class="p1">— Итак, очаровательная голубоглазая Нина спросила, корректно ли подгонять человека под нормы общества? Ведь он вроде бы не должен им соответствовать. А мы, психологи, штампуем стандартизированные личности, которые служат благу общества. Они утрачивают индивидуальность и становятся винтиками системы.
Филипп Викторович прислонился к трибуне и сделал красивый, явно отточенный жест рукой.
— Слышите?! Что это за звук?! Да это же Хаксли в гробу переворачивается!
Наиболее умная часть аудитории засмеялась, остальные подхватили, просто чтобы не выглядеть идиотами.
— А теперь снова вернемся к вашим неприятным ощущениям. Дело в том, что их вызвала Дарья. Казалось бы, она просто отвечала на ваши вопросы, вы вроде бы сами пришли к такому результату. Но есть одна деталь, которая все расставит по своим местам. На данный момент Дарья несколько не в норме. У нее то, что мы называем ПТСР. То есть посттравматическое стрессовое расстройство. Она прекрасный человек, замечательный специалист и в своем выступлении желала вам только добра. Но при всем этом умудрилась заставить целую аудиторию чувствовать то, что вы сейчас чувствуете. Выпадение из нормы приводит именно к этому. Вы и Дарья просто находитесь в разных… плоскостях, скажем так. Возвращение ее к норме не сделает ее винтиком механизма, но позволит общаться на одном языке со всеми остальными. Не вызывая при этом тревоги и прочих неприятных ощущений. Ну и как думаете? Фрейд был прав?
Буквально погрузившаяся в его слова аудитория тупо закивала.
— Прекрасно! — Филипп Викторович улыбнулся. — Ну что же, Дарья, благодарю вас за прекрасное выступление и… демонстрацию. Похлопайте ей, друзья!
Будущие психологи послушно зааплодировали. Даша горько усмехнулась. Она видела, в чем слабые места, если не откровенные подтасовки его речи, но вот аудиторию он перехватил мастерски. Она ничего никому не докажет, хотя бы потому, что не будет доказывать. Даша на секунду прикрыла глаза, все так же горько усмехаясь.
— На этом все! Вопросы по деталям поступления и обучения вы сможете задать Галине, а мы вас покинем.
Он аккуратно, как-то даже элегантно взял Дашу под локоть и проводил к выходу из аудитории.
— И зачем это? — спросила Даша, когда они оказались в коридоре.
— О чем вы? — удивился Филипп Викторович.
— Зачем вы им напихали и по мне прошлись? — устало пояснила она.
— Я?! Ну что вы, Дарья! Вы просто немного… Воспринимаете все в негативном ключе. Это все ПТСР.
— Да прекратите! Хватит из меня дуру лепить!
— Вот об этом я и говорю, — кивнул Филипп Викторович. — Вы сами все понимаете.
— Вы же их буквально в транс ввели. Использовали их тревогу за свое будущее, возникшую после рассказа о деньгах, дальше напихали им все, что только можно, от растерянности до страха. Потом, как баранов, повели, куда вам надо. Проехались по мне, нарушили границы, подвели к нужному выводу — и все, всем спасибо! Вы на процентах, что ли?!
— Дарья, голубушка, дышите поглубже. Зря вас в это втянули. Гале разнос устрою, должна была знать же… Ладно, ничего страшного. Сходите к вашему психоаналитику, поработаете там с ПТСР, все хорошо будет.
Даша вдруг поняла, что он разговаривает с ней, как со слабоумной бабой. Она резко выдернула свою руку из его аккуратной, но твердой хватки.
— Ну так скажите мне, что я сказала неправду!
— Вам просто сейчас все видится в негативном ключе, — растерянно протянул Филипп Викторович.
— Ответьте на вопрос! Хоть одно слово лжи в моем выступлении было?
Он некоторое время смотрел ей в глаза, потом усмехнулся.
— Нет.
— Позволите?
Даша удивленно посмотрела на худощавого мужчину, подошедшего к ее столику. Он ждал разрешения сесть, положив руку на спинку свободного стула и глядя на нее своими светло-голубыми грустными глазами.
— Вы не отвечали на мои звонки и письма, поэтому мне пришлось подкараулить вас…
— Я не разговариваю с журналистами, — Даша вернулась к своей книге. — Уходите.
— Я не журналист! — возразил он. — Дайте мне хоть пару минут, чтобы все объяснить.
— Нет, — спокойно отрезала Даша.
— Минуту?
— Нет.
— Я действительно не журналист! Я писатель! Я пишу книгу и…
— Пишите ее в каком-нибудь другом месте, — попросила Даша. — Я не буду с вами разговаривать.
— Я понимаю, почему вы молчали все это время! — вдруг сказал он. — Понимаю, почему не давали интервью журналистам, когда вас поливали грязью. Я здесь не для того, чтобы копаться в грязном белье! Книга не об этой истории, но она будет частью… — он прервался, поморщился и поднял руки, будто бы призывая к терпению. — Извините, все очень сумбурно, но у меня есть разрешение.
— Чье? — несколько удивленно спросила Даша.
— Кости. Он дал мне интервью. Он согласен на разглашение материалов работы.
Какое-то время Даша молчала, взглядом изучая собеседника.
— Почему я должна вам верить?
— Я предусмотрел этот вопрос, — улыбнулся мужчина. — Пришлось пойти на крайние меры. Костя здесь, он ждет в машине.
Даша автоматически повернулась и осмотрела улицу, припаркованные машины, людей. Конечно, она ничего не увидела.
— Так я могу сесть?
— Все могут сесть, особенно в этой стране, — зачем-то цинично и не очень смешно пошутила Даша. — С чего вы решили, что я буду давать интервью? Мне это неинтересно.
— Подождите, но… — мужчина опешил. — Раньше вы молчали, потому что были скованы правилом конфиденциальности, но теперь-то в чем проблема?
— Вы думаете, я хочу оправдаться? — усмехнулась Даша. — Серьезно считаете, что я все это время ждала шанса восстановить справедливость? Я как-то пережила всю эту травлю десять лет назад, с чего бы мне поднимать эту тему снова?
— Нет! Я вовсе не об этом! Не думаю, что правда, какой бы она ни была, вам поможет. К сожалению, для этого слишком поздно. Мне показалось, что сама тема книги вам будет интересна. И, возможно, когда-нибудь она поможет другим людям, оказавшимся в подобной ситуации.
Даша снова задумчиво изучила собеседника. Он так и не сел на стул, ему, кажется, действительно требовалось для этого ее разрешение.
— И о чем же ваша книга?
— О нормах, — с готовностью ответил он. — И в частности в ней есть раздел о травле.
— Вряд ли я хороший пример для вашей книги, — покачала головой Даша.
— Позвольте мне самому решать, — улыбнулся мужчина. — Ваш пример не очень-то сильно отличается от примера Кевина Спейси.
— Не сказала бы, — возразила Даша.
— Его, как и вас, обвинили в чем-то, причем довольно бездоказательно. Эту тему подхватили жадные до острых тем СМИ. В травлю с удовольствием включились тысячи человек. Карьера разрушена, репутация запятнана. Он стал в некотором смысле нерукопожатной персоной. И уже не важен тот факт, что суд его оправдал. Самое страшное
