— Знаете, — прерываю я, — весьма сомнительно, чтобы в нашей стране «любой майор» мог принять столь архибезответственное решение! А вот в отношении безъядерной зоны мы полностью «за».
— Все больше людей понимает опасность ядерной войны, — смутился Петер. — Но правые у нас, да и в других скандинавских странах, пока еще сильны. Они в штыки встретили инициативу Пальме. И если у нас в Швеции она обсуждается в риксдаге, то правительства Дании и Норвегии отвергли ее с ходу. Север Европы в последнее время становится все более «горячим». Вы знаете, что НАТО решило создать склады военного снаряжения в Норвегии на случай войны?
...Да, я читал об этом нарушении баланса сил на Севере Европы. И в свою очередь спрашиваю собеседников, слышали ли они о наших предложениях, в которых Советский Союз выражал готовность заморозить ядерные арсеналы на существующем уровне и сократить число ракет в европейской части СССР? При условии, что США и НАТО откажутся от планов размещения новых ядерных ракет в Европе. Ведь речь идет о сбалансированном сокращении существующих примерно равных вооружений, а значит, и о сокращении гонки вооружений.
— Кое-что слышали... — замялась Анна-Лена. — Однако наши средства массовой информации представляют дело так, будто СССР уже добился больших односторонних преимуществ в вооружениях. И чтобы вести переговоры о сокращении вооружений, нужно якобы сначала довооружиться. Знаете, к сожалению, многие этому верят: пресса, радио, телевидение постоянно говорят о советской военной угрозе.
— Положение не стало лучше и после прихода к власти нашего социал-демократического правительства, — подхватил Петер. — Правые давят изо всех сил. И новое правительство приняло решение выделить тридцать миллиардов крон на разработку качественно нового истребителя-штурмовика. Мы протестовали... Но наша партия не прислушалась к нам. Существенно здесь то, что после создания этого самолета мы еще больше будем привязаны к военному блоку. Ведь отдельные компоненты вроде электронного оборудования будут поставляться странами НАТО...
Прервав паузу, девушка улыбнулась и сказала:
— Как видите, мы не самые послушные дети нашей партии. Но мы поддерживаем ее деятельность по достижению большей безопасности в Европе и мире.
Они напомнили о руководимой У. Пальме Независимой комиссии по вопросам разоружения и безопасности, куда входят 17 стран, о том значении, которое имел ее доклад на Второй специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН по разоружению. Основной вывод этой комиссии пришелся явно не по вкусу американской администрации: в современных условиях нельзя добиться безопасности на пути достижения военного превосходства. Далее следуют конкретные предложения по разоружению...
Мы разговаривали долго. Анна-Лена и Петер с неподдельным энтузиазмом, не жалея сил и времени, пропагандируют среди шведской молодежи идеи мира — разумного, с их точки зрения, мира. В чем-то их доводы были серьезными, в чем-то наивными, их позиции оставляли место и для призывов к сохранению нейтралитета, и для пацифистских взглядов, в чем наши точки зрения никак не сходились...
Я рассказал им, что видел участников Марша мира из скандинавских стран, когда они летом 1982 года пришли в Москву. Видел их трогательные театрализованные представления, в которых солнце-мир прогоняло прочь тьму-войну...
Такие же юноши и девушки, как Петер и Анна-Лена, распространяли в различных городах и странах воззвание Шведского совета христианских церквей, под которыми стоят подписи восьмисот тысяч шведов. Многие, очень многие, подобные им, борются против планов Рейгана превратить Центральную Европу в плацдарм ограниченной ядерной войны.
...В конце концов ребята спорили уже между собой. Анна-Лена яростно атаковала парня вопросами о том, что делать шведам с их нейтралитетом, если ракеты полетят куда-то над Швецией в стратосфере, или, наоборот, у самой земли? Петер отчаянно ринулся в спор, предлагая свои радикальные средства. Но главное — они спорили, главное — они не были равнодушными. Они боролись за мир.
Фалун — Стокгольм — Москва Валерий Рыжков
В злетаем. На самолете взлет растянут, пронизан ожиданием, с привычным ритуалом пристегивания ремней, выруливанием на взлетную полосу... Вертолет стартует иначе, и ощущения пассажиров иные. Резко чихает прогретый мотор, кабина вертолета наполняется пульсирующим грохотом. Бортмеханик, захлопнув дверцу и защелкнув ее ручку страховочным крюком, устраивается на узкой вертикальной лесенке, ведущей в пилотскую кабину: при взлете он обязан следить за приборами. Обороты набраны, мерцающий сверху винт отрывает тяжелую машину от земли, качнулся нос вертолета — и вот мы уже стремительно летим, постепенно привыкая к грохоту вибрирующего металла, к специфическим запахам грузового отсека Ми-4.
Значительную часть отсека занимает дополнительный бак с горючим: маршрут не из коротких — через всю Киргизию с севера на юг. Летим мы сегодня в отроги Алайского хребта, в бассейн реки Исфайрамсай. Летим для уточнения снегозапасов в этом районе, на снегосъемку.
Снег в горах — это консервированная вода, а вода в Средней Азии — это, как известно, жизнь. Однако, если учесть, что в высокогорье вода — это, в сущности, расплав льда, а лед — продукт перекристаллизации снега, то изначальным в горах окажется все-таки снег. Пушистый поначалу, он, уплотняясь, превращается в фирн, фирн, перекристаллизовываясь, становится глетчерным льдом, таяние которого и питает горные реки. Зная количество снега, скопившегося за зиму в бассейнах рек, можно предсказывать объем воды, которая поступит весной в водохранилища и ирригационные системы.
Снегомерные работы ведутся в Киргизии с 1927 года. Еще полтора-два десятка лет назад снегосъемка в горах Тянь-Шаня — этой водной копилке Средней Азии — считалась делом трудным и опасным? Основным средством передвижения снегомерных отрядов были лошади да собственные ноги гидрологов, в лучшем случае «доукомплектованные» парой лыж. Охватить при этом всю территорию республики необходимыми исследованиями было практически невозможно.
И вот в начале шестидесятых годов Гидрометслужба Киргизии одна из первых в стране перешла на принципиально новый метод снегосъемки — аэродистанционный. Снегомерные отряды, как шутят сами снегомерщики, из «лыжнокопытных» стали «винтомоторными». Трудяга Ми-4 помог открыть новую страницу в изучении снежного покрова в горах.
...Рокот мотора становится глуше, потом его почти не замечаешь. Спутники мои готовятся к снегосъемке.
Николай Васильевич Максимов — старейшина снеголавинной службы Киргизии, ее организатор, удобно устроившись на чехлах от лопастей и мотора, листает полевые книжки, рассматривает схемы речных бассейнов, испещренные кружками снегопунктов.
Необычна судьба этого человека. Вот уже тридцать лет занят он изучением снежного покрова, лавин и ледников Киргизии, возглавляя снегомерно-гидрографическую партию республиканского управления по гидрометеорологии и контролю природной среды.
За плечами Максимова десятки экспедиций, маршруты которых — Тянь-Шань и Памир, Кавказ и Хибины, Дальний Восток и Новая Земля... При нем школа киргизских лавинщиков обрела всесоюзную известность, заимела даже свой филиал — снеголавинную станцию «Наминга» в районе строительства БАМа.
Максимов — инициатор первого на Тянь-Шане минометного залпа, возвестившего о начале активной борьбы со снежными лавинами. Под его руководством комплекс многолетних гляциологических исследований на ледниках Тянь-Шаня и Памиро-Алая вылился в восемь частей «Каталога ледников СССР».
Кряжистая, в неизменном шторм-костюме, фигура Макса — как зовут Николая Васильевича меж собой снегомерщики — идеально вписывается в тесные интерьеры кабин вертолетов и экспедиционных машин. Молодые вертолетчики называют его уважительно «дедом» — за седую острую бороду, за характер крутой, но отходчивый. Этот полет для Максимова, к сожалению, один из последних: его ждет заслуженный отдых.
Высокий, худощавый Михаил Фирсов, преемник Максимова на посту начальника снегомерно-гидрографической партии, оторвавшись от летного дневника, пристраивает к своим стационарным очкам вторые — снегомерные.
Устроившись у иллюминатора, прикручиваю к массивной трубе телеобъектива видавший виды «Зенит». Фотоаппарат в нашем деле незаменим: он исключает ошибки, подстраховывает наблюдателя. Прицелившись сквозь круглое отверстие в блистере иллюминатора, делаю контрольный снимок. Следующий кадр будет рабочим.
С вертолета горные цепи похожи на морские волны. Громадные валы, внизу пологие, всплескиваются вверх отвесными гребнями. Рваные облака, будто клочья пены, довершают это сходство. Гранитный шторм в двенадцать баллов!
