Николаевна, вам что, заняться нечем?
— О чем вы говорите? — подруга растерянно моргнула. — Какие шуточки?
И тут мы увидели, как из-за спины участкового появляется старик, который час назад лежал на земле без признаков жизни.
— Евлампий Сидорович, вы живы! — воскликнула Марьяна, и тот сдвинул густые брови, выпячивая подбородок.
— А чего это ты меня хоронишь, а? Совсем что ли сдурела?!
— Так вы лежали за домом и не дышали! Что мы могли подумать?! — вступилась я за подругу. — Я лично вам пульс проверяла!
— Нигде я не лежал! — возмущенно огрызнулся старик. — Павел Игоревич, что они выдумывают?! Издеваются над стариком как хотят! Я вообще уху варил на костерке!
— Мы когда сюда прибежали, его котелок уже почернел и дым коромыслом валил! — процедила Зинка. — Уху он варил!
— А ну-ка, посмотри Павлуша, не этот ли котелок?! — агроном открыл калитку, пропуская участкового. — Из которого дым коромыслом?!
Офигевая от происходящего, мы пошли следом, и я даже ахнула, увидев чистый котелок на костерке с мирно булькающим варевом. Это что прикол какой-то?!
— Но мы видели… — промямлила Марьяна. — Оля еще костер залила водой из бочки…
— Забирай их, Павел Игоревич, отсюда! — зло прошамкал старик. — Шастают, вынюхивают, сплетни разводят! Может, они вообще что-то задумали! Проверить их надо!
— Извините, Евлампий Сидорович. Я обязательно разберусь, — участковый грозно посмотрел на нас. — За мной идите.
Перед тем как выйти со двора, я посмотрела на старика и увидела, что он довольно ухмыляется. Да что здесь происходит?!
Закрыв за собой калитку, участковый принялся буравить нас грозным взглядом. Он внимательно осмотрел меня, потом Зинку, словно мысленно сравнивал со всем каталогом «Их разыскивает полиция». Потом он повернулся к Марьяне и спросил:
— И что это было, Марьяна Николаевна?
— Я не знаю, что здесь произошло, но Евлампий Сидорович действительно лежал на земле и не подавал признаков жизни! — возмущенно воскликнула подруга. — Неужели вы действительно думаете, что мы, взрослые женщины стали бы дурью маяться?!
— Я уже не знаю, что и думать! — Павел Игоревич достал из пачки сигарету и с удовольствием закурил. — Ладно, идите, куда вы там шли. И постарайтесь больше не вызывать меня по пустякам и когда вам что-то померещилось!
Он раздраженно передернул плечами и пошел вниз по проулку.
— Ничего с тобой не случилось. Один хрен сидишь в своем кабинете, и самогон хлещешь! — прошипела ему вслед Зина. — Дурдом какой-то!
— Пошли домой, я уже ничего не хочу. — Марьяна подхватила свою корзинку с ягодами. — Потом сама за геранью к бабе Любе схожу.
Мы тоже медленно пошли по проулку, молча размышляя над тем, что произошло.
— Нет, но что все-таки это было? — я вопросительно взглянула на подруг, когда мы уже чистили картошку, сидя на теплой кухне. — Даже если предположить, что я ошиблась и этот агроном был жив, то все равно очень много странностей! Во-первых, он не мог вести себя как ни в чем не бывало, придя в себя, во-вторых, у него не было шишки на лбу, а в третьих я прекрасно помню, что потушила костер!
— Согласна, здесь что-то нечисто, — кивнула Зинка. — Марьяш, что думаешь?
— Думаю, что мы все равно ничего не узнаем. Поэтому предлагаю забыть этот неприятный инцидент, — ответила она, подхватив кастрюлю за ручки. — Так что, варим или жарим?
— Жарим, — в один голос протянули мы, переглянувшись. Жареную картошку мы любили больше всего на свете.
* * *
— Да ты что?! Неужто так и сказал, что ты тиной воняешь?! — баба Шура нахмурившись, смотрела на Агапу Корниловну. — Ну, зараза! Какой же вредный мужик!
— Так и не мужик он вовсе! — фыркнула Агапа, наливая чай в красивые цветастые кружки. — Полевик! А они противные и упертые! Всю жизнь мы с ним на ножах! Перетянула его по лбу граблями, чтобы не умничал и ушла!
— Ничего с ним не случится… Глядишь мозги на место встанут! — хмыкнула баба Шура. — Значит и он ничего о рубахе не знает?
— Не знает, — тяжело вздохнула Агапа. — Орать начал, ногами топать, а толком ничего не сказал.
— Странно это все. Кто же мог ее взять? Времени у нас мало, нужно объединить усилия, — старушка щелкнула пальцами, и на столе появилось блюдце с вареньем. — Угостись-ка вареньицем, ароматное страсть.
— Слушай, Яга, а что если к водяному сходить? Может он чего слышал? — кикимора подвинула к себе блюдце с вареньем.
— Сходить-то можно, только сама с ним говорить будешь. Мы уже лет сорок не разговариваем, — баба Шура вздернула подбородок. — И начинать я не стану!
— Хорошо, хорошо, поговорю, а ты в сторонке постоишь, — быстро сказала Агапа, намазывая варенье на булку. — Сейчас чаю попьем и на мельницу.
Старая водяная мельница стояла у реки, но давным-давно не работала. О его колесо бились упругие струи воды, а оно лишь тяжко со скрипом вздыхало, вспоминая добрые времена. Сама мельница потемнела от времени и влаги, на ее стенах кое-где виднелись подушечки мха, но маленькие окошки сияли чистотой, а на крыше виднелись свежие заплаты.
— Лукьян Степанович! Лукьян Степанович! — позвала Агапа, сложив ладошки у рта. — Ты дома?!
Скрипнула дверь и на пороге мельницы показался тучный старик с копной седых волос на большой голове. Он увидел, кто к нему пожаловал и недовольно поджал толстые губы.
— Чего надо?
— Разговор есть серьезный! — Агапа подошла к крыльцу, а ее спутница даже с места не сдвинулась. — Лукьян Степанович, дело важное!
Старик тяжело спустился и сложил на груди руки, хмуро поглядывая на стоящую в стороне бабу Шуру.
— Ну, раз Яга явилась, значит точно дело серьезное. Говори, чего приключилось?
— Рубаха Морока исчезла, — прошептала кикимора, двигая длинным носом. — Украл ее кто-то!
— Что? — водяной булькнул и его глаза стали похожими на блюдца. — Как это украл?!
— Да вот так! — Агапа придвинулась к нему и зашептала. — Мне сестра моя рассказала, что вчера была она в черном ельнике и сама лично видела, что под камнем пустота! А от него чернота рассеивается! Открыты врата и как только день Карачуна настанет, в них войти можно будет! Завтра Морок как увидит, что рубахи нет, разозлится и догадайся, кто под горячую руку попадет?
— Так, а мы здесь причем? — Лукьян Степанович побледнел. — Я рубаху не брал! Мне она не нужна! Живу себе спокойной жизнью, никого не трогаю!
— Думаешь, он разбираться станет? Рубаха пропала? Пропала. Нечисть в деревне рядом живет? Живет. — Агапа Корниловна нервно заморгала, закатывая глаза. — Ведь было уже такое, что домовой и дворовой спьяну рубаху спёрли и на чердаке спрятали! Им, видите ли, пошутить захотелось! Помнишь, чем закончилось? Развеял их
