама ругается на качество пережаренного и слишком сухого картофеля и недостаточное количество подливки.
Он вернулся на кухню и приступил, наконец, к обеду.
— Когда ты уезжаешь? — спросила Мэйзи у Патона, — сегодня?
— Нет. Только в понедельник вечером. Хотя мне, конечно, придется обратиться в полицию за разрешением покинуть город.
Чарли пристально посмотрел на дядю:
— Но разве у тебя еще мало информации?
— Пока недостаточно. Я напал еще на один след. Полагаю, что все это связано одно с другим, но прежде всего нам нужно узнать о местонахождении той перламутровой шкатулки.
— Может, они нашли ее в кабинете Мистера Биттермауса, — предположил Чарли.
Дядя Патон покачал головой:
— В таком случае, зачем было его убивать?
— Это совершил меч. Он действует сам по себе и мог поступить по-своему.
Мэйзи уронила нож на тарелку и чуть не подавилась бараниной:
— Чарли, давай хоть раз поедим в нормальной обстановке. Неужели нет других, более приятных тем для разговора?
— Например, о погоде? — фыркнул внук, кивая на пушистый снег за окном, — может, школу закроют в целях профилактики простудных заболеваний, и мы сможем покататься с Высот на санях.
— А когда сани перевернутся, я упаду в сугроб и уроню покупки, — засмеялась Мэйзи.
Снежинки превратились в хлопья и продолжали медленно падать на землю.
После обеда Чарли поднялся в свою комнату. Бабочка Клаеруэн развлекалась на свой лад, порхая перед окнами и представляя себя одной из снежинок. Чарли взял ее на руку, и она перебралась к нему на плечо, где села, сложив крылья, и стала смотреть, как он пишет сочинение по родному языку на тему: «Как я провел каникулы».
Чарли задумался. Он никогда не ездил на каникулы в полном смысле этого слова. Были, конечно, перерывы в учебе, но его никто не отправлял на отдых туда, где ласково светит солнце, море теплое и синее, под ногами мягкий белый песок, а над головой голубое небо с перистыми и кучевыми облаками. Время от времени Дядя Патон брал его к своему отцу, который жил у свирепого серого моря, над которым слышны тоскливые крики чаек и дикие волны бьются о черные скалы. Но эти поездки приходилось держать в тайне, потому что если бы Бабушка Бон узнала о местонахождении своего отца, она бы разыскала его и быстро загнала в могилу. Была и другая причина. Там жил брат Джеймса, мальчик по имени Генри.
Когда ему исполнилось одиннадцать лет, его кузен Зики, ныне Иезекииль, поймал Генри в ловушку времени с помощью магического стеклянного шарика удивительной красоты. Зики хотел зашвырнуть его в далекое прошлое, но Времяворот отправил мальчика в будущее, где тот встретился с Чарли и его друзьями. Чарли улыбнулся при мысли о Генри, находящемся в безопасности в коттедже своего родного брата на берегу моря.
Чарли плавно перешел от реальности в мир фантазий. Он представил себе каникулы, проведенные на одном из Карибских островов. И тут он понял, что его мечта легко осуществима; надо всего лишь найти фотографию человека, который загорает на карибском пляже, и отправиться прямо туда. Но Чарли стал с опаской относиться к путешествиям в картины и фотографии. Это было далеко не так весело, как могло показаться на первый взгляд, а порой и смертельно опасно. Он никого не мог взять с собой, а для возвращения в свой мир ему нужна была помощь друзей или волшебной палочки. И вообще теперь он должен беречь силы для опасного путешествия в Бэдлок, чтобы спасти Билли Грифа.
Закончив писать сочинение, Чарли почувствовал, что заслужил крекер, а может, и два. В доме царила тишина. Бабушки, несомненно, спали, а Дядя Патон делал предварительные записи для следующей главы своей книги «История Юбимов».
Вечер еще не наступил, а небо уже потемнело, снег продолжал идти, покрывая деревья и кусты белым покрывалом.
Чарли не стал включать свет, чтобы ненароком не разбудить Бабушку Бон. В полной темноте он нашел дорогу на кухню и определил по запаху раскрытую упаковку печенья. Достал из холодильника молоко, сложил свои трофеи на стол и принялся за еду, наблюдая за мягко падающими хлопьями снега.
В дверь позвонили. Вряд ли этот звук разбудил бабушек; ни они, ни Дядя Патон не сочли нужным подойти к двери.
Звонок раздался снова. Улица за окном казалась пустынной; на припаркованных машинах лежал снег глубиной
