Поэтому путь, как обычно, предстоял сложный и прерывистый. Рассчитанная им линия вела в прошлое, отстоявшее от начала маршрута на неделю, и чтобы не потерять ее кончик, в распоряжении Севера были лишь сутки, за которые он должен был преодолеть водой и сушей не менее полусотни километров, всякий раз поспевая к следующему переходу в точно назначенный промежуток времени. Но, как всегда, не только расстояние служило Идущему преградой.
Место, где они сошли на берег, было топким и сплошь заросшим дремучим кустарником. Хорто шел впереди. Бормоча под нос проклятья, он уверенно ломился сквозь кусты. Северу оставалось надеяться, что его друг выбрал правильное направление.
Впрочем, кустарник вскоре кончился, теперь они бежали по чистому лесу древесных великанов, чьим именем назывался поселок, к которому лежал их путь.
— Весьма надеюсь, что Пурвиц еще не ведает о твоем возвращении, — сказал Хорто во время короткой передышки. — Или, по крайней мере, не догадывается о маршруте. Хотя надежда, честно говоря, скупая. Когда мы достигли середины реки, я заметил вспышки зеркального телеграфа. Боюсь, сообщение касалось твоего появления. А ввязываться в драку сразу после такой беготни мне бы совсем не хотелось.
Впрочем, выглядел он полным сил, несмотря на учащенное дыхание.
— Нам нужно добраться лишь до торговых рядов, — ответил Север. — В центр мы не пойдем.
— Я не хуже тебя знаю, откуда следует шагать в Эброкет, — проворчал Хорто. — Поторопись, если хочешь успеть!
Он немедленно взял такой темп, что Север вынужден был приложить все усилия, чтобы не отстать. А потом лес кончился: они вышли на дорогу и увидели Семь Дубов.
Поселок располагался в небольшой долине с пологими склонами, вход в которую обозначали те самые семь дубов, давшие ему название. Это были истинные гиганты; их неохватные стволы образовывали почти правильный семиугольник, который пронизывала дорога от переправы. Кроны деревьев сплелись, образовав крышу, непроницаемую даже для сезонных ливней. Здесь находили убежище путники, тут просили об удаче и благодарили за спасение. Говорят, в незапамятные времена в центре семиугольника приносили человеческие жертвы, но, как полагал Север, рассказы эти относились к области фантазий. Однако они сумели взволновать Пурвица — в ту пору, когда он только начинал править в образе реформатора (тогда и Север ненадолго попал под власть его обаяния). Пурвиц распорядился срубить деревья и выкорчевать пни, дабы навсегда изгнать из народной памяти эпоху языческого беззакония, и только лишь растерянность его тогдашних сподвижников, а также протесты местных жителей остановили эту инициативу.
Краткий период лояльности к власти у Севера закончился в тот день, когда Пурвицу пришло в голову заставить всех Идущих обзавестись ошейниками с личными индикаторами. Подчинившихся оказалось меньшинство, а на остальных Пурвиц открыл бесконечный сезон охоты.
Эти воспоминания отвлекли Севера от дороги, он сбился с темпа и запнулся на ровном месте.
— Я вижу, ты совсем отвык ходить пешком, — по-своему расценил его заминку Хорто. — Вот почему мне не нравится мир, жизнь которого целиком зависит от исправной работы механизмов на дурно пахнущем топливе.
Они уже выходили из-под зеленой крыши, как вдруг Хорто резко остановился.
— Стражники! — с тревожным недоумением пробормотал он. — Что они здесь делают?
У ворот Север увидел несколько фигур в синих камзолах, внимательно вглядывающихся в лицо каждого, входящего в городок.
— Хотелось бы мне знать, кого они ищут? — сказал Хорто. — Неужели тебя все же засекли на пристани? Во всяком случае, испытывать судьбу не стоит. Мы выйдем к торговым рядам с другой стороны.
Свернув с дороги, они зашагали по тропинке вдоль кустарника, ограничивающего коровий выгон, на котором паслись десятка полтора животных, и вскоре оказались в узеньком проходе между деревянных заборов, а затем на городской улочке. Большая собака с пыльной свалявшейся шерстью спала у калитки. Она лениво посмотрела на незнакомцев и вновь уронила голову на лапы. Несколько местных жителей, попавшихся на пути, проводили их равнодушными взглядами, и Север почти поверил, что до места они доберутся без затруднений.
Четверо стражников вышли из переулка, когда до торговых рядов оставалось пройти всего пару кварталов. Не останавливаясь, Хорто и Север миновали их и успели отдалиться на некоторое расстояние, когда услышали первый оклик.
— Не оборачивайся! — процедил Хорто, ускоряя шаг, но стражники уже почуяли добычу. С криками и топотом они устремились вслед.
Тяжелая амуниция им изрядно мешала, поэтому беглецам сразу удалось увеличить дистанцию, однако навстречу выскочило еще трое вооруженных людей в синем. Схватка становилась неминуемой, но Север не желал никого убивать. Выхватив из-за пояса оба пистолета, он выпалил поверх голов стражников, присевших от неожиданности, а потом они с Хорто просто врезались в них, сбивая с ног, как кегли, свернули за угол, перепрыгнули через пару заборов и смешались с толпой. Людской шум совершенно заглушил звуки погони, появление их осталось незамеченным, зато продвижение изрядно замедлилось. Проталкиваясь сквозь толпу торговцев и покупателей, Север и Хорто пробирались к центру ярмарочной суеты, туда, где вознесся матерчатый купол циркового балагана.
Впереди закричали громко и неразборчиво, толпа шарахнулась в одну, затем в другую сторону. Взобравшись на ближайший прилавок, Хорто посмотрел поверх голов и тут же спрыгнул обратно.
— Солдаты! — крикнул он в самое ухо Севера. — Кругом солдаты. Нам не прорваться!
— Я должен! — заорал в ответ Север, пытаясь выкрутиться из удерживавших его рук товарища.
— Тебя схватят, и все закончится прямо здесь!
Толпа снова качнулась и начала раздаваться, пропуская сквозь свое многоголовое, многорукое тело ручейки вооруженных людей. Хорто потянул Севера в сторону, они скрылись за одной из торговых палаток. Кто-то выглянул из-за угла и мгновенно исчез с пронзительным воплем: «Они здесь!» — тут же подхваченным голосами из толпы.
— Бежим! Скорее! — крикнул Хорто…
* * *
Плотный морозный туман окружал их со всех сторон, превратив пространство в серую однородность. Сумеречный свет в равной степени мог предвещать наступление ночи или следующего дня — об этом им суждено узнать в ближайшие полчаса.
— Где мы? — спросил Север. — Ты был здесь когда-нибудь?
— Нет, — Хорто провел перед собой руками, словно этот жест мог восстановить прозрачность воздуха.
— Я должен вернуться, — сказал Север. — И сделать это немедленно, пока еще не поздно.
— Подожди!
Хорто опустился на твердый снег и принялся создавать голограмму. Север сел рядом, вглядываясь в рождающееся в морозном воздухе переплетение цветных линий.
— Мы попали на стремнину, Север, — грустно произнес Хорто. — Тебе поздно возвращаться. Там прошло не менее восьми часов, и тебе никак не успеть к конечной точке вовремя.
Сила охватившего Севера раздражения удивила его самого. Пурвиц снова нарушил его планы.
— Это из-за тебя, — прохрипел Север. — Это ты виноват! Я должен был остаться там. Я мог прорваться!
Впрочем уже в следующую минуту он испытал ощущение неловкости. Право же, это не стоит того, чтобы обижаться на старого товарища. Тем более, что в дураках, в конечном счете, остался все же Пурвиц.
— Посмотри, Север! — воскликнул Хорто. — Кажется, у нас есть шанс. Если войти вот здесь, мы попадем в параллельный поток. Он вынесет нас в Эброкет лишь часом позже. Нужно только успеть шагнуть вовремя. Это недалеко… вернее, не слишком далеко. Нам нужно двигаться… — он повертел головой, определяя направление, — в ту сторону. И у нас есть около шести часов.
Словно в ответ на его указующий жест, откуда-то из тумана прозвучало низкое глухое рычание.
— Но прежде тебе стоит зарядить пистолеты, — добавил он. — И держать их наготове.
Все-таки это было утро. С каждой минутой становилось светлее, туман рассеивался, отступал, открывая глазам людей мир, в котором они очутились. Это был мир вечного снега и льда. Они находились на огромной холмистой равнине, чьи границы с трех сторон сливались с небесами. В той же стороне, куда лежал их путь, возвышался горный хребет.
— Поспешим, — сказал Хорто, — мы должны добраться до подножия гор, пока не подтает наст.
Поначалу они бежали легко. По ощущениям Севера, мороз был не ниже пяти градусов. Он не имел времени выяснять, оказались ли они на шельфе Антарктиды или в более умеренных широтах эры великого оледенения: ясно было лишь то, что сейчас здесь лето. Безмолвие и полное отсутствие движения царили вокруг, и хотя они не выпускали из рук оружия, ощущение опасности постепенно начало притупляться. Солнце поднималось выше, температура воздуха ощутимо росла.
