— Обед! — радостно воскликнула Кари, подбегая к парню и хватая ломтик белокочанной.
— Одна морковь чистить, другая лук, — командовал Мак, не поворачиваясь к нам.
В воздухе пахнет мясом.
Меня слегка подташнивает, поэтому чтобы скрыть свою недовольную физиономию, беру лук.
Отрезав на мой взгляд ненужное и не съедобное, поворачиваюсь к Маку.
— Почистить, — повторяет он.
— Ну я ж отрезала, — подношу к его носу ароматную луковицу.
— Шелуху сними, — подсказывает Кари, наяривая морковью по странной железной пластине.
Блин.
Попыталась ногтями подцепить шкурку. Дурацкие ногти. Еще и запах. И глаза щипет. Капелька слез повисла на ресницах. Захотела смахнуть, залезла в глаз. Защипало сильнее.
— Ай, — бросила чертову луковицу.
Макар подскочил ко мне, отводя куда-то в сторону.
— Ты что делаешь? — завопила я.
— Ты чуть в плиту не врезалась. Хочешь горячую ванную на мясном бульоне принять? — я услышала шум воды. — Открывай глаза.
Постаралась разлепить слезно — текущие глаза.
В лицо прилетели брызги.
— Ты. Придурок, — хотела отпихнуть его. Но проморгавшись удивилась, что глаза не щиплет.
— Скажи спасибо, что не лицом под кран.
— Спасибо, — пробурчала я.
В такие моменты его хамского поведения, мне не терпелось приструнить его, рассказав о своем положении. Чтобы относился ко мне помягче. Чтобы наконец проявил любовь.
Если она в нем вообще есть.
Но есть же. Может же он быть нежным.
Как меня раздражает это состояние. Я не могу здраво оценить — это серьезно я так считаю, или чисто гормоны пытаются выгородить папашу малыша.
— Хлеб хотя бы порежь.
Взяла нож, обошла Мака и тихо ржущую Кари. Припугнула ее ножом.
Достала буханку и воткнула ей в бок острое лезвие.
Макар и Кари слаженно кромсали продукты, закидывая их кучками в кипящий бульон. На сковороде зашкварчал лук.
Господи, жареный он еще хуже пахнет.
Наблюдая за ними со стороны, мысленно представила себя на месте сестры.
Мы ведь красиво смотримся с Макаром. Ну вот если бы он хоть капельку улыбнулся.
И как по заказу, парень награждает мою сестру слабой ухмылочкой.
Бац.
Попадаю по пальцу.
— Ай. Блин, — вздергиваю руку и сую палец в рот, отворачиваюсь от этих двоих.
Буэ.
Я ж руки после лука не помыла.
— Что опять? — поворачиваюсь на голос и натыкаюсь на недовольный взгляд Макара.
Показываю сжатый рукой палец.
— Сказала бы, что не умеешь. — В его голосе сквозит насмешка.
— Я все умею. Просто… — туплю взглядом на жилку на его шее.
— Просто что?
— Почему ты меня так не любишь? — произношу я еле шепотом, героически заглядывая в серые глаза.
Макар кажется опешил. На лице кроме смятения и неожиданности, даже какая-то мягкость проступила.
— Что ты имеешь ввиду?
— Мы с ней, — киваю на вышедшую с кухни сестру. — Одинаковые.
— Внешне, — поправляет он, отводя взгляд.
— Но ей ты улыбаешься, а меня только дрючишь. Злишься постоянно.
Теряюсь в словах, желая добраться до сути.
— Ты избалованная. Испорченная. А я таких на дух не переношу.
— Только не говори, что ты и правда помогаешь мне ради денег!? — внутри меня рвутся все нити надежды.
— Правда. Не только ради денег, — его голос дрожит. Сам парень медленно напирает, пока я не оказываюсь на тумбе.
Его бедро оказывается между моих ног. Чувствую его тепло. Меня с ума сводит от разгорающегося пламени в самом низу женской плоти.
— Мне нравится, когда ты рядом. Когда стонешь. Когда кричишь. Когда твой громкий смех разрывает тишину. Я не привык открываться. Не могу и не умею. Но это не значит, что я совсем ничего не чувствую.
Его ладони легли на мои предплечья и притянули для поцелуя.
Долгожданного и горячего.
Языки сплелись, обмениваясь сладкой влагой. Дыхание жжет лица. Тела трутся, соприкасаясь, обмениваясь потаенными сигналами, от которых все выворачивает в ожидании близости.
Послышалось шипение. Макар оторвался от меня.
— Черт. Не хватало еще суп просмотреть.
Его руки до последнего удерживали меня, прижимая за талию.
Я ощущала спокойствие. Словно парень молча признался в кое чем очень важном.
— А какое твое любимое блюдо? — мягко поинтересовалась я, наблюдая за действиями Мака.
— Картошка жареная, с грибами, — как-то не охотно ответил он. — Но если из жидкого, тогда рассольник. Но такого как у мамы я больше нигде не встречал.
— А как его готовить?
— Тебя сегодня на вопросы пробило?
— Нет, просто… — Мак шикнул, оторвав руку от кастрюли. — Обжегся?
Парень поспешно отвернулся.
— Дай посмотрю, — дернула его за руку. Но парень как стена. Хрен сдвинешь с места. — Чего как маленький? Я же знаю, что это больно.
Раз сам не поворачивается…
Обогнула его, встав лицом к лицу.
Держа его ладонь со слегка покрасневшим пальцем, вдруг подняла глаза.
А тот стоит, лыбится.
Он обманул!?
Но мне даже не хотелось спрашивать, или накричать, что он заставил меня волноваться.
Макар смеялся. Так открыто, чисто. Зрелище завораживающее и нереальное. Увидеть, а уж тем более услышать его смех.
Я похожа на дуру, которая смотрит на первый снег и не может нарадоваться.
— Ты удивительная, Кристина. Сама мисс неуклюжесть, а пытаешься включить заботливую мамочку. ДА еще с таким озабоченным видом, — снова смех. Запрокинув голову, так что могу зубы его с верхнего ряда пересчитать.
— Может я специально рискую своим тельцем, чтобы ты меня ловил, вытаскивал из воды, спасал. От самой себя. — Последнюю фразу произношу практически еле слышно.
Тот сбавил смех, который и вовсе спрятался за плотными губами.
— Зови сестру, — перевел он тему.
Мы довольно вкусно пообедали. Хотя время было за три часа дня, ощущение что еще утро — не покидало.
Макар заставил нас мыть
