даже девятиэтажные дома, дворцы, как будто оседлавшие каждый из городских холмов, и циклопический амфитеатр, который не могли заслонить даже многоэтажки.
Порт Люцера тоже был обширен, он мог бы вместить гораздо больше кораблей, чем там сейчас находилось. На подходе к порту навстречу нам выдвинулось небольшое, но обильно увешанное флагами, суденышко.
Это был портовый чиновник. Он подошел к нашему флагману и с двумя стражниками поднялся на борт графского струга. Разговор не занял много времени, нам определили место стоянки и струги пошли на швартовку.
На берегу нас встречала обширная делегация. Получается, нас как-то отслеживали, хоть этого мы и не заметили. Делегация была очень красочной. Кичливо и пестро одетая группа королевских вельмож, сверкающая на солнце золотом и драгоценными камнями, в сопровождении богато вооруженных стражников в голубых сюрко с золотым единорогом (бывший Имперский герб).
После продолжительных витиеватых приветствий, нам довели планы по размещению и мероприятиям на сегодня и завтра. Команды стругов должны разместить в большом припортовом гостином дворе, а членов посольства — в гостевых покоях королевского дворца.
Место для дружин выделили в казармах городской стражи. Такое количество чужих воинов на территорию дворца допускать не стали, что, впрочем, получило полное понимание у графа Эмери тер Хетск и остальных варнийских дворян.
Для передвижения Посольства по городу нам выделили некоторое количество легких экипажей с открытым верхом, в одной из которых (предоставленной главе Посольства), я с гордостью узнал карету, сделанную в моей мастерской.
Пошли общей колонной. В начале — отряд ренийской королевской стражи, затем — экипажи местных вельмож, после них — наше Посольство, в котором я занимал самую последнюю повозку, а уж следом — посольские отряды.
Хоть мое место в колонне было и самым скромным из всех, но я им оказался чрезвычайно доволен. Мне было прекрасно видно идущие за мной отряды и какую реакцию на горожан они производят. Прохожие останавливались, чтобы удовлетворить свое любопытство, а стайки голопятых мальчишек, с громкими криками, сразу увязались за нами.
При движении по городу моя маленькая дружина снова привлекла основное внимание зевак. Она резко выделялась среди всех варнийских отрядов. В отличие от остальных, они шли в ногу, четким и ровным строем, мерно пристукивая оружием в такт своим шагам.
Зрелищности придавало то, что благодаря унифицированному вооружению, мои воины были похожи, как близнецы-братья. Идущий во главе оряховцев Матей, выделяющийся среди остальных командирским гребнем на шлеме, следил за дисциплиной и поглядывал в сторону моего экипажа.
Когда я посчитал нужным добавить еще немного перца происходящему, я подал сигнал Матею, и над строем моей дружины грянула одна из наших походных песен.
Поём мы песню, песнь солдат,
И реет наш штандарт.
В очах у нас огни горят,
Костров и звезд над нами;
Мы жаждем наш грядущий бой,
Свет утренний и день иной,
И здесь с тобой в тиши ночной,
Мы песнь поём солдат.
Солдаты мы,
Кипит в нас храбрость Варнии,
Хоть мы
Не все там родились.
Мы поклялись —
Не будет впредь родимый дом
Захвачен яростным врагом.
Врага на части разорвём,
Пусть солнца свет войдёт в наш дом.
Сквозь треск щитов и рёв споём
Мы песнь поём солдат.
В долинах, скалах, свете глаз,
Живёт отцов отвага,
Сражавшихся за нас в свой час
Под гордым древним флагом
Не обесчестим стяг отцов,
За матерей, сирот и вдов
Вперёд, сметая наглецов,
Мы песнь поём солдат.
Сыны Аристи! Мощь земли!
Прервём тьму долгой ночи.
Сомкнём ряды, и мы в пыли
Порвём врага мы в клочья.
Огонь, что очи наши жжёт
Смотри — зарёй восток зажёг
Смерть всем, кто против! Мы идём!
Мы песнь поём солдат.
(на основе шотландской народной песни)
У меня с моими дружинниками давно были подобраны и разучены несколько песен, на разные случаи. А мощные, тренированные многочисленными кроссами и маршами, легкие бойцов, идеально спевшиеся многочисленными повторениями голоса воинов, выдавали очень впечатляющий результат.
Ренийцы были в восторге, особенно горожанки, а вот бойцы других отрядов буквально скрипели зубами. Как бы вечером какого конфликта не случилось. Мужской коллектив, это дело такое, в дыню можно получить на раз-два.
Сегодня у меня масса впечатлений, но главным оказалось жестокое разочарование. Величие города, казавшееся издалека всеобъемлющим, оказалось ложным при более близком знакомстве. Тяжелая тень упадка лежала на всем, пожалуй, кроме внешнего вида знати.
Величественные постройки, возведенные из кирпича, чередующегося с камнем, были облицованы мрамором или декорированы орнаментом из цветного кирпича. Но при ближайшем рассмотрении все это оказалось запущенным. То же самое касалось и самих улиц.
Давно не ремонтированная и плохо убранная мостовая с отсутствующими тут и там булыжниками, выкрошенная облицовка на зданиях, редкие, неухоженные деревья, неработающие фонтаны с застоявшейся водой. Кажется, слава и величие древней столицы ушло вслед за исчезнувшей во тьме веков Империей.
Наконец мы добрались до огромного дворцового комплекса в центре города. Старый императорский, а теперь королевский, дворец стоял на самом верху возвышенности, на которой раскинулся Люцер. Дворец значительно возвышался над всеми зданиями, и лишь огромный амфитеатр почти достигал его высоты.
Вообще-то, амфитеатр, как непосредственно само строение, был даже выше. Он был воистину циклопических размеров, но так как располагался ниже по склону, то за счет этого проигрывал дворцу по высоте в общей перспективе.
Войдя на территорию дворцового комплекса, сопровождающие нас вельможи передали нас в руки слуг для расселения. Дружинников увели в сторону казарм, а членов Посольства повели в гостевые покои. Арго я, естественно, приказал себя сопровождать.
Местные лакеи — это какая-то особая категория. Уж не знаю отчего, но они были еще более чванливыми, чем их хозяева. Жесть какая-то! Только взглянув на брезгливо оттопыренную губу лакея, мне сразу захотелось дать ему хорошего пенделя: он сопровождал меня и Арго в выделенные нам комнаты на втором этаже дворца, в гостевом крыле.
Зато покои оказались очень неплохими. Ну, почти. Две комнаты: спальная, гостиная и небольшой балкон. Вообще-то, они были рассчитаны на одного человека, но я потащил с собой пажа. Как я потом узнал, из состава Посольства мне выделили самые скромные апартаменты.
Однако, они меня устраивали. За исключением нюансов, главным из которых оказалась ночная ваза, стоящая под кроватью. На фиг, на фиг! Я тут же вцепился в сопровождающего для прояснения ситуации.
К счастью оказалось, что на этаже есть и более-менее нормальный туалет. И хоть это уже было и не «индивидуальное место для раздумий», но лучше я буду ходить туда, чем делать это в спальне. Фуу!
Второй нюанс — это не
