эскизы и картины хорошо продавались. Я не то чтобы зарабатываю миллионы долларов, но я зарабатываю достаточно денег, чтобы заниматься искусством на постоянной основе и это делает меня неописуемо счастливой.
Мой отец не был в восторге от всего этого, но он пришел в себя. Мы общаемся, и этого достаточно.
Наверное, иногда люди меняются.
Мы с Громовым живое тому доказательство. Он уже не тот человек, которым он был, когда мы влюбились и возненавидели. Он вырос, стал кем-то, рядом с кем я горжусь, и время от времени все еще пинаю его по голени. Я тоже уже не та девушка, что была тогда. Я бы сказала, что любовь к нему сделала меня менее скованной, но дело не только в этом. Он научил меня тому, что рисковать в любви и в жизни это нормально. Я люблю его целиком и полностью, безоговорочно.
— Давай, выгляни наружу, — Громов хватает меня за руку и тащит через виллу. По всей длине открывается вид на океан вдалеке. Солнце и краски такие яркие, что практически ослепляют. Мы стоим там минуту, он позади меня, просто вникая во все происходящее.
— Боже мой, — я подношу руку ко рту и просто качаю головой, — Это просто потрясающе красиво. Не могу поверить, что ты привел меня сюда.
Когда я поворачиваюсь, чтобы поцеловать его, он стоит на одном колене. Мои глаза бегают туда-сюда между его лицом и кольцом, которое он держит, — Черт возьми, да. Конечно. Да.
Он усмехается, — Боже, женщина, ты даже не даешь мне задать вопрос.
Я держу руку на груди, слишком возбужденная, чтобы ждать, чтобы услышать вопрос, — Ладно, ладно, — говорю я, подпрыгивая, как маленький ребенок в рождественское утро, — Спрашивай.
Громов вздыхает с притворным раздражением, — Ты перестанешь меня прерывать?
— Да, да! Просто спроси, уже! — я не могу перестать смеяться.
— Тише, женщина, пока я не закрыл тебе рот, — говорит он. Он улыбается от уха до уха, — Екатерина Логинова, вы самая трудная и упрямая женщина, которую я когда-либо встречал. Ты также самая добрая, самая любящая, творческая и чертовски сексуальная женщина, которую я знаю. Если ты будешь со мной, я обещаю тебе счастливую жизнь.
— Это самая глупая вещь, которую ты когда-либо говорил мне, — говорю я, когда он надевает кольцо мне на палец. Я чувствую, как слезы текут по моему лицу, и он нежно проводит пальцем по моей щеке.
Он притягивает меня к себе и опускает свои губы на мои. Когда мы целуемся, все в мире становится на свои места. Я знаю, где мое место, и это с ним.
Я выгибаюсь, чтобы снова поцеловать его, на этот раз нежно, — Обещаешь?
— Навсегда с тобой, — говорит он, — Я люблю тебя, принцесса.
— Я тоже люблю тебя, придурок.
