Связи значительным ухудшением обстановки районе сп18 зпт сп19 прошу выполнить наличии лунного освещения полет район этих станций для ознакомления состоянием ледяного покрова также возможного оказания помощи тчк выполнение задания прошу поручить экипажу имеющему опыт ледовой разведки тчк Трешников
Здесь, в Арктике, расстояния измеряются иначе, чем на материке. И три станции, дрейфующие в сотнях миль одна от другой, считаются соседями. По-соседски помогаем друг другу, по-соседски обмениваемся новостями. Каждый месяц у нас радиоперекличка. Эта, январская, посвящена в основном разломам. Ломало всех. Почти одновременно с нами трещала льдина «СП-18», а сейчас вовсю крошит «шестнадцатую».
Первым вышел в эфир начальник «СП-16» Павел Морозов:
— Ломает нас, ломает... От восьми километров осталось метров восемьсот... Полосы нет. Вот уже третьи сутки все время на ходу. Ионосферу перевозили два раза. Погода паршивая, метель. Стихнет, поищем место для ВПП (взлетно-посадочная полоса). А пока кричим «ура!» Переезжать некуда. Сгуртуемся! «СП-19» — Артур Чилингаров:
— Поняли тебя, Паша, поняли. Держитесь! Мы уже «ура!» откричали. От нашего линкора остался торпедный катер. Теперь ждем, когда торпедируем Жаннетту или Генриетту. Переехали налегке. Если видел фильм «1000 000 лет до нашей эры», так это примерно то, что здесь было...
Включается «СП-18». Илья Романов:
— Здравствуйте, ребята, здравствуйте, «СП-16», «СП-19»... Ну, у нас вроде нормально. Трещина через лагерь подышала, успокоилась. Три дня уже не ломает...
Вслед за перекличкой из «восемнадцатой» получили радиограмму.
СП-19 Чилингарову 22.00 МСК нам выходит борт ли-2 прошу по возможности пройти полосу 2 тире 3 раза трактором зпт обозначить ее кострами
Начальник СП-18 Романов
Артур Чилингаров. Весть о вылете самолета обрадовала и озаботила. Как принимать? Полосы нет. Подготовить ее не успеем. Может быть, не сажать? Но Романов сообщает, что может перебросить с «восемнадцатой» лебедку, несколько батометров — для гидрологов это необходимо.
Вызвал Быкова:
— Как думаешь, сумеем принять? Толя задумчиво протирает очки:
— Поехали, посмотрим...
Сразу за лагерем нашли относительно ровную площадку. Она тянется вдоль края обломка.
— Метров шестьсот будет, — говорит Толя. — Вепрев посадит. Но надо катать.
Как назло, ломается трактор. А ЛИ-2 уже на подходе. Сажать или не сажать?
Чтобы скрыть волнение от ребят, вышел из радиорубки. Погода отличная. Метель стихла. Площадка кажется абсолютно ровной. На снегу — темные фигуры ребят, по моей ракете они должны зажечь плошки.
— Борт запрашивает посадочный! — распахнув дверь рубки, кричит Валерий.
Эх, была не была!
— Сто шестьдесят градусов, — отвечаю и даю ракету.
Загораются костры. Самолет, сделав круг, заходит на посадку. Коснулся лыжами поверхности снега. Закачался на буграх. Несется прямо на гряду торосов.
«Черт, неужели врежется?» Молодец Вепрев! Прямо перед торосами самолет, взревев моторами, останавливается.
Обнимаюсь с Вепревым, Романовым, летчиками.
— Что, сломали остров?..
— Сила есть, ума не надо...
— Главное, ребята, сердцем не стареть, — говорит Лев Афанасьевич Вепрев.
В домике не присесть. Все завалено ящиками с теплыми вещами и продуктами. Освобождаю место на столе, чтобы Илья мог расстелить карту ледовой разведки.
— Разломало вас по всем правилам, — говорит Илья. — Вокруг сплошная каша из обломков. Вам еще повезло — оказались на самом большом. Но основная часть острова цела. Дрейфует вслед за вами, в километре.
—- Полоса на нем сохранилась?
— Не видел. Летели почти в темноте.
— Давайте, ребятки, закругляться. Нам еще Илью домой забрасывать, — озабоченно говорит Вепрев.
— Сейчас, только почту подготовим.
Ребята уже принесли кучу писем. Сажусь, быстро набрасываю записку в институт. В последней фразе прошу извинения, что сломали остров. Пусть знают, что мы не киснем. Для письма домой времени уже нет.
Короткий до предела разбег — и самолет в воздухе. Там, где он только что стоял, осталось несколько темных предметов: лебедка, ящики с батометрами и термометрами — подарок с «СП-18».
Радиограмма из Ленинграда СП-19 Чилингарову Письма получены извинения приняты спасибо выдержку спокойствие иначе не ожидали тчк крепко обнимаем всех скоро солнце
ПАГ (начальник высокоширотной экспедиции «Север-21» Павел Афанасьевич Гордиенко)
От всех участников дрейфа. Как-то уж так получилось, что в литературе о полярниках прежде всего рассказывается о борьбе человека со стихией. И это, вероятно, справедливо. Но, к сожалению, научная работа исследователей часто остается вне рамок повествования.
Действительно, что делают люди на дрейфующих станциях — а главное — для чего это делают?
Основная задача всех дрейфующих станций в Северном Ледовитом океане — наблюдение за состоянием атмосферы, океана и ледяного покрова, или, как принято говорить научным языком, сбор гидрометеорологической информации в Центральном Полярном бассейне. Наблюдения за искусственными спутниками Земли, изучение ионосферы с помощью радиоволн, аэрологическое зондирование атмосферы, наблюдения в приземном, а точнее, в приледном слое, изучение дрейфа льдов и физических свойств океана, подледного рельефа и грунтов — вот краткий перечень тех работ, которые выполняет небольшой отряд исследователей на дрейфующем льду.
Один из основных разделов этой обширной программы — наблюдения за атмосферой: метеорологические, актинометрические и аэрологические. Метеорологические наблюдения производятся сейчас в основном современными приборами, работающими автоматически или полуавтоматически.
Исследования, выполненные на основании этих наблюдений, необходимы в первую очередь для составления прогнозов погоды, как для арктических районов нашей страны, так и для всей территории Союза.
Установлено, например, что изменение характера циркуляции атмосферы в Атлантическом океане вызывает изменение циркуляции атмосферы и погоды на европейской части территории Союза через два-три дня, а изменение характера циркуляции атмосферы в Тихом океане сказывается на изменении погоды в Европе через шесть-восемь суток.
Точно так же изменение характера циркуляции в Арктике влияет на характер погоды в различных районах умеренных широт нашей страны.
Таким образом, для прогноза погоды более чем на двое суток необходимо рассматривать всю атмосферу, все происходящие в ней процессы сразу на всей Земле или по крайней мере на пространстве северного полушария.
Большим шагом вперед в науке о прогнозах было появление искусственных спутников Земли и связанная с этим возможность фотографировать и передавать на Землю информацию о погодных процессах в атмосфере в виде снимков облачности.
Информация с искусственных спутников Земли, однако, в настоящее время еще не может заменить обычных метеорологических наблюдений на наземных станциях, выполняемых людьми. Поэтому в организациях Гидрометеослужбы СССР продолжают самым широким образом использоваться и обычные наземные метеорологические наблюдения.
Часть метеорологических данных идет в бюро погоды при штабах морских операций, данные астрономических наблюдений за дрейфом острова каждые сутки поступают гидрологам-прогнозистам. Они используют их при составлении прогнозов ледовой обстановки на трассе Северного морского пути, поскольку ледовые условия в арктических морях тесно связаны с характером дрейфа льдов. Навигация на севере как сельскохозяйственная страда — день год кормит. И знание погодных и ледовых условий очень помогает морякам использовать каждый день, каждый час для переброски потока грузов.
Продолжая наш рассказ об изучении Полярного бассейна, необходимо заметить, что не всегда и не во всем удается следовать при этом букве программы, составленной еще в институте. Местные условия вносят свои поправки. Когда мы еще только готовились к дрейфу, предполагалось, что ледяной остров вскоре выйдет на большие глубины, а затем будет пересекать район, простирающийся над подводным хребтом Ломоносова. Исходя из этого ставились и задачи экспедиции: особое внимание требовалось уделить изучению глубинных течений. Случилось, однако, иначе. Вначале ледяной остров довольно долго петлял, кружился в одном районе, вблизи островов Де-Лонга, пока не налетел на мель. После этого события его дрейф заметно ускорился. Избавившись от одной пятой своего объема, наш «фрегат» словно сбросил с борта балласт и резко увеличил ход. В течение весны и начала лета мы шли на северо-запад так, что «только столбики мелькали».
