знаю, как оно может быть. Проходил это всё. Вместе с Машей. Ни к чему хорошему недосказанность не привела. Сейчас, когда Маша попросила с ней поговорить — я не смог. Нужно было ехать в аэропорт, но отмечаю про себя, что обязательно найду время. Заеду к ней на днях. Не хочу снова скатываться к тому состоянию, когда между нами пропасть была. Дети объединяют так сильно, что на всю жизнь повязан остаешься, как бы там ни было, один оступается — падают оба.
Помню как оно, не иметь возможности увидеть ребенка, из-за отношений с его матерью. Мы с Машей сделали друг другу так больно, что видеться было невыносимо, а страдал из-за этого сын. Я боялся сорваться и глупостей наделать, поэтому избегал Машу. А она меня.
Мы до сих пор то время не обсуждали, но я прекрасно понимаю, почему мне теща сына передавала. Удавка с двумя концами, я чувствовал точно такое же натяжение, как и жена.
С Сафи я такого не хочу. Тем более цена будет выше в разы. Не прилети она сейчас, я бы так и довольствовался фотографиями.
Всю дорогу до нашего города, Саф тихонько о чем-то с малышкой болтает. Её голос теплом и лаской пропитан. Прислушиваюсь. Дочка тоже внимательно слушает, так внимательно, что звуков почти не издает. Несколько раз слышу кряхтение и хихиканье.
В зеркало заднего вида периодически наблюдаю за ними. Волны умиления ничем не сдержать.
Мама Сафи мне рассказывает, как они долетели, но отчего-то тему меняет неожиданно.
— Они так всегда. Им хорошо вместе, — произносит сбивчево и тут же к окну отворачивается.
Сергей
Смысл слов Маши до меня не сразу доходит, но замешательство длится всего пару секунд. После — вспышка.
— Скажи, что ты шутишь, — прошу ее, заведомо зная, такого подарочка мне не уготовлено.
Выпалив всё одним махом, Маша сглатывает. Дышит тяжело. Поджала губы и смотрит на меня исподлобья. Боль в её глазах пронизывает меня насквозь.
В груди гореть начинает. Знакомое чувство. Никогда его не забуду. Только не после того, что мы с ней пережили.
Вот и поговорили.
«Поздравляю, Спирин! Вот ты и дождался разговора по душам».
Отвезя Колю к Саяре, я вернулся. Мы ведь с Машей договорились поговорить. Не знаю, каких новостей я ждал, но точно не таких.
Сквозная дыра в грудной клетке разрастается.
— И ты только сейчас решила мне рассказать?! Серьезно?! Нет, блд, серьёзно?! — выхожу из себя, сдерживаться совершенно не получается. — Больше года прошло, Маша! Неужели за всё это время не нашлось случая признаться? Никогда не хотела мне рассказать?
Она ожидаемо молчит, тем самым напрочь выкидывая меня за пределы самообладания.
Сука! Что же это за дни такие?! Пиздец в очередь выстроился.
— Как ты додумалась до такого, Маш?! Это, по-твоему, отличный план? Развестись, лечь под другого мужика… чтобы меня спасти?! — настолько мерзко от произнесенных слов, что в пору рот прополоскать. — А меня не забыла спросить, нужно ли мне такое спасение? Цена не слишком высокая? Думаешь, я хотел такой помощи?
Стараюсь… Стараюсь понять её, уложить в голове, но не могу. Да, пусть мы жили не идеально. Но не так же, блд, плохо! Будучи женатым, я был уверен, что мы любим друг друга. Ссорились и тут же мирились. Как бы ни злился, именно Маша была моим воздухом. Я брата родного никогда так не любил, как её.
— Ты не понимаешь! Я поэтому от тебя всё и скрыла! Ты бы никогда не согласился! Она сказала… Мама сказала, что с тобой случится что-то — несчастный случай, если я не послушаюсь! Ты не знаешь, на что она способна! Какие у неё связи! Как бы я жила, зная, что тебя из-за меня убили?! Как жить, Сереж, зная, что твой любимый человек из-за твоей глупости погиб? — в её голосе надрыв сумасшедший. — Я тебя так сильно любила всегда… Ты моё всё! Ты заботился обо мне всегда. Я тоже хотела…
Ощущения такие, слов в грудь с ноги пробили. Легкие перестают работать. Если кровь сердце качает, то без толку.
О чем она сейчас? Забота: уйти от меня, оставив в кипящем одиночестве и непонимании? Забота: забрать сына и закрыться в доме у маменьки? Забота: фоточки с новым мужиком выкладывать сразу после развода? Разрушить всё то, что мы по крупицам строили — это забота?
Обхватываю затылок руками затылок и отворачиваюсь. Мне страшно в этот момент глупостей наделать. Ударить Машу не смогу никогда, но разнести тут всё к чертовой матери — запросто. Сдавливаю голову со всей силы.
Надолго меня не хватает.
— Это ты так заботу проявила? — спрашиваю, резко обернувшись. — А теперь представь, как мне житься будет после заботы такой? Это даже для тебя слишком. Я не могу уложить в голове этот поступок.
Маша меня перебивает.
— А что я, по-твоему, делать должна была? — кричит истерично.
Округляю глаза, давая понять, насколько слова её звучат глупо.
— Мне рассказать. Понимаешь? Открыть свой миленький ротик и рассказать мне, о том, что она тебя шантажирует. Пока мы с тобой жили вместе, много ли было ситуаций, которых я решить не смог? К чему была эта жертвенность? У тебя было всё, потому что я старался ради вас. Ты приезжала от неё и закатывала мне истерику, дескать, всё не так! Говорила, что мы живем неправильно. А идти на поводу у твоей конченной мамы — это, стало быть, нормально?
Это какой-то долбанный портал в прошлое. Воспоминания в голову лезут. Я не забыл, как после её ухода жить не хотелось. Не забыл боль, разрывающую тело на куски. Отчаянье и безысходность. Перманентное состояние. Ты бьешь в закрытую дверь, но тебя не хотят даже слушать.
Убираю руки в карманы брюк и приближаюсь к бывшей жене.
— Ты хоть понимаешь, что наделала?
Маша назад пятится.
— Отойди. Я не могу соображать, когда ты нависаешь…
Да ты что?!
— Ты меня боишься? — гнев предела достигает. Вспышка сильнейшая. — После всего происшедшего ты не их боишься, а меня?
Маша закрывает ладонью рот и отрицательно головой качает.
Слезы. Раскаянье. Пустота.
— Сереж, я не знала, что так будет. Она никогда мне не говорила о других мужчинах. И речи поначалу о них не шло. Только когда маме стало плохо в Екатеринбурге, и мы с тобой поругали…, - дух переводит, жадно хватая ртом воздух. — Ты уехал…
— Я уехал?! Ты меня тогда за дверь выставила! Сказала, что я маму твою довести до смерти хочу, —
