бы сейчас с ног сбилась, ища того, кто поможет проверить одежду на наличие ядов. — И об этом не надо никому говорить. Ни родителям моим докладывать, ни старшим. Будь умничкой.
Подозреваю, что с прислугой тут редко обращаются вежливо, потому что девочка улыбается мне вдруг светло-светло и буквально исчезает, чтобы вернуться через пару минут. Озираясь, заходит в комнату, из которой я и не уходила, сжимает в руках маленькие свертки. Я забираю их, благодаря искренне служанку. Но та не уходит, во все глаза глядя на то, как на маленьком столике начинаю смешивать ингредиенты.
— Интересно, да? — спрашиваю у нее, и так понимая, что детская любознательность взыграла у мелкой. И я совсем не против её удовлетворить, но вначале прошу, — Только все, что здесь произойдет, должно остаться тайной, хорошо? Как тебя зовут?
Не могу же я к ней постоянной обращаться "эй".
— Дота, просто Дота, — улыбчивая малышка с удовольствием представляется.
Я же думаю о том, к какому же сословию принадлежит девочка, раз у нее нет никакой фамилии, и как ей повезло оказаться на услужении в замке, куда обычно допускают лишь избранных. Надо побольше о Доте узнать, полезно иметь такую вертлявую, а, главное, незаметную, малявку на своей стороне.
— Смотри, это оранжевая вода. Она выступает основой для многих зелий. Но следует с осторожностью её переливать, ведь, если попадет на кожу, то прожжет её, — показательно аккуратно наливаю в крошечный котел жидкость. Сразу слышу шипение. Значит, все правильно делаю. Затем кидаю сушеные глаза тритонов, — немного надо, у них очень сильное действие. — Дота послушно кивает, пытаясь не упустить ни единой детали. Кидаю листья беладонники. — Когда они пропитаются зельем, можно будет приступать к тому, зачем я все это и затеяла.
Отсчитываю секунды про себя, пытаясь не отвлекаться на неожиданный шум со двора. И, когда проходит четыре минуты, прямо рукой лезу в котел, доставая первый лист. Им и провожу по белью — от него моментально начинает исходить пар.
— Что происходит? — Дота шокирована наблюдает за клубами уже синего цвета.
— То, чего я и боялась.
Кто-то пропитал мою одежду ядом.
Кто бы это не сделал, надеялся на то, что Нивес осталась такой же наивной и глупенькой, как и раньше. Приедет радостная домой, переоденется, получит свою дозу яда и быстренько отойдет в мир иной, да еще так ловко, что никто и не заподозрит, что она отравилась. Страшно подумать, что стало бы со мной, не прояви я бдительность — освободила бы место будущей наследницы.
— Госпожа, надо сейчас же сообщить вашим родителям! — подскакивает с места Дота, выглядя испуганной и взволнованной.
— А вот это совсем необязательно, наоборот, мы должны оставить все, как есть. Только нам надо знать о том, что произошло, — беру девочку за руку, останавливая. Та уже порывается бежать разыскивать короля и королеву. Слишком уж честная. А мне нужно время, чтобы как минимум обдумать происходящее, сделать выводы и подготовиться к следующим возможным покушениям, ведь, как только убийца поймет, что с отравлением ничего не вышло, наверняка захочет попытаться вновь меня свести в могилу. И тогда стоит ждать еще куда изощренных методов. Вновь прошу Доту, — никому ни слова об этом. Пожалуйста. — И решаю давить на то, что в слугах в этом мире очень развито, — ты же не думаешь, что я какая-нибудь слабачка, что не может себя защитить? Вот, значит, какого мнения ты о членах королевской семьи… — тяну нарочито разочарованно. Давить на совесть — самое верное решение в подобных случаях.
Дота тут же виновато опускает голову и начинает шмыгать носом, похоже, приготовившись плакать.
— Госпожа, я никогда и в мыслях не держала считать вас слабой или глупой, — по покрасневшим щекам малышки текут слезы, которые она не в силах остановить, видимо, чувствуя глубокий стыд за собственные сомнения. — Просто я волнуюсь о вас. Раньше вы часто болели, а лекари никак не могли понять, почему это происходит, почему их лечение не помогает. И теперь, когда вы вернулись, я боюсь, что ваши родители снова будут дневать и ночевать у вашей кровати, боясь, что вы не выживите после очередного приступа болезни.
Что ж, это многое объясняет. Нивес-то не в первый раз решили сегодня убрать с пути, и до этого пытались. Стало быть, этот человек не просто вхож в королевский дворец, вполне возможно, что и живет тут, может передвигаться по помещениям, не вызывая ни единого подозрения. "Меня больше удивляет, что родители так просто отнеслись к тому, что их дочь, будущая наследница, которая по определению Магии должна быть сильной и здоровой, постоянно болеет. Неужели все лекари бессильны, или же отец с матерью и не пытались особо помочь?", — теперь под подозрением для меня и они. Люди, которые должны следить за мной, как за зеницей ока, как-то легко сдаются.
— Не беспокойся, лекарь в лазарете Академии позаботился обо мне, дал новое лекарство, зелье, которое укрепляет и дарит новые силы, — обманывать ребенка неприятно, но зато так о маленьком происшествии в моей гардеробной не узнают в ближайшее время. Я и не надеюсь, что Дота долго сможет хранить молчание, но по крайней мере получу маленькую фору.
Еще раз строго-настрого девочке запрещаю болтать и отсылаю дальше работать, пока её не хватились старшие, а сама сажусь в то самое кресло, в котором совсем недавно был Кирен. Итак, кто под подозрением? В первую очередь, конечно же, моя младшая сестра, Олвен. Ей моя жизнь покоя не дает, судя по всему, уже очень давно. И, если раньше девушка смирялась с положением, потому что Нивес была тихой серой мышью, то я в её теле сделала многое, чтобы положение сестры в той же Академии изменилось: начала учиться, показывать свои умения, заинтересовала учителей, "похитила" сердечного друга…кто знает, за что еще она может хранить обиду. Во-вторых, мои родители. Те, кто по идее меня должны любить, холить и лелеять, как-то подозрительно долго не могли найти, отчего же болеет дочь. Третьим пунктом идет, как ни странно, наследник ал'Вула. Да, он многое сделал, чтобы завоевать мое доверие, но посчитал нужным разрушить все одним только поцелуем. А также, не смотря на Связь Магии между нами, он все еще не до конца передо мной открыт, имеет море тайн и слишком тщательно их скрывает. Как после этого верить? Верно, никак. Еще не следует вычеркивать из списка тех, кто прислуживает во дворце и незнакомых мне безликих родственников — все они имеют доступ в мою
