Что чувствуете?
— Я лежу на кровати и смотрю на облупившуюся краску на стене, — не открывая глаз и неосознанно заламывая руки, ответил Саша. — Я чувствую обиду, брошенность, ненужность.
— Что это за место?
— Общая палата в психушке.
Саша снова закусил кулак, явно не справляясь с переживаниями. Даша и сама на секунду зажмурилась.
— Как вы там оказались?
— Я что-то сделал, — отняв кулак ото рта, ответил Саша.
— Почему вы чувствуете себя ненужным? Кто вас бросил?
— Родители! Это они отправили меня в психушку!
Саша буквально вывалился из транса, раскрыл глаза, схватился за голову и прямо-таки сложился пополам, уставившись в пол. Даша не видела его лица, но видела, как капают слезы и, кажется, слюни.
— Дышите, пожалуйста, — попросила Даша.
Прошло несколько минут, прежде чем Саша выпрямился и взял еще несколько салфеток. Он неторопливо вытер лицо от слез и, прерывисто дыша, с удивлением уставился на окровавленную руку.
— Вы готовы поделиться? — спросила Даша.
Какое-то время Саша молча вытирал кровь с руки, потом вздохнул, как-то иронично улыбнулся и кивнул.
— К родителям пришли гости. Было застолье. Кажется, по поводу назначения отца на новую должность. Собрались его коллеги, начальник… Мерзкий такой тип. Вел себя так, будто все вокруг ему принадлежит. Не помню точно, кажется, он с мамой флиртовал. Вульгарно так еще… А папа будто бы и не видел ничего. Видел, конечно, но… Не решался что-то предпринять. А мама, кажется, и не против была.
Я не знаю, что я сделал. Не помню. Когда пришел в себя, меня уже связали. Скрутили ремнями так, что потом даже шрамы остались. До сих пор помню. Прихожу в себя, все тело болит, комната вверх дном, шторы сорваны, стол в щепки. Кровь везде. А по стенам жмутся папины коллеги. Пузатые все, убогие. Стоят, штаны придерживают. Ремни-то все на мне.
В глаза не смотрят. Боятся. Я говорил, что уже все нормально. Что я соображаю. Развяжите, мол. Звал родителей. Они, кажется, сзади были. Я не уверен, мне показалось, что я папин кашель слышал. Повернуться сам я не мог.
В общем, я звал, просил, уговаривал. Не помогло. Они даже слова не сказали. Даже не дали мне знать, что они там, рядом. Что слышат меня.
Потом уже санитары меня паковали. Дальше все понятно. Психушка, в целом, место… забавное. Она, знаете, чем-то похожа на наркотический трип. В каком состоянии туда войдешь, в таком и будешь пребывать все время.
Вот я и пробыл пару месяцев в этом состоянии брошенности, преданности, ненужности. Ну, мне теперь кажется, что я тогда, лежа на койке и глядя на облупившуюся краску, все понял. Что если я буду так себя вести, то буду никому не нужен. Если буду говорить людям правду или бить морду подлецам.
— Вам уже не шестнадцать, — заметила Даша. — Вы можете позволить себе и говорить правду, и бить морду подлецам.
— Вероятно, — вздохнул Саша. — Это странно, конечно, прозвучит. Не смейтесь только. Мне кажется, что я там, в психушке, умер.
«Зачем ты убила Сато?» — мгновенно всплыл вопрос в голове у Даши. Она едва сдержалась, чтобы не застонать.
— Меня вовсе не тянет смеяться, — заметила Даша. — Отчасти вы правы. Какая-то часть вас тогда… не умерла, но уснула, скажем так. И в ваших силах ее пробудить.
«А так ли это?» — спросила себя Даша. Так ли это на самом деле? Можно ли вернуть парня, который говорит правду и бьет морду подлецам? Чтобы жил он, а не полупаразит-полуказанова. Захотелось плакать.
— Мне сейчас кажется, что я… Многое сделал только для того, чтобы не чувствовать этого. Чтобы не возвращаться в психушку. Ну, мысленно.
— Именно. Это наверняка повлияло на ваше поведение. К сожалению, у нас осталось мало времени. Вы хотели бы поработать с этой темой или вернуться к теме Кости?
— Давайте вернемся.
— Итак, мы остановились на том, что Ира испугалась и решила порвать ваши отношения. Вы сказали, что она упомянула о каких-то «играх». Что она имела в виду?
— Не знаю.
— Вы говорили Ирине о том, что Марина решила не бороться за детей?
— Нет, — покачал головой Саша.
В этот момент Даша поняла, что он начинает замечать схему.
— Вернемся еще назад. Вы говорили, что Марина просто обязана была биться за детей в суде, как и вы, так? И вы не знаете, чем бы кончилось это противостояние?
— Да, — Саша отвечал все более настороженно.
— Теперь снова перейдем к Ирине, которая испугалась отношений. Как вы сами говорили, испугалась она «мужика с прицепом». Так?
— Да, — уже растеряно ответил Саша.
— Так кто же должен был победить в суде?
Повисла тишина. Саша перестал моргать, но осознание встретил мужественно.
— Марина.
— Статистика таких дел говорит о том, что суды почти безжалостны к мужчинам, — согласилась Даша. — Для чего вы так хотели этой почти безнадежной битвы, если результат вам не был нужен?
— Чтобы втянуть во все это Иру и при этом иметь официальный повод остаться без детей.
— Вы замечаете параллель с той схемой, которую увидели пару сессий назад?
Саша взялся за голову, что-то шепча. Глаза его шарили по стене в поисках чего-то, способного его успокоить.
— Боже, да что я за… — он закрыл лицо руками. — Что я за чудовище?!
— Вы не чудовище, вы человек, но если хотите выйти за рамки этой схемы, вам придется много работать над собой.
— Я же даже… Все точно так же! Господи! Как вынуть это из себя?! Я же как паразит какой-то! Я же все на нее повесил! Ира!
Даша поняла, что сейчас он вряд ли ее услышит, и молча наблюдала за происходящим.
— Я и Костю использовал. Он получается, ну, как бы инструмент в этой игре. Я же с помощью него показал Ире, какой я классный отец! Мне для него, мол, ничего не жалко! Но я не хотел, понимаете?!
Саша посмотрел Даше в глаза, и она вдруг увидела в них безумие. Отвела глаза, не выдержав этого взгляда.
— Понимаете?! Я не хотел! Это не я! Не я!
— Понимаю, — успокоила его Даша.
— Я не хотел, просто… Надо отдать Костика Марине. Он не должен превратиться в такое же чудовище, как я. Нет, нельзя! Ему будет с ней лучше! А я… Мне, наверное, не стоит никаких отношений заводить, я ведь всем жизнь порчу. Да, да!
— Остановитесь, — прервала его Даша, чувствуя, что он так дойдет до самоубийства. — Вы не сделали ничего ужасного.
И тут же сама себе возразила. Сделал, и много. Но так делают почти все. Это почему-то нормально — калечить
