— Попасть бы, как они, далеко-далеко! — вздыхала Николь. — Например, в Италию. Говорят, там взрослые и не думают тревожиться, когда видят бродягу подростка. Французам, увы, недостает подобной широты мышления. Здесь только и можно рассчитывать, что на помощь таких же беглецов.
Две причины — безденежье и одиночество — удерживали Николь. Виделся ей один выход: поступить как Надин; той едва стукнуло семнадцать лет, когда она сбежала из дому с одним парнем. Парень, правда, вскоре завербовался в армию. Но зато какое это было приключение! Надин рассказывала о нем всему классу, ибо в конце концов она все же вернулась:
— Представьте себе: я, дочка прислуги, побывала в Индии! Потрясающее путешествие... Жаль, закончилось оно не так, как хотелось. И все из-за собственной глупости: и надо же было влипнуть в Бомбее! Впрочем, полиция не знала, что и делать, когда встал вопрос о репатриации. Семья-то, разумеется, была неплатежеспособна, вот и пришлось им меня выпустить. А уж затем я безо всякой помощи добиралась домой. В общей сложности четыре с половиной месяца свободы. Клянусь, дело стоило того!
— А как насчет взбучки, что ты получила по возвращении, дело тоже стоило того? — не утерпела одна из благонравных одноклассниц.
Надин промолчала. Дело ясное: как и прочие беглянки, она «жила своей жизнью»; до тревоги, охватившей близких и друзей, в первую очередь родителей, ей не было никакого дела. А ведь именно отцы и матери — не следует об этом умалчивать — зачастую несут на себе наибольшую ответственность за излишнюю свободу, которой пользуются их наследники.
...28 мая стояла прекрасная погода. Самое время «смотать удочки», как говорит Николь. Самое время «выгулять» свои шестнадцать лет, пошляться на свежем воздухе. Забыть эти кошмарные сцены, что регулярно устраивал дома отец, и расплачиваться за которые приходилось Николь. Отец ее терпеть не мог. И все из-за чего? Она будто бы бегает за мальчиками! А тут еще экзамены на носу, яснее ясного, что она провалится.
Что же такое побег? Это отсрочка решения вопроса, как жить дальше. Это символ неустроенности. Можно ли ожидать многого от будущего, если семья не способна выполнять свои обязательства? Коль скоро взрослые не оказываются на высоте положения, молодежь ищет ответа где угодно, только не дома: чаще всего на улице. В бандах...
Не столько желание отправиться на поиски приключений и не столько потребность увидеть мир искушали Николь. Нет, ей просто хотелось доказать самой себе, что она может жить без родителей, без этих «цепей» школы, ведь от учебы — Николь убеждена в этом — ей никогда не было и не будет ни малейшего толка.
Итак, с зубной щеткой в сумке и четырьмя су в кармане она покинула «отчий край» — большой промышленный комплекс в Ивелине. Несмотря на закравшийся в душу страх, лишь только она очутилась на шоссе, Николь овладел восторг: перед ней распахнулись просторы, ее охватило ощущение свободы. Николь познавала все то, в чем ей до сих пор было отказано. Куда она шла?.. Вряд ли она способна была дать какое-либо вразумительное объяснение.
Зато мсье Лефёвр, генеральный инспектор «Бригады по делам несовершеннолетних», отвечает на этот вопрос так:
— Некоторые беглецы сбиваются в группы, чтобы совместно добраться до какого-то определенного места. Иные бредут наобум. Чаще всего прибежищем им служат подвалы, дома на снос в районах, застраиваемых дешевыми муниципальными зданиями. Может подвернуться и приятель, который устроит беглянку на ночлег. Или еще одна ситуация: девчонка убегает со своим возлюбленным. В любом случае и те и другие живут как и чем придется, перебиваются мелкими кражами, нищенством; довольствуются коркой хлеба и кусочком сыра. Если не находят подходящего подвала, спят в оставленной хозяином на ночь машине или сарае где-нибудь на отшибе. Неприхотливость и взаимопомощь помогают им выжить. Впрочем, в конечном итоге девчонки нередко попадают в руки сутенеров, а случаи насилия в «бандах» уже давно перестали быть редкостью.
Теперь о наркотиках. Подавляющее большинство наркоманов начинали именно с того, что вот так же убегали из дому. Рано или поздно они приобщались к зелью, и очень скоро организм их оказывался необратимо отравленным.
Тот факт, что беглецы уходят из дому, не ведая, куда они направятся, усложняет задачу полиции, поскольку ни свидетельства родителей, ни показания друзей не в силах содействовать поискам. В принципе, ни один подросток не способен так запутать следы, чтобы завести розыск в тупик. Конечно же, если речь идет о юноше 18—19 лет, который нашел постоянную работу и ему удалось устроиться в обществе, то лишь в этом крайнем случае он способен уйти от полиции и дождаться совершеннолетия. Впрочем, как бы то ни было, мы практически всегда обнаруживаем и таких.
Если бы Николь входила в число «рецидивистов», то есть тех пяти процентов беглецов, которые вновь и вновь удирают из дому при первом удобном случае, она бы на собственном горьком опыте уже успела узнать, что на больших магистралях «автостоп» не в особенном ходу. Первый же попавшийся линейный контролер заступает беглецам дорогу. Особенно полюбилось подросткам Южное шоссе: ведь оно ведет в Марсель, а это город-«диспетчер», который управляет всеми надеждами и мечтами. Здесь, в сутолоке портового города, можно затеряться среди тысяч хиппи, постоянно надеяться, что с тобой вот-вот произойдет нечто небывалое.
Несмотря на все препятствия, Николь удалось заполучить адресок одного заброшенного дома, который тайком передается беглецами из рук в руки. И, несмотря на строгие порядки, сердобольный водитель грузовика, не задавая лишних вопросов, взялся подвезти ее к окраине Лиона. И Николь снова оказалась на обочине дороги. Тут-то и повстречались ей двое полицейских. Наивность неопытной беглянки была явно бессильна смягчить их сердца.
— Что вы тут делаете?
— Это... видите ли... Я просто сделала здесь остановку.
— На шоссе?!! Кто вы?.. Откуда?.. И куда вы направляетесь?..
У девчонки было удостоверение личности. Это сразу упростило проверку. Большинство хитрецов удирают без документов и, таким образом, затрудняют расследование, ибо должно пройти какое-то время, прежде чем можно будет установить, лжет беглец или говорит правду. Наконец следует неизбежный вопрос:
— Почему вы убежали из дому?
Ответ не менее классический:
— Да потому, что мне там надоело!
Лицу Николь не хватает того неприступно-надменного выражения, которое на протяжении последних лет отличает при поимке так называемых «развитых» подростков. Между тем она, как и многие из них, происходит из такого индустриального центра, где дети привыкли считать себя «пропащими людьми» и способны на любую выходку. Когда-то побег затрагивал только семью. Но сегодня к этому добавляется и ущерб, который неизбежно наносится престижу школы как таковой. Оба явления тесно взаимосвязаны.
— Какой бы ни была среда, в которой живет ребенок, если он плохо учится, ему становится скучно в классе, он начинает бродяжничать, делать глупости, — утверждает один из судей по делам несовершеннолетних. — В отношении же «больших детей» (17-летних) одна из наших главных задач — устройство на работу.
Николь была перепоручена «Бригаде по делам несовершеннолетних» в Вирофле, и вскоре она уже изнывала там от нетерпения, желая поскорее узнать, каким образом определят ее судьбу. «Ох, опять эти сыщики!» Она ожидала бог знает какого приговора, не ведая, что смысл «Бригады» — не в составлении протокола, а в том, чтобы попытаться найти наилучший путь к решению проблем несовершеннолетних. Побег не правонарушение, и беглецы не могут подвергаться судебному преследованию в уголовном порядке, как, например, воришки или грабители.
— Когда беглец выражает желание вернуться в семью, — объясняет генеральный инспектор Лефёвр, — родители обычно несказанно рады. Ведь все хорошо, что хорошо кончается. И в этом случае — точнее, в 95 процентах всех случаев — побег не повторяется. Познав все ужасы одиночества и тоски в незнакомом им мире, беглецы бесповоротно возвращаются в привычное окружение...
Какое-то время женщина-инспектор пытается беседовать с Николь. Ее цель — развенчать «прелесть» побега и избежать обращения за помощью к судье по делам несовершеннолетних. Но диалог, идет со скрипом:
— Почему ты не хочешь вернуться к своим родителям?
— Потому что они меня не понимают. Матери на все наплевать, а отец держит меня в ежовых рукавицах.
Инспектор уговаривает, но девушка остается безучастной и непроницаемой. Так же, как ранее она убежала из дому, сейчас она «бежит» от ухищрений психолога.
Отец ее, приглашенный «Бригадой» на свидание с дочерью, ответил очень просто:
— С меня довольно. Отправьте ее лучше в воспитательный дом.
