откуда?
— Та-а-ак… — протянул Дегатти, подходя к самому краю вместе со Снежком. — Не, не, никаких следов разумных индивидов. Это… чаропомойка. Похоже, тут живет порченик.
— Здорово, — неискренне обрадовалась Лахджа. — Наш сосед по даче — мастер проклятий.
— Не, обычно они не так… эм… — забормотал Дегатти. — Это ничего страшного, Лахджа, он просто раздолбай. Тут ничего такого.
— Но это тела! — вылезла вперед Астрид. — Мы проведем расследование?
Она попыталась прыгнуть в яму, но мама перехватила ее за шкирку. А папа стал объяснять, что адепты Детримента — самые… как бы это выразиться… неряшливые волшебники. Они занимаются проклятиями, а это значит, что они все время разводят грязь. Но не обычную грязь, а духовную. После их заклятий остается много астральных отходов, а если волшебник экспериментирует — то и изуродованных тел, потому что экспериментирует он на животных.
— Тут в основном крысы и немного свиней, — заметил Дегатти.
— Зачем вообще заниматься проклятиями? — приложила пальцы к лицу Лахджа.
— Проклятия — это общее название. А вообще это просто сорт быстрых заклинаний. Они заключаются в пометках на аурограмме, могут влиять не только на живых, но и на предметы, и могут быть не только вредными. Наши порченики и благословлять могут.
— Но почему-то их называют не благословителями, а порчениками.
— Ну… э-э… да. Слушай, я в этом не разбираюсь. Никогда не брал факультативы на Детрименте.
— Но мы с этим что-то сделаем? Я не хочу, чтоб вот такое было прямо у наших границ.
— Проведем сеанс экзорцизма, — кивнул муж.
Дегатти засучил рукава. Денек выдался прохладный, и он накинул плащ. Снежок распушился, став похожим на белый шерстяной шар. От целительного фамиллира хлынула очищающая благодать, и чаропомойка зашипела. Мелкая нечисть прыснула в разные стороны.
Помойка оказалась старой, многолетней. Скопилось несметное множество разложившихся трупов и смешанных духов. К тому же все они были многократно прокляты-перепрокляты, поэтому удерживались в этаком кошмарном клубке. Дегатти и Снежок чистили заразу скрупулезно, но дело продвигалось медленно.
— Кстати, Астрид, ты тоже можешь помочь, — присела рядом с дочерью Лахджа.
— Да! — загорелись глаза Астрид.
Она снова бросилась в яму с палкой, но мама снова ее перехватила.
— Да не так! Ты же вся перемажешься в проклятиях и будешь проклинать все, чего коснешься…
— Кудесно!..
— Ничего кудесного, ты и сама будешь вонять на всю округу. Тут нужны дистанционные атаки, Астрид. У тебя есть пушка против проклятий, демонов… всех, кроме мамы. Если пульнешь в маму — мама расстроится.
— И сожрет меня?
— И сожрет тебя.
Дегатти покосился на неправильно воспитывающую детей жену. Но отвлекаться не стал — они со Снежком вошли в полный унисон и распутывали чаропомойку. По мере того, как они углублялись в недра, становилось понятно, что это продукт нескольких поколений волшебников.
Пожалуй, уже тянет на Великий Могильник, и с этим точно следует разобраться, пока оно не сформировалось во что-нибудь голодное, подвижное и целеустремленное. Таких тварей еще называют Призрачными Веретенами, и добра от них не жди.
Астрид, которой мама наконец растолковала, что делать, вытянула руку и хлестнула Лучом Солары. Ослепительный поток ударил в омут, и девочка восторженно заверещала.
Она даже не подозревала, что такое умеет!
— А почему я не знала, что я так умею?! — возопила она.
— Я загипнотизировала тебя, чтобы ты забыла, — объяснила мама. — Иначе ты бы…
— Я сожгу всё-ё-ё!..
— Да, вот именно.
Лахджа подумала, что, возможно, поспешила. Давать в четыре годика лазерный луч, пусть и только против нечисти… сомнительное решение. Но с этим можно разобраться, когда догорит чаропомойка.
— А давайте танцевать вокруг, как безумные? — предложила она.
Дегатти даже не стал спрашивать, зачем. Это был бы глупый вопрос. Он просто начал отбивать ногами ритм. А Астрид с мамой запрыгали вокруг костра, изображая доисторических гохерримов.
Очистительный пар поднялся над деревьями, а вопли разнеслись далеко в эфире. Пожалуй, за несколько вспашек стало видно, что здесь горит нечто ужасное. И неудивительно, что через некоторое время на шум явился хозяин поместья.
— А что это здесь происходит?! — раздался гневный крик.
Семья Дегатти перестала отплясывать. Майно почувствовал неловкость, а вот жена и дочь продолжали ухмыляться.
Владелец сгоревшей помойки оказался молодым на вид волшебником. Сутулым, узкоплечим, крючконосым, в толстых очках-консервах. Его пальцы нервно подрагивали, будто он попал в какую-то нетипичную ситуацию и не знает, что с ней делать.
Социофоб. Живет один, людьми брезгует. Сейчас путаться в словах начнет.
Думаешь?
Сейчас узнаем.
— Мир вам, мэтр… э-э?.. — шагнул вперед Дегатти.
— Кацуари, — кусая губу, неохотно представился волшебник. — Эфрем Кацуари, маги… профе… лиценциат Детриманта… Детримента!
— Майно Дегатти, профессор Униониса, — представился Дегатти. — Это мои жена и дочь, приятно познакомиться.
— Прия… не, не очень. Что у вас тут?
— Танцы, — ответила Лахджа. — Вокруг костра. А что тут у вас?
— Свалка… остаточных чар, — подошел поближе Кацуари. — А что? Я… она всегда тут была. Еще при бабке…
— А у меня дочь туда чуть не свалилась, — доброжелательно объяснила Лахджа. — И мы решили ее сжечь.
— Кого, дочь?.. — моргнул Кацуари.
— Всёёёё сжечь!!! — завопила Астрид и начала бить палкой огонь. — Весь мир будет пылаааать!!!
— Мистлето бы тобой гордился, доча, — умилилась Лахджа.
— А почему демоны?.. — растерянно спросил у Дегатти Кацуари. Его очки резко запотели, и он начал нервно протирать их рубашкой. — И-и кто вам дал право?.. это моя… моя свалка!.. была!
— Она вам нужна, что ли? — не понял Дегатти.
— Нет, но… нельзя же просто приходить и жечь чужие свалки! Она моя!.. была!..
— А ничего, что она вплотную к моему поместью? — спросил Дегатти. — А если бы она вылезла и полезла в реку? Или ко мне? А у меня ребенок! Жена беременная!
Кацуари уставился на Лахджу и Астрид. Он явно сомневался, что демоны пострадают, если его свалка куда-то там полезет.
— И вообще это все водой смывает к нашему пляжу! — добавила Лахджа.
— Не смывает, я… мы подальше организовали. Это еще при бабке… это она!.. зачем вы?..
— Все равно!
— Да тут не жил никто тридцать лет!
— Ну извините, свалка уже сгорела, — ответил Дегатти. —
