сучке, но мне стало легче.
— Может, ты до сих пор любишь его? — резко спросил Макс и выпустил мою руку. Я тут же ухватилась за чашку и откинулась на спинку диванчика.
— Нет. Давно нет. Думаешь дело в сексе? Я хотела, чтобы вы все поняли каково это, чувствовать себя использованным. Туалетной бумагой.
Я отхлебнула тёплый кофе, показавшийся мне безвкусным, и вернула чашку на место.
— Я не просила их лезть в мою жизнь. Ничего не требовала, а они решили, что могут потоптаться по мне, кинуть подачку, и я буду радостно вилять хвостом, выполняя все трюки!
Вот опять! Снова слёзы подступили к глазам. Зачем я это всё говорю Максу?!
— Ну и забудь теперь о них! Давай начнём всё сначала? Ты и я, с чистого листа? — он подался через стол, наверное, хотел сесть рядом, но натолкнулся на мой взгляд и остался, где сидел.
— А если бы ребёнок действительно был? Как бы ты планировал наш разговор?
Вопрос был важен настолько, что я затаила дыхание и ловила каждое движение любовника, чтобы не ошибиться с выводами.
— Хотел посмотреть тебе в глаза и убедиться, что он мой.
— Я бы не родила, — ответила я, шумно выдохнув, и снова схватила новую салфетку, чтобы промокнуть глаза. Хорошо, что не накрасилась, как знала, что разговор предстоит слезливый! — Я выпила таблетку после Вадима, но она могла не подействовать, а приводить в мир ребёнка от нелюбимого не хочу. Всё. хватит с него и меня!
Стоило это произнести, как мир затуманился из-за нахлынувших слёз. Руки затряслись, я залпом допила остаток кофе и не заметила, как Вадим сходил за стаканом воды, а потом вложил в руку рюмку.
— Выпей, давай! — произнёс он и сел рядом, обняв за плечи. — Я никуда не денусь, даже не проси.
Я улыбнулась и кивнула, а слёзы хлынули пуще прежнего, но в груди словно раскрылся тугой бутон, не дававший ранее вздохнуть, и стало легче.
Водка была холодной и, хоть я её не уважаю, сейчас это оказалось то, что надо.
— Давай уйдём, — прошептала я, чувствуя, как необходим свежий воздух.
Косые взгляды никогда меня не смущали, да и теперь было плевать, но не хотелось превращать интимный разговор в мыльную сцену из зомбоящика.
Выйдя на улицу, я зажмурилась и поднесла влажную салфетку к глазам.
— Я могу идти сама, — произнесла я, отталкивая руку Макса.
Не хотелось, чтобы он думал, что я настолько беспомощна и расстроена, что теперь из меня можно верёвки вить. Да, несмотря на то, что дала волю слезам, я пока не была готова броситься Максу на грудь и согласиться, что всё случившееся не стоит воспоминаний.
— Мне всё кажется, что ты и дальше играешь роль, которую они тебе дали. Может, Катерина так и не успокоилась, — сказала я, когда мы сели в машину.
Я смотрела перед собой, на мир за лобовым стеклом и ощущала себя золотой рыбкой, помещённой в аквариум. Она плавает по кругу, получает корм и не подозревает, что за стенами стеклянной тюрьмы большой мир тех, от кого зависит её существование.
Так и было со мной. Я встретила Макса и легко поверила, что всё это случайность. Слушала слова о любви и не давала себе труда в них усомниться. Поверила, что сказка возможна, никак не сопоставив одновременной появление в моей жизни бывшего и нынешнего любовников!
Задним умом все хороши, и всё-таки я не жалела, что всё случилось именно так. Я впервые после Вадима убедилась, что могу полюбить. И что нет никакой второй половинку, встретив которую, уже никогда не сможешь быть счастлив с другими.
Я говорила долго, всё время просила не перебивать, хотя слушатель и не делал попыток. Ощущая на себе его мягкий взгляд, я чувствовала, что ещё немного и сдамся. Сверну этот никудышный сеанс психотерапии и попрошу обнять меня и снова повторить слова любви.
Просить не пришлось. Макс сам почувствовал, что я обмякла и истощена, вымотана слезами, нервами, прошлым, вломившимся в дверь.
— Почему ты готов так быстро простить мне измену? — спросила я, заглядывая в глаза.
Он совсем не производил впечатление того, кто стоил за свободные отношения в паре. Макс ревновал меня, и я боялась, что в будущем это станет проблемой. Но пока оно ещё не наступило, и думать не имело смысла.
— Я сам не был идеален и иногда позволял себе, ну, перепихон на стороне. Ничего серьёзного, так, старые связи. Всё давно закончилось, Вита. И если ты захочешь мне поверить, то обещаю, не пожалеешь.
Сейчас Макс сжимал мою руку, гладил лицо, целовал пальцы и говорил о нас. Я вглядывалась в каждую морщинку, мягкими лучиками ложившуюся вокруг глаз и испытывала прилив нежности. Мой мужчина уверял, что скучал и что теперь никуда меня не отпустит, даже если я продолжу сомневаться.
А я продолжу, уж такая натура!
— Откровенность ранит сильнее лжи. И я пока не готова тебе поверить настолько, чтобы переехать, — поджав губы, произнесла я, всё так же комкая в руках очередную влажную салфетку.
Сегодня я выплакала полугодовую норму слёз, но раз это приносило облегчение, значит, так тому и быть. Уже к вечеру я снова стану уверенной в себе леди, которая легко идёт по жизни и получает то, что хочет.
— Это я так, на будущее, — улыбнулся Макс, развернув моё зарёванное лицо к себе. — Эй, послушай! Я не собираюсь тебя торопить, но и отпускать тоже. Мы начнём всё с начала, согласна? И постараемся забыть обиды и прошлое. Ты достаточно жила ими, прекрати думать о мести и разрушать себя.
— Я не думаю о мести, — тихо ответила я, отведя взгляд. — Не поступи Вадим так, никогда не вспомнила бы о нём.
— Всё, мы закрыли эту тему раз и навсегда, — подытожил Макс и завёл машину.
— Куда мы едем? — спросила я спустя несколько минут, поняв, что он везёт меня в другую сторону.
— Ко мне. Я же сказал, что соскучился, — получила я ответ и усмехнулась:
— Обещал же не торопить события.
— И
