просто позволить ему пронзить меня насквозь. Это стало бы более быстрой смертью, нежели допустить разорвать себя на части, рана за раной, как он явно хотел.
— Знаешь, у меня были все эти планы, — произнесла я в тишине. — Чтобы создать другой мир, лучший мир.
— Заблуждение слабака, — ответил Рашид с неприкрытым презрением. — Тараканы для того и существуют, чтобы на них наступать, вот и всё, — явное пренебрежение в этих словах было похоже на пощёчину.
— Не смей так говорить, маленький засранец, — тихо сказала я. — Даже если ты добьёшь меня здесь, не смей так говорить.
Что-то внутри шевельнулось, как непогасшие угли, под поверхностью возник жар, который нуждался в правильном топливе, чтобы разгореться. Было всё равно, убьёт он меня или нет — больше всего на свете сейчас хотелось, чтобы этот презрительный придурок ошибся. Не имело значения, что меня превзошли, не имело значения, что у него имелись все преимущества, а у меня — меньше, чем ни одного. Я заставлю его поперхнуться своими словами, поперхнуться так сильно, что он посинеет и глаза вылезут из орбит.
Даже если я истеку кровью.
Даже если я сгорю.
Даже если с моих костей сдерут плоть.
Я буду бороться.
Сила текла по моим венам, её биение заглушало даже рёв пламени. Я подняла меч и шагнула вперёд.
— О? — Рашид усмехнулся. — А разве мы…
Я ударила кулаком по его маске, разбивая это глиняное недоразумение. Ятаган поднялся, но я схватила противника за горло и швырнула на стол. Моё Имя пульсировало под кожей, как живое существо, питающееся борьбой. Тагреб зарычал и вскочил на ноги, но я продолжала наступать, нанося удары стремительнее, чем глаз мог уследить. Медленный. Настолько медленный. Как я могла думать о нём как о ком-то быстром? Мой меч опустился на его запястье, брызнула кровь, и его кисть упала, а пальцы всё ещё сжимали рукоять клинка. Теперь я могла видеть его лицо, видеть страх, появляющийся в этих тёмных глазах.
— Меня… — прорычал он, но я заставила его замолчать, вонзив остриё клинка ему в горло.
Страх сменился неверием, и я резким движением выдернула меч. Он рухнул на землю.
— …раздавили, — закончила я шепотом. — Как таракана.
Я смотрела, как жизнь вытекает кровью из парня, стоя над ним с обагрённым клинком в руке, а пламя отбрасывало свой адский зелёный свет. В тот момент, когда он сделал свой последний судорожный вдох, я почувствовала, как что-то щёлкнуло внутри меня, как будто ещё один кусочек головоломки, который я не могла отыскать, встал на место.
Сила в моих венах потускнела, затем и вовсе исчезла. Боль, которую я уже перестала замечать, снова нахлынула на меня, и я стиснула зубы, покачнувшись на ногах. Прикосновение к силе Имени измотало меня, не только потому, что на мгновение сняло усталость. И я не думаю, что этот маленький взрыв произойдёт снова. Во всяком случае, не сегодня. Бросив последний взгляд на парня, которого только что убила, я шагнула в дым.
Мои глаза хотели закрыться, а тело — свернуться в клубок и спать, пока весь этот беспорядок не уйдёт и не станет проблемой кого-то другого. Я позволила себе роскошь думать о том, насколько приятнее была бы моя жизнь, если бы я умела так поступать. Затем я глубоко вздохнула и пошла на звук боя, подняв меч. Нет покоя грешникам.
У Одинокого Мечника было два противника, но Укоряющая не была одной из них. Тамика, у которой кровь стекала по подбородку в том месте, где её недавно порезал зачарованный меч, перезаряжала арбалет, сражаясь с героем копьём. Она была в белой вуали и не была ранена. Я моргнула, убедившись, что мой маленький эпизод с Именем ранее не повредил что-то в моей голове: на самом деле Тамик было две. Та, что стреляла в меня раньше, всё ещё имела раны, нанесённые Мечником, чему я была свидетелем, но другая была нетронутой. Я вспомнила, что Рашид уже упоминал об одной из жалких людишек. В то время я думала, что это оговорка, но, видимо, нет.
Каким бы Именем это ни было вызвано, они на самом деле умудрялись оттеснить героя назад: всякий раз, когда темноволосому парню удавалось нанести удар по одной, сражающейся с ним копьём, другая выпускала в него арбалетный болт. Всякий раз, когда он пытался достать ту, у которой был арбалет, копейщица начинала яростно давить на него. Тактика, которую они использовали, была не особенно изощрённой, и у Одинокого Мечника, казалось, не было никаких ран, кроме разорванной кожаной куртки, открывающей кольчугу, которая покрывала его предплечья, но… он также не мог добиться результата. Их синхронизация была слишком хороша, каждая атака перетекала в следующую, и ни одна из них не пропустила ни одного удара. Никто из троих не заметил меня. Я тихо встала позади той, которую теперь называла Арбалетной Тамикой. Она была одета в жёсткую кожу, но без шлема — её шея была обнажена, поэтому мой выбор пал именно на неё. Я была уже в трёх футах от неё, когда Копейщица Тамика заметила меня. Ее глаза расширились, но было уже слишком поздно: я уже наносила удар и… и теперь я пригибалась, когда Арбалетчик развернулась ко мне и выстрелила в то место, где я была мигом раньше.
Она никак не могла этого знать, не говоря уже о том, чтобы так быстро прицелиться. Может быть, они делят поле зрения друг друга? Боги, это был бы до одури полезный трюк. Копейщица отступила от героя прежде, чем я смогла сократить расстояние, отделяющее меня от другой, и приблизилась к ней достаточно, чтобы быть в состоянии прийти ей на помощь, если я попытаюсь напасть, пока она перезаряжала арбалет. Похоже, это проблема.
— Одинокий Мечник, — крикнула я. — У меня к тебе вопрос.
— Нет, — мгновенно ответил он.
— Ты даже не знаешь, о чём я спрошу, — возмутилась я. — А ведь я могла бы предложить свою капитуляцию.
Он покосился на меня.
— Что, действительно?
— Вернёмся к этому позже, — отмахнулась я. — Понимаю, ты суровый тип, но как далеко ты поднялся по шкале антигероев?
— Так далеко, как мне нужно, — серьёзно ответил он.
Я подавила желание пошутить. Арбалетная Тамика уже закончила перезаряжать, и они вдвоём, казалось, присматривали следующую цель. Мне действительно не нравилось, как копьё Тамики развернулось в мою
