зайцев, два енота, несколько белых голубей и куропаток.
Этот зоопарк я разместил подальше от дома, потому что запах от животных идет специфический.
Я даже не представляю, можно ли Лешке гладить наших зверей, но когда вижу, как загораются его глаза, пускаю все на самотек.
Мы на двадцать минут вылетаем с семейной тусовки.
Я громко смеюсь, когда мальчик подносит морковку к кролу и довольно скармливает ушастому, его любимое лакомство.
Лешка не издает звуков, но по его искренней улыбке я вижу — парню все нравится.
Втянув теплый, летний воздух я расслабленно смотрю на Лешкины эмоции.
Кажется, он начинает «оживать» и от этого открытия я удваиваю жадность, с которой наблюдаю за парнем.
Я увлекаюсь картинкой настолько, что не замечаю, как наше пространство разрезается знакомым парфюмом.
— Я вас потеряла — шепчет Геля, присаживаясь рядом и зачарованно следит, как Лешка скармливает морковку самому большому кролу.
Ей тоже пришлось по душе Лешкино настроение, но когда мальчишка утыкается в мою жену взглядом с его губ стекает улыбка.
Мы с Карамелькой переглядываемся, не понимая, что могло расстроить парня, но тот уже потеряв всякий интерес, выбрасывает морковку и прячется в моих объятиях.
Горечь в глазах моей жены настолько отравляющая, что мне хочется утешить и ее. Но Леша так сильно сжимает мою шею, словно боится, что я его оставлю, при этом совершенно не давая мне приблизится к Геле.
Под тяжелое молчание мы возвращаемся обратно.
— Дело не в тебе… — произношу осторожно, пытаясь поддержать Ангелину, но она меня нервно перебивает.
— Не во мне. — роняет тихим бесцветным голосом, смотря себе под ноги. Ее шаги неторопливые, но я вижу, как ее руки нервно сжимают телефон.
Ну хорошо хоть она это…
— На его глазах мать избивала Дашу.
Понимает…
Торможу, зависая взглядом в пространстве.
Охуеваю настолько, что врастаю в тротуарную плитку.
Долго смотрю на газон, чувствуя, как мои глаза наливаются влагой.
Что его мать делала?
Если это можно расслышать, я эгоистично выберу этот вариант, не рассматривая остальные.
В ушах настолько громко стучит пульс, что я блядь глохну.
Если б не маленький испуганный комочек на руках, я б что — ни будь разъебал. Впечатал бы кулак так, что б прострелило от боли, на секунду уняв то, что сейчас происходит у меня внутри.
А там до какой-то гребанной тошноты противно и от этого я морщусь, с отвращением уводя взгляд в сторону.
Неплохо тебя реальностью прихерачило, да, Громов?
Я, конечно знал, что есть такие семьи, но… блядь!
Я не думал об этом никогда.
Лишь один раз гонял подобные мысли в голове — когда Карамелька рассказывала о своем детстве.
Но она остужала мою злость убеждениями, что ее никто не обижал.
Я верил.
Очутившись в беседке, пытаюсь взять себя в руки.
С трудом, отклеившись от Лешки, передаю его Тимохе, а тот обиженно зависает взглядом на пацане.
Даринка нажаловалась, знаю.
— На пять минут, буквально — плююсь словами, нервно дергаясь от его взгляда.
Он тут не причем. Он отец и очень болезненно относится на жалобы дочери. Все логично. Но и мне отцовские чувства просто скручивают нутро от того, что какая то мерзота поднимала на детей руку, и никто… Сука! Никто им не помог!
Опаляю легкие горьким дымом сразу же, как скрываюсь в мангальной зоне.
Три долгих затяга. В голове немного туманится разум, нихуя при этом не унимая тяжесть.
Ловлю себя на мысли, что тревожно слежу за Лешкиной реакцией. Ему некомфортно, он ищет глазами меня. Поэтому я решаю сворачиваться и мое решение крепчает, когда я вижу, что Тим пытается передать парня Насте.
Дебил.
Поспешно тушу сигарету в прозрачной пепельнице и срываюсь с места.
— Какого хера?! — цежу сквозь зубы, подлетая к Агачеву. — Я просил присмотреть!
Вспарываю глаза напротив своим гневным взглядом.
В этот момент этот парень мне словно чужим стал, потому что херово мне что-то. Злости во мне за гребанных десять минут расплодилось столько, что никакой сигаретой не унять.
— Харош — поднимает примирительно руки, наблюдая, как я забираю у Насти испуганного Лешку. — Я просто мясо хотел идти жарить.
Но мне по хер на его слова, потому что я блядь впервые не знаю, что мне делать с теми эмоциями, которые сейчас царапают мое нутро.
— Он. Боится. Женщин. — высказываю ему настолько брезгливо, словно эта информация, блядь на каждом сайте помечена красным.
— А я то откуда… — начинает дергано, но тут же замолкает, наткнувшись на мой взгляд.
Я ухожу в глубь двора.
Лешка на моих руках притих и я только спустя пятнадцать минут замечаю, что он уснул, примерно через столько же возвращаюсь вз беседку и молча приземляюсь в плетеное кресло.
Давно на моих руках вот так беззаботно не спали маленькие дети.
Рассматриваю худощавое лицо, проглатывая чертов ком.
С меня сегодня явно содрали лишнюю шелуху, показав, как жестоко бывает в нашем мире.
Не то, что бы я об этом не знал. Просто не сталкивался.
— Наконец-то… — Настин шепот заставляет меня поднять глаза и увидеть неприятную картину: в нашу сторону шагает заплаканная Дашка. Рука ее перетянута бинтом, лицо бледное.
За-ши-бись! Только этого визуала не хватало моему шокированному мозгу.
Даша выглядит слишком напуганной, когда видит брата и я просто не могу это игнорировать, поэтому тут же дергаю Кира в свой кабинет.
Тот ожидаемо кусается и плюется словами, но меня блядь, хер обыграешь!
Не верю ни одному Кирюхиному слову, хотя, признаюсь, что он на минуту во мне что-то раскачал.
Но всего лишь на минуту! Уж слишком отчетливо я помню его потуги с бестолковой Яськой.
Я люблю своего сына и безусловно желаю ему счастья, но эти дети — моя новая зона ответственности.
Мне нужно время, что бы все обдумать. Дохера времени…
Поэтому выйдя из кабинета я шагаю в сторону беседки.
Столько гвоздей в одной крышке — слишком дохуя.
Геля видит мой настрой и с тех пор, как мы отошли от зоопарка нервничая, искусала свои губы. Мы друг друга очень хорошо изучили. Ее не обмануть.
Давно я так не дергался, знаю.
Наблюдаю, как Даша гладит братишку по голове.
Я буквально, блядь впечатываю в этих детей свой взгляд, решая, что мне теперь с ними делать.
Про отца Лешкиного я все узнал. Парень не плохой и совсем небогатый. Своя семья и не факт, что наш мальчик там вообще нужен.
Движения Дашки настолько нежные, что от этой картинки мне хочется глубоко вдохнуть и закусить кулак.
Только Даша так может гладить
