магическим способ успешно состоялась, складывала в общий пакет всё купленное. А он продолжал наблюдать.
— Я не обознался, — как бы предупредил меня на случай, если соберусь пойти на попятные. Хотя этого даже в мыслях не было.
— Не обознался, — произнесла и поджала губы, — Удивлена, что запомнил.
— Сложно было забыть такую девушку, — с уст слетел какой-то вроде вычурный комплимент, но сама подача, тон показывали, что сказано-то искренне, — Как муж? Дети? Кошки и собаки? — усмехнулся, вспоминая скомканное прощание.
— Не было никаких детей, кошек и собак. — Меня так нагло уличили во лжи, поэтому, осмелев, я подняла свои глаза и посмотрела в его заинтересованные. Волосы такие чёрные-чёрные, кажется, на ощупь — мягкие. Я бы прикоснулась к ним.
— А муж? — Адам правильно схватился за поданную нить.
— Нет, и мужа тоже нет. — Сразу решила объяснить всё, — Это был парень. Бывший уже.
— То есть ты солгала мне? — наигранно закатил глаза, как бы пристыжая.
— Даже имя выдуманное, но хоть тебе понравилось… — ухмыльнулась хитро.
— И как же вас зовут, обманщица? — ох, как он хорош собой. Тогда я даже этого не заметила, и причина ясна.
— Тереза, — качнула в ответ головой, наконец представляясь.
— Очень приятно с тобой познакомиться. И раз уж судьба нас снова свела, не хочешь зайти, выпить кофе? — он так нагло проявлял себя, как и все мужики. Уверенный, однако. Но почему мне нравится?
— Мне надо ехать, но в любое другое время я бы выпила.
— Снова врёшь, чтобы я отстал?
— Нет, говорю от чистого сердца. Давай встретимся завтра, и я докажу, что не вру.
— Тогда мне нужен твой номер, если ты не против, Тереза. — Адам уже оттопырил немного пиджак и достал телефон.
— Только я сама себя запишу, — протянула руку вперёд, ожидая телефон.
— Ты любишь игры, — хмыкнул, но повиновался моей затеи.
Победно улыбнувшись, быстро вбила свой номер и подписала: «Обманщица».
— Может тебя подвезти? — произнёс над головой, когда я уже закончила с подписью.
— Спасибо, но я на машине. — Заблокировав телефон, вернула его владельцу. Пусть погадает, как я себя записала.
— Тогда могу проводить до двери? — Адам быстро убрал смартфон во внутренний карман пиджака и уже протянул руку к моему пакету. Джентльмен. И я не стала отказываться от предложенной немой помощи.
— У нас есть целых двадцать метров, чтобы поболтать, а завтра мы узнаем, вру я или нет.
— Даже если у нас будет двадцать миль, не думаю, что этого времени хватит, — спокойно произнёс, и я, не выдержав, посмотрела на его умиротворённое, довольное лицо.
— А сколько хватит? — задумчиво спросила.
— То, что происходит, не измеряется в часах, в милях, в килограммах или в паскалях. Тут немного другой предмет. — очередной фразой он загнал меня в тупик, и я подумала. Эгоистично так. Своенравно. По-женски.
Освободившееся место ухажёра, которое было вакантно целых пятнадцать минут спустя не начавшегося свидания, теперь занято.
«Я мертвый человек. Я просыпаюсь утром, и мне нестерпимо хочется одного — спать. Я одеваюсь в черное: ношу траур по себе. Траур по человеку, которым не стал.»
— Фредерик Бегбедер.
Белый потолок привычно встречает своими строгостью и холодом. Со стороны открытой двери, ведущей в большой парк, дует тёплый калифорнийский ветер. Кажется, можно уловить запах солёной воды. Да, всё возможно, но именно обитатель этой просторной спальни не хочет ничего улавливать. Глаза цвета мха обращены вверх, к идеальному потолку. Он перемещает иногда взгляд с одного светильника на другой, не вкладывая в это действие ничего такого. С минуты на минуту прозвенит будильник. Наступит очередной день его вроде как жизни. Восемь утра.
Во избежание неприятной мелодии, которая скорее всего только вздёрнет и без того ошалевшие нервы, он выключает его. Гарри не хочет начинать этот день. Да, настрой пессимистичный. И без того, он сейчас не похож на человека, живущего свою жизнь по правилу: «Делай всё, как хочешь, но так, чтобы не было стыдно, когда умрёшь». Уже сделано многое, что не передать вот так на бумаге. Тут играют волнительные и такие неприятные чувства, не дай Бог, кому испытать. Он слышит, как входная дверь в тишине закрывается: уже приехала врач, у остальных сегодня выходной. Единственный. Наверняка уже и Тереза отправилась на пробежку.
Отчасти их дни (по отдельности друг от друга) начинаются каждый раз одинаково, но по крайней мере девушка хоть куда-то выбирается, дышит другой жизнью. Его же будни абсолютно идентичны, и разбавить их может либо малышка-Ханна, либо перепалка с Терезой, которая состоялась как раз вчера. О, да, он заметил сколько в ней ярости до сих пор скоплено, и навряд ли кто-то другой может ощутить всю её мощь. А он просто-напросто заслужил, поэтому ничего не сказал.
Возможно в их случае, когда девушка не уходит из-за мелкой, из-за любви к ней, а также по личным причинам, можно крутить и вертеть чувствами да эмоциями, сбивать всю эту спесь, но это больше не кажется блестящей перспективой, не для него. Больше не для него. Три. Два. Один.
— Мистер Стайлс, доброе утро! — в комнату входит Натали, его четвёртый лечащий врач, с которым вчера у него состоялся не самый приятный разговор. Стыдно ли ему? Нет. Поэтому он и не живет по оговоренному плану. За те вещи, которых надо стыдиться, ему не стыдно, — Как спалось? Сегодня ночью было прохладнее, — она мягко прервала его тираду мыслей, точнее стенания внутри тела.
— Спалось, как и всегда, — небрежно он кинул ответ и наблюдал за сценарием, который засел уже в печёнках. Женщина, или лучше сказать девушка (ей всего тридцать) обходит кровать и аккуратно поддевает одеяло.
— Надо размяться, но сначала сделаем массаж. — Натали, имеющая руки профессионала, сразу переходит к делу. Первыми под этот «массаж», не самый приятный, попадают его бёдра. Когда-то, только она появившись со своими новенькими, не опробованными методами, прикосновения во время этого самого массажа приносили дискомфорт.
Застой в его мышцах хороший, но и Гарри не дурак, видя, что спустя уже почти три месяца он в силах сделать шага два, а затем коленки начинают дрожать, как у какого-то пацана на первом свидании. Бесится сразу! Мысли закрадываются, что больше никогда он не ступит в октагон, не сразится за пояс, ничего больше не произойдёт, а ведь это когда-то заставляло кровь стыть в жилах.
Быстро отвлекается, пока гнев не начал забирать всё его внимание. Не то, чтобы Гарри настроился на сопливый позитив, взялся за ум и сквозь боль пошёл к цели. Нет. Он не хотел и сегодня срываться
