родная, сколько ж у тебя тестостерона… — подумала Лика. — Неужели я в шесть лет назад была такая же ненасытная? Да-а, парни помоложе — это чистый кайф. Даже жаль, что я не собираюсь заводить серьезные отношения».
— Паш, все действительно было на десять из десяти, но мне не нужен парень. Я не хочу взваливать на себя какие-то обязательства. Я сыта этим по горло. Поэтому без обид, но…
Маркелов не дал Лике договорить: в два рывка оказавшись прямо перед ней, он прислонил указательный палец к ее губам.
— Ш-ш-ш. Я тоже не хочу ничего серьезного. Мне нужно, чтобы было весело и классно. Ничего больше. И, кстати, мне наконец привезли кровать. Кинг сайз.
— Доброе утро, коллеги, — раздался требовательный голос. — Надеюсь, я вас не прервал.
В кабинет зашел Саттаров, раскрасневшийся от холода. Вид у него был грозный. Его взгляд скользнул по вазе с розами, по Лике и по сотруднику из отдела логистики, которого на этом этаже вообще быть не должно. Судя по всему, Виктор Игоревич молниеносно оценил обстановку и понял, что происходит.
— Вечером наберу, — нежно шепнул Маркелов. И, уходя, кивнул директору: — И вам доброго утра.
Щеки девушки пылали. То ли из-за уверенного напора Павла, то ли потому, что Саттаров стал всему свидетелем.
— Здравствуйте, Виктор Игоревич, — не глядя на него, сказала она.
— Как придете в себя, — ухмыльнулся он, — сделайте мне, пожалуйста, кофе.
«Что за насмешка в голосе?» — возмутилась про себя Лика. И тут ее осенило: да весь филиал в курсе, что Павел Маркелов — жуткий бабник и перетрахал всех симпатичных цыпочек, каких только смог найти на своем этаже и близлежащих. И вот теперь он добрался до центрального отдела. Это именно то, о чем подумал Саттаров, отсюда и насмешка в его голосе. Он откровенно потешался над Ликой. Вероятно, решил, что она скоро станет одной из, а Маркелов пойдет дальше по отделу в поисках новых вариантов.
— Стереотипный придурок, — едва слышно процедила она, глядя на дверь в кабинет босса.
Ее уже порядком достало, что мужчина-бабник воспринимается обществом, как вполне здоровое явление, и моногамия в этом случае является поводом для гордости и хвастовства. Но если девушке тоже не сдались серьезные отношения, и она меняет парней, как перчатки, то она либо шлюха, либо несчастная баба, которая отчаянно ищет любви. Получается, если ночь с Маркеловым так и останется одной-единственной, все подумают, что это именно он получил свое. Он, а не Лика. Коллеги решат, что он бросил секретаршу начальника после первого же секса, и теперь она ему больше не интересна.
В целом, Лике было плевать на людские предрассудки, но здесь сложилась несколько иная ситуация: теперь Саттаров будет думать о ней, как о жалкой брошенке, которая кидается из койки в койку в поисках нового мужа. «Жалкая брошенка. Бедная, несчастная баба».
— Черт, — сплюнула воздухом Лика и потянулась за мобильным.
«Кровать, говоришь? Тогда сегодня я ночую у тебя», — написала она Павлу.
«В 18:15 подъеду за тобой к центральному входу. Будет круто, обещаю», — тут же ответил он.
— Вот и славненько, — одними губами шепнула Лика.
Она делала все это не сказать, что всерьез, но и не из-за Саттарова и его уничижительного мнения на ее счет. Скорее, здесь сработало все в комплексе. В голове у Лики сложился очередной список (она уже давно их не составляла — пришло время это исправить):
1. Маркелову тоже не нужны официальные отношения, а значит, с ним не будет проблем.
2. Он очень хорош в постели, и теперь мне не придется поправлять здоровье и улучшать настроение с мужчинами, которые могут оказаться в этом деле далеко не так хороши.
3. С ним весело.
4. Можно заодно утереть нос Саттарову, который заранее записал меня в брошенки.
5. Иде-аль-но!
Следующие две недели Лика и Павел развлекались, как могли. Сон обоих сократился до трех-пяти часов, но зашкаливающий уровень гормонов радости с лихвой компенсировал недосып.
Павел не скупился на подарки, и в кабинет к Лике доставляли то цветы, то плюшевые игрушки, то нижнее белье в красивых коробочках. К концу второй недели вся приемная была завалена букетами. Саттаров ни разу не спросил, откуда цветы. Лика подозревала, что он был уверен, что она заказывает их сама, ведь Павел больше ни разу не появлялся на их этаже.
Когда после очередного «свидания» Лика получила в подарок серьги с бриллиантами, она не сдержалась и на следующий день приобрела Маркелову часы и запонки, на которые вбухала всю зарплату.
Как-то на обеденном перерыве девушка делилась с подругами последними новостями и как раз упомянула о круговороте подарков.
— Просто секс, говоришь? — подняла идеальную бровь Марго. — Вот у нас с Саттаровым действительно просто секс. Мы не дарим друг другу серьги и часы. Максимум — он платит в ресторанах, и то, мы бываем там редко.
— Ну, мы с Маркеловым вообще ни разу не были в ресторане. А часы — это просто часы. Он мне столько всего подарил — что ж я буду жмотиться ему на часы? Тем более свои предыдущие он разбил по моей вине.
— Это ж как надо трахаться, чтобы разбить часы? — удивилась Света.
— А ты вспомни те времена, когда только познакомилась со своим мужем, — подмигнула ей Марго. — Кажись, в те славные деньки вы не только часы разбивали.
— Да в том-то и дело, что ни часы, ни даже кружку… Ничего мы не разбивали… Эх, везет вам, девчонки.
— Ну так разводись и вэлкам к нам с Энджи. У нас веселее. Правда, приготовься к общественному осуждению. А его будет с избытком, уж поверь. К примеру, мои одногруппники до сих уверены, что я валютная эскортница. Это при том, что я всю жизнь пашу, как проклятая, чтобы так выглядеть. Ни один мужик мне ни разу с этим не помог.
— Девчонки… — испуганно прошептала Света. — К нам идет Саттаров. Прямо к нам лавирует, девки. Прямо сюда.
Четыре пары девичьих глаз устремились в ту сторону. К ним действительно направлялся Саттаров.
Лика еще долго вспоминала, как Виктор, подойдя к Марго, прямо там, в общей обеденной зоне, что-то нежно шепнул ей на ушко и ушел. Он никогда не обедал вместе со всеми, не пил кофе, да его нога вообще раньше не ступала на территорию буфета, однако в тот день он это сделал. Но больше всего Лике запомнилось не это, а выражение лица Марго, когда Саттаров вышел. Ее взгляд вдруг стал мутным, словно она целиком погрузилась в свои мысли.
