как времени у нас нет, вообще. Я буду за дверью черного выхода, постарайтесь не затягивать. И да, возьми, — он передал мечнику в руки конверт, — Там адрес, куда плывет корабль, не забудь забрать своего мальчишку.
Ялмир забрал конверт, молча спрятав его в карман. Взяв амулет, добытый Ялмиром в честном поединке, в котором он и получил увечья, Устин ушел за дверь. Ялмир нахмурился, встав перед упершимся Миком, как же заставить этого мальчишку послушно убраться отсюда?
— Мик, послушай. ты должен будешь…
— Нет.
— Что? Я ведь еще даже не начал — с ноткой возмущения удивился Гриф.
— Зато я прекрасно знаю что ты хочешь сказать, и я с этим не согласен. — с комом в горле произнес Мик, — Я не уйду, после всего что тут произошло, ты предлагаешь мне уехать ни с чем? Тоесть, это все было зря? А как же Диана? Ее мне тоже бросить? Зачем мне отправляться куда то, я ведь это уже проходил, я был с вами на множестве сражений, от меня есть польза не меньше чем от тебя.
Ялмир помолчал несколько секунд. Это была словно затягивающая вечность. Ребенок с испорченной судьбой, обреченный на вечную неопределенность и скитания в поисках битвы вслед за Ялмиром. Фальнт хотел что бы Гриф взял ответственность за судьбу этих двоих, у Фальнта была вера в хороший исход. Но не срослось, Ялмир загубил жизни Дианы и Мика. Если бы только тогда он успел убить тех мародеров, вырезавших все поселение этих двоих, ему бы не пришлось оправдываться за неудачу в спасении поселения, или брать двух выживших детей с собой. Нужно было только появится там раньше мародеров, и тогда семья этих двоих была бы жива. Используя свой опыт, Ялмир думал, что, возможно, в родной семье им бы было только хуже. Но вот только они — не Ялмир, их отец погиб от рук мародеров, а не от меча собственного сына, их мать была брошена в реку и утоплена, а не сожжена собственным пьяным мужем. Утешая себя мечник только все усугубил. И человек, ребенок, жизнь которого гниет с каждым мгновением вблизи Грифа, из за Ялмира не понимает, что он не может больше находится возле него.
Ялмир неуверенно выпрямил ладонь. Напряжение в его руке заставило ее несильно задрожать. На лице, в кое то веке, виднелось извиняющееся выражение лица. Никому больше нельзя было здесь оставаться, и если Мика нельзя было уговорить…
— Т-ты чего? — Мик сделал пол шага назад, направив ладонь в сторону мечник.
— Прости. — шагнул мечник к мальчишке.
Ялмир выполнил быстрый удар ребром ладони по Мику.
— Гх… — выплюнул Мик кряхтение перед тем, как медленно, бессознательно упасть на живот.
Ялмир поднял бессознательного Мика. Он стал заметно крупнее, чем при их первой встрече. Толкнув ногой дверь черного выхода, там показался Устин.
— Ну, чего так дол… оу… понял, никаких вопросов. — оглядел торговец спящего Мика. Устин посмотрел на свои часы, а после на горящий город на горизонте. — Ладно, братец, оставляй мальчишку, я позабочусь что бы его перевезли в целости. Но, ты уверен что сможешь потом его найти?
Ялмир аккуратно положил Мика возле других товаров Устина, которые уже начинали в спешке таскать пара рабочих. Он принял слова торговца довольно серьезно. Ему нужна была уверенность, что с Миком ничего не случиться, и нужна была точная гарантия, что он сможет его позже отыскать. С тяжелым сердцем, мечник сорвал с пояса Душегуб и вложил его в руки Мика. Меч, дарованный талантливым алхимиком-кузнецом, подарок давнего друга… Но, по крайней мере, после Анвиль сможет найти этот меч при помощи одной из меток на нем и своего чутья. Если меч будет у Мика…
— Мы с Анвилем найдем его.
Устин пожал плечами, жестом приказывая своим подчиненным отнести мальчишку на борт.
Корабль отчалил, и наблюдая за ним, со временем на горизонте осталось только маленькое пятно. Душегуба, Мика, их больше не было рядом, теперь хотя бы один из них в безопасности. Корабль в скором времени вовсе пропал с поля зрения, отдаляясь все быстрее. Мечник наблюдал за этим с крыши Собора, ощущая пустоту внутри после прощания, и легкость в поясе после того, как он отдал Душегуб. Он не сможет позволить себе встретиться с Миком до того, как не найдет его сестру. Но перед этим…
— А теперь, Анвиль, пришло время встретиться и с тобой. — мечник вздохнул полной грудью, выполнив свой долг как учителя. Наверное, теперь Фальнт останется довольным проделанной Ялмиром работой. — Если ты взял с собой моих учеников, значит, дело не в беспокойстве. Я думал, мы друзья.
Дворцовые двери захлопнулись. В зале, перед величественным, словно небесным, Королевским троном, среди алых гобелен с узорами страдающих врагов народа, мраморных колон и при вечернем, золотом свете пробившихся через окна лучей обжигающего солнца, Тобирон предстал перед Королем на коленях, Его Высочеством и Владыкой всей Твескории. Король восседал на троне, над алхимиком, в своих роскошных красных нарядах, накидках и с острой короной на своей голове, украшенной главным символом Королевства — драгоценным камнем в виде сокола. Тень удачно скрывало его лицо, его глаза будто сверкали глядя на своего придворного алхимика.
— Ты считаешь это смешным, алхимик? — заговорил Король. Он не оценил столь непринужденного настроения своего виноватого подчиненного. — Уничтожение моего алхимического института, убийство способных учеников, — тон Короля стал тверже, четче и будто тяжелее, — Пропажа важной живой единицы, связи с Юхвенстейном. Я могу продолжать долго.
Тобирон помахал рукой, состроив кривую ухмылку. Недовольство Короля можно было понять, ведь от кого он ожидал такой подставы? От чиновников? От военных? Возможно, но когда это сделал знакомый ему еще с детства человек, придворный алхимик, в это было трудно поверить. Алхимики, что погибли при взрыве, и пожаре вследствие, могли в будущем встать важной частью Королевства, могли позволить Твескории заменить недостающие в стране зачарованные метки-иероглифы, наносимые на оружие, благодаря которым другие страны уже давно стали модернизировать вооружение своих армий. А пропажа Ялмирана Энглада… это и вовсе оказалось темой, о которой лучше не говорить, буквально. Моральный дух солдат, как только они узнали о пропаже Ялмирана, начал быстро тлеть. Войска Твескории отброшены от столицы врага. И самое трудно в этом то, что взрыв в алхимическом институте приписали Ялмирану, что заставляет Короля вмешаться, и объявить Грифа преступником.
— Ваше Превосходительство, — заговорил Тобирон, его лицо едва можно было принять за виноватое или расстроенное, скорей, разочарованное, — Вы может и Король, но вам не дано просчитывать
