него; от этого стало скверно и пусто на душе, и Андрей изменился в лице.
– Как себя чувствуете? – врач заметил, что с клиентом не всё в порядке. Андрей утвердительно кивнул головой, а сам прикидывал: «Что произойдёт, если я буду терпеть дальше? Крайние состояния крайне любопытны».
Доктор снова взялся за тяжёлый «бур», Андрею казалось, что его голова летает по креслу из стороны в сторону, а незапланированный ребёнок бьёт своими ногами изнутри в живот, где начиналось неприятное жжение: «Ого-го, Огогошеньки. Огонь!»
Врач бурил, штрабил, давил челюсть, опять бурил, давил, потом что-то крутил – в животе уже неимоверно жгло и бурлило: внутренние органы вращались, сталкиваясь друг с другом, ребёнок бился в исступлении, и в какой-то момент Андрей понял, что его терпение иссякло, и поднял вверх левую руку:
«Тайм-аут, офсайд, пит-стоп, «я выхожу!» – но что это? Доктор вытянул у него изо рта длинную струну. «Нет…» – в руках врача мелькала игла и тонкая нить. Он зашивал десну, и стало понятно, что ему не остановиться, а Андрей не в силах далее терпеть. Явь отступала – «не пит-стоп, а нон-стоп»: беременность прошла, но живот раздулся, как большой и твёрдый мяч; внутри него теперь кипел чайник, под чайником пылал жаркий костёр, плясали черти с пушистыми хвостами как у Магрегора; они куражились и метали ножи в стенки живота изнутри, невозможно кололо по бокам. И за всем этим нелепым и нескладным похмельным сумбуром в синеющем окне мерещились знакомые кошачьи глаза, которые, как показалось Андрею, ласково и по-доброму прищуривались, и это воодушевило его.
«Всё!» – как будто прошла вечность. Едва доктор отрезал нить, Андрей сложился пополам, обхватил голову руками и пытался прийти в себя: «Ууу-уу-у», – дышать было сложно, черти не могли угомониться. Он попросил воды. С полным стаканом Студент возник из ниоткуда, Андрей тут же простил ему все грехи перед собой, которые он и не совершал, залпом выпил воду; почувствовал, что пламя затихло и черти, собрав свои ножи, разошлись. Выступила испарина, приятное тепло разлилось по телу. Какое-то время он ещё сидел согнувшись, потом поблагодарил врача и его помощника; ему выписали такие-то и другие лекарства, и он удалился из кабинета.
Когда Андрей Петрович вышел на крыльцо клиники, на улице рассвело, но тонкий молодой месяц ещё сиял; свежесть утреннего воздуха наполнила лёгкие: «Месяц родился, а у меня первенец – искусственный зуб. Это хороший знак; доктор – крутой, всё прошло успешно; поздравляю», – так намеревался он подумать. Но не захотел и передумал: «Шерстяной Магрегор, дружище, вечером буду с рыбой! Жди».
ШЛАНГ
Обширные жёлтые разводы и фигурные серые кляксы не успели просохнуть. Здесь и там проступали они сырыми язвами внезапных убытков. Поздним вечером Вадим вернулся домой, и пристальным взглядом, полным расстройства и негодования, рассматривал потолок, по которому "прошлись соседи". Неожиданно случившуюся аварию устранили, но вода, пропитав перекрытие, продолжала нависать каплями в коридоре, время от времени выпадая мелкой дробью на терракотовую керамическую плитку, где беспорядочно бьющие недолеты и перелеты собирались в мутные бурые лужицы. Линия соседского соприкосновения пришла в движение.
Сантехническое ненастье случилось в квартире в обед, когда супруга босыми ногами почувствовала влагу, а затем, внимательно присмотревшись, обнаружила притаившуюся капель, тихо тюкающую в прихожей и туалете.
Не ждали?
А вот…
Вспылив, но быстро успокоившись, жена не стала тревожить Вадима и звонить ему на работу, тем более, что вызванные в срочном порядке сантехники, отработали оперативно, эффективно и «нетривиально»: они просто перекрыли воду.
Теперь, когда можно было спокойно оценить масштаб ущерба, Вадиму вспомнилось, как не жалея сил они занимались ремонтом, как долго и скрупулёзно выбирали бригаду, сколько денег и нервных окончаний было сожжено в пыльной суматохе дизайнерской отделки. И хотя каждый хозяин жилья в многоквартирном доме всегда должен быть готов к небольшому вселенскому потопу по «Ветхому завету» жилищного кодекса, случается это нечасто, и некоторые владельцы квартир живут долго и счастливо, так и не услышав: «Нас затопили!» или, ещё неприятнее (кому как): «Вы нас топите!»
Облачившись в домашнее и приняв коньячку для снятия стресса, осоловевший Вадим рассудил, что теперь самое время подняться к соседям, чтобы выяснить в деталях, что случилось, а заодно решить вопрос с компенсацией безвозвратных (как тогда казалось) потерь. Закольцованное механическими «Тиссотами» запястье, фирменные спортивные штаны и новые брендовые кроссовки должны были усмирить возможную несговорчивость «небожителей» верхнего этажа. Переехав сюда недавно, Вадим не особенно интересовался жителями подъезда (а кто у нас интересуется?), и в лифте не здоровался (а кто у нас здоровается?), потому соседей сверху он не знал. В какой-то далёкой галактике воспоминаний кружились парень среднего роста, девушка или женщина; к тому же действие коньячных паров подтянуло к минимуму ползунок контрастности изображений, стирая контуры и без того неясных образов.
Не спеша, с вальяжным пошаркиванием, он поднялся этажом выше и нажал на кнопку звонка. «Интересно, какая у них отделка?»
Дверь открыла юная особа студенческого возраста: просторная черная футболка «оверсайз», темные велосипедные шортики, на ногах – розовые тапки с «зефирными» шарами; русые волосы стильно затянуты в тугой пучок и бравым солдатом смотрят строго вверх. Стройная, с серыми глазами. «А она – ничего».
– Здравствуйте. Вадим. Ваш сосед снизу.
– Добрый вечер. Марина. Вы нас извините… мы тут… две женщины, мало, что понимаем… – она прервала сыпавшиеся извинения, а потом продолжила, – мы оплатим, наймем штукатуров, они всё сделают… Вы не переживайте. Извините, что так. Мы сами не знали.
Искренность, с которой говорила девушка, и её прямой немигающий взгляд немного смутили Вадима.
– Я пришёл узнать, что произошло.
Но девушка не дала ему договорить:
– Там, – она неопределенно махнула рукой, – шланг лопнул, а мы не заметили. Если хотите, можете посмотреть. Девушка, повернувшись, пошла вглубь квартиры. Вадим переступил через порог. Снимая кроссовки, он потерял равновесие и локтем зацепил стоявшие вдоль стены лыжи. Они, связанные в одно целое с лыжными палками, шумно грохнулись на пол.
– Нет, нет. Я сама, – девушка подняла упавший инвентарь и унесла его в другую комнату, освободив проход.
– Это моего брата. Сережины лыжи. Были. Мы выставили на продажу… там есть ещё вещи, они почти новые. Может вам что-то пригодится? – она немного задумалась, как будто улетела куда-то на мгновение. Но быстро вернулась.
– Вот смотрите, – включив освещение в туалете и приоткрыв дверь, она указала на бачок унитаза. Вадим подошёл, наклонился и увидел, что подводящий шланг треснул в месте крепления. Покачав его рукой, он убедился: «Именно так».
– Да. Шланг под замену.
– Вот. Вода побежала, а у нас дома –
