возвращение в боевую стойку после выпада, шага (скачка) и выпада.
Черт, больно! Моя скорость сразу упала, а убийцы наоборот, насели на меня с удвоенной яростью. Полученные уколы замедлили меня. Рана в правой ноге мешала перемещаться, а рана в боку, из-за боли, сковала движения туловища и рук.
Уходить и уклоняться я уже не мог, пришлось опять идти на размен. Своей целью снова выбрал левого. Жесткий отбив, возвратный удар по лицу, и наемник с разрубленным черепом молча валится на стоящий позади него стол.
В этот же миг получаю рубящий удар по ребрам в уже раненный бок и роняю меч. Я уже начал падать, но завалиться мне не дал последний оставшийся в живых убийца.
Он ухватил меня левой рукой за воротник, а правой прижал ко мне острие своего клинка. Ткнул куда-то в корпус. Мне не видно, не могу голову опустить из-за его руки на моем воротнике.
— Урод живучий, — прошипел мне в лицо наемник, пока я шарил рукой по своему поясу. — Не мог спокойно сдохнуть? Я тебя сейчас за своих друзей на лоскуты порежу!
«Может быть, но и ты ффсё», — я наконец нащупал рукоять своего кинжала. Пафосных речей убийца произносить не стал и нанес мне колющий удар в левый бок. Я, как мог, левой рукой выставил блок, а правой нанес корявый удар под пояс наемника.
Пускай удар получился корявым, но цели достиг. Кинжал прямо в кишечник сопернику воткнул. Блок вышел еще хуже удара и остановить меч убийцы не смог. Тот ткнул мне им в туловище, протыкая мышцы и ломая ребра.
На пол харчевни мы падали наперегонки. Я завалился плашмя на пол и бессильно уронил голову вправо. В щеку больно уткнулись какие-то черепки. Но я не мог поднять голову, вообще ничего не мог поделать. Сил не было ни на что. Хорошо хоть в глаз эти черепки не воткнулись.
Боль и слабость по всему телу и как будто темнее стало. В том секторе, что я мог видеть, прислонившись к столу сидел последний оставшийся в живых наемник. Он орал как резаный кабан, тараща в ужасе глаза и зажимая скользкими от крови руками разрезанный кишечник.
Если бы он сейчас захотел, то заколол бы меня как барана. Я вообще не мог пошевельнуться. Кстати, поорал бы вместе с ним. Боль меня терзала страшная, но не мог по той же причине: больно было не только кричать, а даже дышать.
К моему счастью, наемнику было не до меня. Он полностью был поглощен своими проблемами. С ужасом рассматривал вываливающийся на пол «свой внутренний мир» и пытался удержать его в животе.
Наверное, в момент нашего с ним столкновения, или я после тычка рукой в сторону рванул, или он так неудачно для себя дернулся. Но в животе у него была не просто дырка, живот был достаточно сильно разрезан.
Опять у меня нестандартная ситуация для «попаданца». Практически в ста процентах прочитанных мной книг, главный герой постоянно терял сознание. Иногда пару раз за книгу, а зачастую — в каждой главе.
Перед самым своим переходом на Этерру начал читать книгу. Вот и неплохо, вроде, автор писал, но главный герой у него терял сознание беспрерывно. На каждой странице, а в лучших ситуациях — через страницу. Падучая*, какая-то! Чуть сам сознание от злости не потерял. Не выдержал и удалил из «библиотеки».
* — Эпиле́пси́я (лат. epilepsia от др. — греч. ← «схваченный, пойманный, застигнутый»), также арх. паду́чая (от лат. caduca) — хроническое неврологическое заболевание, проявляющееся в предрасположенности организма к внезапному возникновению судорожных приступов.
А вот сейчас потерять бы сознание, чтобы не так больно было, но оно не теряется никак. Пока отвлекал себя от боли дурацкими мыслями, стало тише. Это противник мой затих. Закрыл глаза, дышит прерывисто и редко, и слабо стонет на вдохе.
Слезы у наемника из-под прикрытых век текут, но это не удивительно. Такое ранение, как у него, очень болезненное. Рад был посодействовать, сука, хе-хе-кха… тьфу. Кровь-то у меня откуда во рту? Голоса какие-то громкие и еще темнее стало.
А вон силуэты размытые появились. Может, наконец, сознание потеряю? Хорошо бы. Перед глазами появилось светлое пятно. Лицо чье-то и голоса опять. Ни хрена разобрать не могу. Поднимают. Сука! Больно-то как!!! Положили на что-то и одежду снимают. Надеюсь, не маньяки, кхе-кха-кха. Блин…
Меня заставили выпить какую-то мерзопакостную жидкость, но я не мог воспротивиться, как и сопротивляться тому, что делали с моими ранами. Я был ослаблен до такой степени, что не мог ни шевельнуться, ни слова сказать.
А после того, как дали выпить эту гадость, стало еще хуже. Никакого обезболивания я не почувствовал и в сон меня не вогнало. А вот дурнины в голове прибавилось. Соображать вообще практически перестал.
Как в тумане осознавал, что меня перенесли в повозку и куда-то повезли. Оценить, насколько далеко ехали, я предсказуемо не смог, но, по ощущениям, везли долго. Наконец, путешествие закончилось, меня занесли в комнату и оставили в покое. Через некоторое время мне удалось заснуть.
Из объятий Морфея меня выдернули утренние солнечные лучи. Хотелось бы сказать, что я проснулся бодрым, отдохнувшим и полностью здоровым. Но это было не так. Боль и слабость никуда не ушла, но зато я мог поворачивать голову, и острота зрения снова была со мной.
Я лежал на большой кровати, застеленной дорогим бельем, в просторной и светлой комнате. Ну, судя по всему, можно немного расслабиться. Навряд-ли меня так устроили, чтобы потом убить.
На своем теле я ощущал тугие повязки, даже дышать было тяжело. Впритык к кровати стоял столик с кувшином и стаканом. Сразу жутко захотелось пить, но в комнате никого не было.
Попробовал кого-нибудь позвать, но из горла смог извлечь только негромкий хрип. Попробовал сам добраться до кувшина, но смог только чуть приподнять руку над легким покрывалом, которым меня укутали. А уж чтобы приподняться в кровати, об этом и речи не было.
Какое-то время ничего не происходило, но вот скрипнула, отворяясь, дверь и в проеме показалось женское лицо. Женщина взглянула на меня, громко ойкнула и тут же снова скрылась.
Блин, не успел даже попросить воды попить. Вскоре послышались звуки частых шагов. Снова распахнулась дверь и в комнату ворвалось несколько человек. Ффух… Слотены!
Эбби с братцами, женщина, которая заглядывала перед этим в комнату, и незнакомый пожилой мужчина. Лица Абигейл, Райана и Лоренцо выражали целую гамму чувств, коротко описать которую можно словосочетанием: посещение друзьями умирающего.
Я хотел
