четыре золотых, — деловито продолжил Гарс, — я могу поговорить с ним, и он простит вам эту оплошность. Знаю, потешная сумма за две-то жизни! — махнув рукой, рассмеялся мужичок. — Но взять больше мне не позволит совесть. Я же не грабитель какой-то.
— У меня есть предложение получше, — извлечённый из ножен кинжал закрутился на указательном пальце Рэксволда подобно стрелке компаса. — Если он остановится раньше, чем я увижу купчую на землю, то вы найдёте свои бошки отдельно от тел.
— Блефуешь, — ухмыльнулся Гарс.
— А ты проверь.
— Зря дерзишь… — мужичок резко захлопнул книгу.
Будто по команде, бугай тяжёлой поступью направился к ассасину и северянке, на ходу разминая закованные в сталь кулаки.
— Не лезь: я его сам уложу, — Рэксволд наблюдал, как замедляется вращение сверкающего клинка. — Так хочется пустить кому-нибудь кровь…
— Ты доверяешь мне? — вдруг спросила Эрминия, не сводя глаз с идущего к ним громилы.
— Конечно, — опешил от странного вопроса убийца.
— Тогда стой и ничего не делай.
— Шутишь, что ли?!
— Рэкси…
— Ладно, — насупившись, ассасин загнал кинжал в ножны. — Он твой.
— Ага… — тихо буркнула Эрминия.
Она не спешила выхватывать мечи, позволяя здоровяку подойти ближе. Но даже когда на его широком подбородке уже стали различимы мелкие прыщи, клинки по-прежнему покоились в ножнах — Рэксволд с подозрением покосился на возлюбленную: та стояла, олицетворяя само спокойствие.
— У вас ещё есть время передумать… — раздался насмешливый голос за их спинами.
С перекошенной от ярости рожей, Бантака дошёл до странников и угрожающе развёл руки — ассасин, хоть и не подал виду, ощутил себя между двумя боевыми молотами, которые собирались встретиться, размозжив ему голову. Если бы не безоговорочное доверие к воительнице, он бы давно познакомил ничем не защищённую глотку амбала с острым кинжалом. Детина оскалился: выдвинул массивную челюсть с тесным рядом кривых зубов, напоминавших компанию пьяных матросов, возвращавшихся к кораблю, опираясь друга на друга. От падавшего сверху бешеного взгляда Рэксволда не покидало чувство тревоги, в то время как Эрминия в лёгкой задумчивости рассматривала похожий на булыжник, круглый нос бугая. Внезапно, словно угодивший в капкан медведь, здоровяк издал неистовый рёв — напряжённый ассасин чуть не выхватил клинок. Северянка же дождалась, когда мордоворот заткнётся, неспешным жестом утёрла со лба капли слюны и посмотрела в выпученные глаза напротив:
— Всё? Закончил?
Вслед за вопросом она отвесила громиле затрещину, отчего тот, схватившись за щёку, застыл ошарашенным истуканом. Заметив вновь отведённую ладонь, Бантака испуганно закрылся руками. Однако, вопреки его ожиданиям, удара не последовало.
— Так он умственно отсталый… — пробормотал поражённый убийца.
— А вот и нет, — выглянул из-за массивного запястья обиженный глаз. — Я нормальный.
— Угу… — Рэксволд опустил взор на выпяченную нижнюю губу. — Я вижу…
— Беги, дебил!!! — завопил Гарс и, тряся пузом, бросился в ближайшие заросли.
Опомнившись, бугай раненым лосем метнулся в том же направлении. За уносимым вдаль топотом и стоявшим на весь лес треском послышалась фраза «бесполезный увалень», рассечённая напополам сильной одышкой. Вскоре всё стихло — от горе-грабителей осталась лишь лежавшая на земле книга.
— Как? — не выдержал ассасин. — Как поняла, что он не опасен?
— Ноги у него дрожали… — сорвались с языка тихие слова, а в голове вертелась одна-единственная мысль: наверное, так бы поступил Джон…
* * *
Брошенная жульём книга оказалась путеводителем по Виверхэлю. Потрёпанные бродяжной жизнью страницы дохлым червём разделяла замусоленная косичка из конского волоса. Да, лошади были бы сейчас кстати: животные могли заметно ускорить передвижение, а то и выдать близость вампирши нервозным поведением. Не помешала бы и подробная карта местности, но рукопись со схематическими зарисовками посвящалась восточной части королевства. Оценив насмешку судьбы, Рэксволд запустил книгу в еловую хвою, пролетев сквозь которую, она подбитой птицей рухнула на заросшую грибами прогалину.
Ассасин с северянкой двинулись в сторону чащи, изредка делая на деревьях зарубки, чтобы ненароком не потерять могилу. Чем темнее становился лес, тем выше были шансы найти Лайлу. Скажи кто-нибудь убийце, что ему придётся день напролёт чавкать грязью в сырых оврагах, собирать паутину в пустоте волчьих нор и соваться в каждый пещерный закуток — не поверил бы. Эрминия участвовала в поисках не меньше Рэксволда: брала на себя самые узкие проходы и расщелины, отчего её роскошная золотая коса испачкалась и растрепалась, став похожей на спутанный хвост старой клячи. Не забывали странники поглядывать и наверх: редкие сосны, способные привлечь вампиршу густой кроной и крепкими ветвями, сразу же пронзались внимательными взорами.
Однако все приложенные усилия заканчивались лишь потерянным временем, а оно, коли за ним не следить, бежало со скоростью горной реки — для ищущих, перекусивших один раз, и то на ходу, покрасневшее небо стало скверной неожиданностью.
— Вот дерьмо… Надо поворачивать, — ассасин опустил глаза на спутницу, устало поправлявшую висевшие за спиной мечи. — Успеем прочесать до сумерек окрестности могилы. Вдруг Лайла рискнула перебраться поближе? Особенно светлую опушку, где мы вообще не должны искать. Чем чёрт не шутит?..
— Не найдём мы её… — помотала головой северянка. — Если Лайла усвоила хотя бы половину сказанного мной о маскировке, шариться по лесам можно до самой зимы. Но мне кажется, она попросту свалила. Ты же убеждён в обратном. От этого и будем отталкиваться: наведается ночью — заманим под свет факелов.
— Как? Крови разольём? Лайла уже давно научилась держать себя в руках…
— Есть более надёжный способ лишить её самообладания, — фраза походила на взведённую гильотину, за которой лезвием ухнула вторая: — Разроем могилу.
— Эрми… — изменился в голосе Рэксволд, но потом замолчал. При всей циничности такой план мог сработать: наблюдая подобное из укрытия, вампирша вряд ли сумеет сдержаться. — Пошли готовить факелы… — с тяжёлым сердцем произнёс убийца.
Вслед за потерей статуса друзей они рисковали стать для Лайлы теми, кого обезумевший от траура кровожадный хищник захочет разорвать на части, — врагами.
* * *
Обгоревший остов вяза чёрной башней высился посреди поляны: некогда занесённое ветром семечко слишком долго билось за жизнь в хвойной тесноте — когда старые ветви затерялись в еловой зелени, весенняя гроза положила конец давней борьбе. Пепелище уже много лет как затянулось травой, но обломок дерева так и остался стоять пустотелым монументом великого противостояния. Его нечастыми гостями были белки, прятавшие в древесных руинах запасы на зиму и почти всегда забывавшие о них к приходу холодов. Однако сегодня на ковре из сгнивших орехов и ягод сидела доселе невиданная гостья, дыхание которой оседало на внутренних стенах остова морозным серебром.
Вампирша ощущала себя таким же погибшим деревом: мёртвым, пустым, одиноким… Её заплаканный взгляд размывал отблески золотого кольца — подарка Джона. В ледяных пальцах
