него, а может просто из чувства ревности и злости. Но попадут в тюрьму оба твои брата, милая...
Давид подходит ко мне, присаживается у ног. Оскар напрягается, готовый в любой момент отразить его атаку.
- Я хотел вломить твоего братца... Кирсанов – мой дядя. И я был приставлен к Роме в качестве сдерживающего звена. Дядя знал, что Рома тот еще долб*еб с манией величия. Но Рома подставил его... Люди Потапа из ФСБ вышли на парней Кирсанова и повесили дело на него. Дядю убили в камере, по всей видимости отомстили от имени Илая. А я решил во что бы то ни стало разобраться в случившемся. Я хотел сдать их полиции еще год назад, именно тогда я докопался до правды. Но потом появилась ты, - на последнем слове его голос вдруг становится хриплым. Давид смотрит мне в глаза, и то, что я вижу в них сейчас – ужасает.
- Младшая сестра, взявшаяся невесть откуда. Я с первого взгляда понял, что ты моя, Ия, - он потянулся, накрывая ладонью мое колено. Я задрожала всем телом от отвращения.
- И ты будешь моей, - прорычал сквозь зубы, когда я скинула его ладонь. - Если не хочешь, чтобы твой братец Глеб, который ни в чем не виноват, сел в тюрьму.
Я не верила ни единому его слову. Я не хотела верить, отказывалась. Но этот чертов телефон и запись на нем, ствол Глеба – все это не оставляло места и капле надежды.
- Как ты собираешься доказывать, что именно из этого ствола совершено убийство?
Давид пожал плечами.
- Элементарно. Пули. Они, есть в вещ доках. Сопоставить с оружием будет проще простого.
По горлу поднималась желчь.
- Поэтому Рома так рьяно пытался выдать меня за тебя?
Давид пожимает плечами.
- Не хотел расстраивать тебя.
Он убирает телефон в чемодан. Оскар поднимается с дивана.
- Остынь, Оскар, - произносит Давид, не оборачиваясь. - Конечно же, у меня есть копии, которые в случае чего попадут куда надо. Так что не советую тебе трогать меня.
Оскар замирает. Вижу, как сжимаются его кулаки. Давид же вполне доволен собой.
- Свадьба в субботу. Я договорился. Два дня тебе завершить все свои дела, уволиться из богадельни Нейманов. В понедельник мы улетаем.
Давид забирает чемодан и направляется к выходу.
- П*д*р, - цедит сквозь зубы Оскар.
Давид улыбается, замирая в дверях.
- Главный приз ведь у меня, верно? Так кто и нас п*д*р? А? – он подходит к Оскару вплотную. Вижу, что второй уже на грани.
- Не надо, - я встаю между ними. Меня трясет.
- Оскар, пусть идет...
Чувствую на себе внимательный взгляд Давида.
- Два дня, Ия. И я несу все это в полицию.
* * *
Я хочу выбежать из дома. Хочу выбраться из этих стен. Они давят на меня. Кажется, сам воздух в этом здании испорчен гнилью и смрадом.
Хочется кричать. Плакать. А еще бить все, что попадется под руку. И лучше бы это оказалось лицо Ромы. Но тяжелая мужская рука вдруг ложится мне на плечо, заставляя остановиться у самой двери.
Обернувшись, смотрю сквозь пелену слез на Оскара. А в кармане телефон вибрирует. Это Варламов ищет меня. Только не знает еще, что не стоит уже искать.
- Ия, ты не обязана это делать, - в глазах Оскара гнев. Он смотрит на меня в упор, будто желает убедиться, что я правильно все поняла.
- Я не могу... Он ведь сделает это... – хрипло, заикаясь от боли.
- Ия... Ты меня не слышишь.. – его голос тихий, недовольный.
Я улыбаюсь сквозь слезы, достаю телефон. На экране Лука. Строит смешную рожицу. Я фотографировала его вчера, в доме Остапа. В груди все тисками давит.. и больно так, что сдохнуть хочется.
- Прости, Оскар. Мне пора. Созвонимся, - я выхожу из дома, спускаюсь по ступенькам, украдкой смахивая с глаз слезы. Прикрываю глаза, пытаясь взять себя в руки. Я должна поговорить с ним. Чтобы он успокоился. Не хватало, чтобы Лука принялся трясти Марику, а потом сорвался сюда ко мне.
- Эй, я думала, ты будешь работать, а не названивать Варламов. Неужели без меня уже и пол дня не можешь протянуть? – усмехнулась, старясь, чтобы голос звучал бодрее.
- Эй, Ослик. У меня в штанах подъемный кран. Ты хоть понимаешь, как сложно мне ходить?
- Наверное, неудобно. – смеюсь. А сама глаза прикрываю, а по щекам слезы. Голос его такой родной, такой любимый. Самый лучший, самый мелодичный, способный вытянуть меня из самой глубокой ямы.
Неужели это все? Наши отношения закончатся, не успев и начаться? Неужели мне никогда не стать его, а ему моим?
- Ты в ресторане? Я сейчас приеду. Надеюсь, на тебе те самые шортики? Наконец-то смогу всласть отшлепать твою попку в них, - слышу как выдыхает сигаретный дым.
- Нет, я уехала. Решаю семейные вопросы с Глебом.
- Уехала? – слышу напряжение в его голосе. – Ослик, какого черта?! Ты поехала одна в место обитания обсоса Ромы? А этот, которому я вломил у ресторана тоже там?
Черт, чего ж больно то так! Поднимаю голову к небу, жмурюсь. Хочу вытравить все до единой мысли. Пусть отпустит. Хотя бы на пару секунд, хотя бы на чуть-чуть! Чтобы он не узнал. Чтобы глупостей сейчас не натворил, бедовый мой.
- Нет, никого тут нет. И вообще, Варламов, не будь душнилой.
- Душнилой? Ослик, я ж сейчас приеду. Сначала твоих братьев накажу, а потом тебя, милая. И тебя я буду наказывать очень долго и обстоятельно, не спеша. Чтобы прям как чистый душнила...
Я начинаю смеяться.
Нужно просто ни о чем не думать кроме его слов.
- Я освобожусь через пару часов. Со мной
