...Тропа, попетляв по лесу, привела нас к какому-то отверстию в скалах. Зан гостеприимным жестом хозяина пригласил: «Входите!» — и, шагнув в полумрак, я оказался в просторной пещере.
— Вьетнамские археологи (они и сейчас работают в заповеднике, занимаются раскопками древних стоянок человека) обнаружили эту пещеру в 1966 году. Посмотрите на три углубления внизу. Это захоронения. По костям установили, что человек жил здесь примерно десять тысяч лет назад. У него была большая голова, развитые челюсти, сильно выдвинутые вперед, сильные руки...
Зан берет с уступа смоляной факел, и трепетный свет освещает следующую пещеру. Их здесь три. Высота самой дальней — 22 метра.
Я замечаю на полу правильный круг, наверное, здесь стоял сосуд для воды. Рядом округлый камень с натеками сталактитов — «каменный цветок». У самой стены пещеры ведет наверх узкий лаз. Поднимаюсь метра на два. Ход в запасное помещение, идеальное укрытие при нападении зверей.
В углу свешиваются причудливо изогнутые каменные полотнища — напоминают орган, хотя играть на нем можно лишь как на ксилофоне. Зан выбивает рукой на этом естественном инструменте боевую призывную мелодию. На минуту я замешкался, отстал. Факел уплывает вперед, сдвигается чернильная глухая темнота, в которой под тысячелетними сводами отдаются рокочущие звуки.
...Снаружи снова день — светло и тепло. На срезе древнего ракушечника замерли в истоме яркие бабочки. Я поднимаю большую круглую раковину, вроде гигантской улитки. Она лежала на ступенях, выбитых волнами моря, которое когда-то шумело у этих скал. А под ногами зеленый разлив джунглей, залитых солнцем.
Окончание следует.
В. Лебедев, наш спец. корр.
Освоение пустынь в нашей стране началось давно. Но здесь, как и всюду, десятая пятилетка ставит новые, более крупные, а значит, и более сложные задачи. В Ашхабаде работает единственный в СССР Институт пустынь, директором которого многие годы был известный географ Агаджан Гельдыевич Бабаев. Сейчас он президент Академии наук Туркменской ССР. Мы пригласили А. Г. Бабаева в нашу «Кают-компанию» и попросили его высказать свое мнение о перспективах освоения пустынь, о новых возникающих тут проблемах.
— Агаджан Гельдыевич! Пустыни занимают без малого четверть всей земной суши, а проживает там всего три процента населения нашей планеты. Тем не менее и у нас, и за рубежом речь идет об интенсивном натиске на пустыни. И потому, что они богаты полезными ископаемыми, и потому, что нужны новые площади культурных земель и пастбищ. Как советская и мировая наука помогает людям покорять пустыню?
— Во-первых, пустыню не так-то просто завоевать и покорить. Пустыня, как никакой другой природный ландшафт, быстро и бурно реагирует на вмешательство человека, отбивая «кавалерийские наскоки» недостаточно сведущих людей. Вот, например, проложишь трубопровод, проведешь дорогу или линию электропередачи, не приняв при этом в расчет направление и силу здешних ветров, и дорога засыпается песком, а из-под трубопровода и опор ЛЭП песок, наоборот, выдуло. В результате — аварии: разрывы трубопровода, рухнувшие мачты ЛЭП. Так природа мстит человеку, если он недостаточно внимательно относится к изучению ее законов. Мне не нравятся поэтому такие выражения, как «штурм пустыни», «наступление на пустыню». Да и само представление о пустыне у большинства людей превратное.
— Принимаем ваш упрек! Что значит, однако, «превратное представление»? Русское слово «пустыня» происходит от слова «пусто». В толковом словаре сказано: «Пустыня. 1. Обширное, обычно безводное пространство со скудной растительностью или вовсе без растительности. 2. Безлюдное, необитаемое место». Все это вполне согласуется с обычным представлением неспециалиста.
— Да, большинство людей так себе и представляют пустыню: барханные пески, караван верблюдов с людьми, изнывающими от жары и жажды, накаленное до слабой голубизны небо и зной, нестерпимый, испепеляющий зной. На самом же деле наши среднеазиатские пустыни — это прежде всего гигантское пастбище. Советская Средняя Азия дает более половины мирового производства каракуля и почти треть всей производимой в стране баранины. Все это не очень-то соответствует слову «пусто», не так ли? И что еще важно отметить — себестоимость продукции животноводства в пустыне вполовину ниже, чем в среднем по стране. Вполовину! Это объясняется тем, что здесь можно обходиться без дорогостоящего стойлового содержания скота. Неприхотливая каракульская овца круглый год находится на подножном корму. Как видите, животноводство в пустыне даже рентабельнее, чем в среднем по стране.
— Тогда в чем же смысл проблем освоения пустынь?
— Само собой понятно, что страна крайне заинтересована в развитии животноводства среди пустынь. Между тем мы сейчас используем немногим более половины всех пустынных пастбищ. На остальных пока нет водопоев для овец.
— Но если пустыня безводна, то где же для этого взять воду?
— Вода в пустыне есть везде, надо только вырыть более или менее глубокий колодец. Беда в другом — вода эта, как правило, очень соленая. Такую воду даже овцы не пьют. А ведь каракульская овца способна утолять жажду водой, в которой растворено до 6—7 граммов солей на литр, а верблюды — и куда более соленую. (Для сравнения напомним, что в океанской воде — 35 граммов солей на литр.) Можно, конечно, добывать питьевую воду путем опреснения соленой. Говорят, что английская королева Елизавета еще несколько веков назад установила большую премию за дешевый и простой способ опреснения морской воды и что премия эта до сих пор никем не получена. Не знаю, не знаю... В городе Шевченко с июля 1973 года работает первая в мире промышленная атомная опреснительная электростанция с реактором на быстрых нейтронах. Стоимость опресненной ею морской воды 22—16 копеек за кубометр. Более крупные станции, спроектированные для района Апшерона и города Жданова, будут давать еще более дешевую воду: 5—3 копейки за кубометр. По примеру нашей страны к строительству и проектированию крупных опреснительных станций с атомными реакторами приступили США, Мексика, Пакистан, Греция и ряд других стран. Там, где не нужно много пресной воды, можно ставить небольшие опреснительные установки, использующие местное топливо или солнечную энергию. Затрат тут, конечно, не избежать, только в пустыне вода — высшая ценность. Строителям, изыскателям ее иной раз приходится доставлять на вертолете. Кубометр такой воды обходится иногда в 320 рублей!
А ведь пресную воду, как я уже говорил, почти везде может дать сама пустыня. И не обязательно для этого нужны опреснительные установки. Есть другой способ. Вернемся к «ходячим представлениям». Всем известно, что пустыня — это сплошная сушь, а вот тундра — это уж, конечно, сплошные болота и озера. Так?
— Факт, который трудно оспорить.
— Верно. Только не мешает уточнить, что местами в азиатской тундре выпадает в год примерно столько же осадков, сколько их получают некоторые наши безусловно пустынные районы. Вы скажете, вероятно, что такое сопоставление бесполезно, поскольку нельзя сравнивать испарение в пустыне и в тундре, а в нем-то как раз все и дело. Однако тот факт, что наши пустыни не так уж бедны осадками, как кажется, имеет значение. Пастухи-туркмены это давно учли.
— Каким образом?
— Среди песков то там, то здесь встречаются глиняные площадки — такыры. Во время дождей на них скапливается дождевая вода. В пустыне тогда возникают целые озера пресной воды; которые, увы, очень быстро испаряются. Но если в самом глубоком месте нашего «глиняного блюдца» вырыть котлован, который прорежет слой глины (он обычно невелик: один-два метра толщиной), то вода стечет в него и уйдет в песок. А под песком обычно залегают соленые грунтовые воды. Пресная вода легче соленой, и она будет плавать на поверхности соленых грунтовых вод. Если теперь вокруг котлована вырыть колодцы, то в них будет пресная вода. Конечно, постепенно она станет смешиваться с соленой, но для овец она будет пригодна в течение всех жарких месяцев. А таким способом можно накапливать воду не только на месяцы, но и на годы.
Ученые Института пустынь усовершенствовали древний народный способ собирания и сохранения атмосферной влаги. Несложные подсчеты показывают: в обычный по количеству осадков год пустыни Средней Азии и Южного Казахстана получают больше пресной воды, чем несут четыре таких реки, как Амударья! Тут есть немалый резерв.
— А нельзя ли обводнить всю пустыню и превратить ее в сплошной цветущий сад?
— Теоретически, конечно, можно, но нужно ли? Давайте разберемся. Орошаемых земель на земном шаре всего 13 процентов от общей площади пахотных земель, но они дают почти столько же сельскохозяйственной продукции, сколько и вся остальная пашня.
