продуктовый заход на территорию рынка. Всё, как говорится, от настроения зависит.
Придя на смену, как обычно, за час до открытия клуба, Леха на парковке перед входом увидел машину Травникова. Единственный в городе черный «Гранд Черокки» с внедорожным «обвесом», привезенный руководителю федерации самбо из Америки, вальяжно заехал передними колесами на первые ступени входной лестницы. Малыгин сначала удивился – Травников никогда так рано не появлялся в клубе, а затем и несколько оживился. Можно было в спокойной обстановке переговорить по всем созревшим темам.
Травников, традиционно, развалился за служебным столом. Лампы дневного света, обычно столь масштабно незадействованные, горели в полную мощность. Официанты и бармены, в полном составе, наводили лоск на клубной мебели, ди‑джей что‑то крутил в своей аппаратуре, двое охранников таскали упаковки с пивом из кухни за барную стойку. Всё понятно, хозяин решил устроить общий ПХД – парково‑хозяйственный день.
Травников был не один. Рядом с ним, за столом сидел, под стать ему, невысокий коренастый парень лет двадцати трех. Короткостриженые рыжеватые волосы, мощная шея, налитые кисти рук.
– Здоров, Леха, – приветственно махнул рукой на место рядом с собой Травников, – п адай.
– Добрый вечер, – Леха пожал руку сначала владельцу клуба, затем его визави.
– Это Миша Шулимов, – представил Травников парня, – а это Леха, который охраной здесь рулит, я тебе говорил про него… Воспитанный и образованный.
Миша хмыкнул, снисходительно глянув на Малыгина.
– Саша, я поговорить с тобой хотел, – стараясь не замечать его оценивающего взгляда, обратился Леха к Травникову, – по бомбилам, там у них, реально замута какая‑то назревает. Макара через слова поминают, про общее…
– Это как раз все Михе и расскажешь, – кивнул на собеседника Саня, – он с сегодняшнего дня вместо тебя на охране будет. Я тебе говорил, что ты временный персонаж. У него контракт закончился, надоело ему хачей по горам гонять… Будет здесь теперь. Хе‑хе…
Миша криво ухмыльнулся, не сводя глаз с Малыгина. Были они у него светло‑серые, ледяные. Этот взгляд, вкупе с внезапной отставкой, словно мощной дланью, погрузил лехину голову под воду. И погрузил‑то в тот самый момент, когда он только‑только хотел набрать воздуха в легкие.
– Я… я понял, – наконец выдохнул Малыгин, – я‑то как? Всё? К Люде за расчетом?
– Ну ты, что, Леха! – опять хохотнул Травников, – мы такими кадрами не разбрасываемся! Старшим смены пойдешь, вон, вместо Бульдога или Лысого. Миша пацан правильный, проверенный, стреляный. Ты тоже уже в коллективе, так что давай… Делись. Я пока к Людке схожу, отчет гляну.
Травников поднялся.
– Мне бы ещё потом с тобой, – Леха тоже встал из‑за стола, – по Харламу момент есть, посоветоваться хотел…
– Малóй, достал ты уже со своим Харламом, – покачал головой Травников, – он сидит, бараном уперся. Не моё и всё! Мы порешали, что он признает, что патроны из армии привез, грузится и мусора отстают… Год получит и отсиженным по УДО выходит, Оля за него уже проплатила и в суде, и в тюряге. А он всех на хер посылает, орет, что подкинули. Мы ему…
– Так, по ходу, и получается, – невежливо встрял в монолог старшего Леха, – у меня человек есть, который видел, что ему блатные во время облавы их в карман засунули…
– И что!? – резко ответил Травников, – куда ты с этим свидетелем? К мусорам!? К прокурору или судье!? Ты в Союзе, епта, в Советском! И Харлам тоже, как будто целка институтская, талдычит, подкинули‑подкинули… Ну, хрена я сделаю‑то!? И так на нормальный вариант дотер! Весь налик слил, чтобы из УБОПа дела районному следаку отдали и убойщики отцепились со своим Косарем долбанным… С Макаром ещё в рамс лишний встревать! Всё, закрыли тему! Вон, Мишке, картину обрисуй и на пост топай…
Травников раздраженно повернулся и ушел в сторону бухгалтерского кабинета. В его интонации Леха не услышал ноток отречения от своего друга, скорее искреннее непонимание линии поведения верного опричника. Что, как раз, очень хорошо осознавал Малыгин. Он, примеряя на себя ситуацию Харламова, ощущал всё очень тактильно, с учетом реальности произошедшего в кабинете райотдела милиции. И был готов понимать всю глубину несправедливости. С одной стороны менты, без зазрения совести, в сговоре с блатными, зарядившие пачку патронов. С другой, старший товарищ, босс, который предлагает очень тяжелый компромисс. Как можно вот так вот? Жить обычной, в принципе, жизнью и по воле кого‑то в одночасье стать зеком‑уголовником. Рассуждая, Леха не замечал, что, в этом же принципиальном подходе, Харлам не был типичным обывателем. Он входил в бригаду «травниковских», был одним из лидеров. Пусть он не участвовал напрямую в открытом криминале, но некоторые эпизоды его жизнедеятельности не тянули на картинки из жизни работяги с судостроительного завода. Например, схема, придуманная Ольгой Фуштейн по земельному участку, плавно перетекшая в захват ночного клуба, изначально реализовывалась лично Дмитрием Харламовым. Навороченная «девятка» была куплена явно не на зарплату охранника. А мзда с таксистов, доля с которой капала и Малыгину? Всё это были те полутона, которые ты в девятнадцать лет не замечаешь, разделяя всё на белое и черное. На своих и чужих…
– В армии служить планируешь? – глухой голос Михаила заставил Леху вернуться к текущим делам.
– По здоровью годен, – пожал плечами он, – до армии пока далековато, да и в институте кафедра военная есть.
– А‑а, ты ж студент, – протянул назначенный руководитель службы безопасности, – откосить планируешь…
– Нет, – Леху начинал раздражать мастер быстрого анализа, – не планирую, закончу институт через три года и пойду служить…
– Правильно, через три года уже война и кончится… – презрительно процедил Володя, – отсидишься…
– А сам‑то чего дембельнулся? – Леха зачем‑то сознательно пошел на конфликт, – как там без тебя – то?
– А ты чего так по‑дерзкому базаришь‑то? – Миша встал.
Ростом он был ниже Малыгина, но кряжист в кости и сбит в плечах. Леха отступил чуть назад, ожидая развития агрессии. – Беседу в едином ключе поддерживаю, – стараясь охватить взглядом все конечности противника, ответил Леха.
И с подобной публикой уже приходилось иметь дело. Все эти «афганцы», а теперь и «чеченцы» заводились с пол‑оборота, не брезгуя в драке никакими средствами. Правда, в основной части, всё это сопрягалось с большими дозами алкоголя, поэтому справляться удавалось без привлечения
