обоюдным.
— Привет — на кухню входит папа с большим пакетом продуктов, наткнувшись взглядом на мой профиль, он ожидаемо хмурит брови-ты когда прилетел?
Смотрю на отца и пытаюсь понять его настрой. Он по-прежнему против или уже остыл?
Я не теряю надежды, что он должен меня понять. Мне бы не хотелось с ним портить отношения, но от Дашки я не откажусь!
— Сегодня… — отвечаю, опираясь на длинную столешницу и складывая на груди руки — хотел отметитьсвой день рождения в кругу семьи.
Это правда. Я не привык скитаться. У меня есть семья в конце концов, с которой я привык встречать все праздники.
Что поменялось сейчас?
— Понятно-произносит, убирая ключи в карман брюк — что за колобок за ухом?
При упоминании Дашкиного рисунка вновь, как критин улыбаюсь и несколько секунд борюсь с желанием во всем признаться.
Правда вертится на языке, но я ее старательно подавляю.
— Татуировку сделал — выдаю глупое оправдание, а мой смайлик вновь оценивается папиным цепким взглядом.
— Не слишком ли серьезно, для взрослого мужика?
Папин сарказм меня не задевает, потому что я помню счастливую улыбку рыжеволосой девчонки. После такой улыбки на все автоматически становится по хер.
— Руки бы тебе болвану оторвать… — ворчит, отворачиваясь и наливая себе воды. — хотя я все еще надеюсь, что ты их не распустил.
Выдохнув, вновь плавлюсь в улыбке.
Настя крутит указательным пальцем у своего виска, подавая мне сигналы, что я идиот.
Наверное она права.
Я влюбленный идиот.
Даша
В моей жизни никогда не было особенных дней. Все были, как один: утром работа, а вечером прятки от пьяной мамаши.
Иногда, я разбавляла серость книгами, которые читала для Лешки вслух. Свои предпочтения приходилось отодвигать в сторону, потому что попросту не оставалось на них времени и что уж говорить-денег.
Я очень часто читала сказки, но они не проникали в меня настолько, что бы уверить меня в той мысли, которой были пропитанны большинство историй: каждая девочка достойна принца на белом коне.
Я знала, что у меня такого никогда не будет.
Я не ждала чуда.
Но оно произошло…
С замиранием сердца провожаю тонкую, темно-красную струйку крови, которая исчезает в сливе душевого поддона, но за ней сразу же ползет вторая.
Эта картинка меня шокирует и радует одновременно.
Мой организм заработал, словно кто-то ключом наконец-то завел в нем механизм.
От этих мыслей губы дергаются в глупой улыбке.
Боже…
Конечно завел…
Вчера один принц своим огромным «ключом» вытворял с моим телом такие бесстыжие вещи, что оно просто обязанно было ожить.
Откинув голову, подставляю раскрасневшиеся щеки под теплые струйки воды.
Мое тело неожиданно откликается на воспоминания неприятной тянущей болью, заставляя меня немного согнув колени, упереться ладонями в мокрый кафель.
Черт.
Неприятно-то как…
Если еще вчера я мечтала все повторить, то сегодня со мной происходит что-то неправильное.
Я много читала о месячных и подозревала, что в тянущей боли в низу живота нет ничего приятного, но тем не менее я почти четыре года мечтала наконец-то ее почувствовать.
Сначала потому, что разговоры одноклассниц подогревали мое воображение, а потом… А потом я желала стать нормальным человеком, а не ущербным уродом!
Выпутавшись из мягких, ласкающих струй душа, провожу по болезненному телу полотенцем и наконец-то распечатываю белоснежную упаковку известной марки, которую с огромной вероятностью знает каждая женщина.
Я подозревала, что гормональные таблетки когда-нибудь сработают, поэтому тумбочка в ванной комнате наполнена прокладками, а вот чем купировать ту боль, которая неприятно стягивает живот, я пока не представляю.
Прошерстив интернет нахожу парочку названий таблеток, действующих в таких случаях и спустя десять минут я уже роюсь в общей аптечке, которая хранится у Громовых на кухне.
В сто пятый раз с глухим шипением хватаюсь за живот.
Я уже по-моему не хочу, что бы у меня выровнялся цикл.
— Что-то болит? — басит голос за спиной.
Обернувшись, бросаю рассеянную улыбку хозяину дома.
О! У меня уже кажется болит все, но вопрос летит совершенно не от того человека с которым я бы могла этим поделиться, поэтому отмахиваюсь от вопроса.
— Да так…голова.
Андрей обходит меня и ставит на кухонный остров пакет с готовой едой.
— Ты рано проснулась… — кружит глазами по моим бледным щекам — Вроде же выходной у тебя сегодня?
Я опустив голову, продолжаю перебирать корбки с лекарствами.
Выходной…Это правда.
Но я собираюсь ехать к Кириллу. Мы с ним вчера всю ночь переписывались и он мне писал такие развязные сообщения, что мой живот сжимался от желания.
На губах от этих мыслей подрагивает улыбка, которую я старательно зажимаю.
Боже… Да я влюблена, как кошка и со мной такое впервые.
Но сейчас я очень переживаю, что хозяин дома не одобрит нашу связь.
Во-первых, я слишком юная для его сына и возможно он считает меня глупой и легкомысленной.
А во-вторых… Тут мои мысли строят запреты на таком уровне, от которого мне хочется сжаться в болезненный комок.
Я Кириллу не пара — это очевидно.
Я не знаю, насколько серьезно относится ко мне Кир…
Но я упрямо не разрешаю себе думать, что у нас с ним временная связь.
Господи… Да это самая больная мысль в моем мозгу.
— От головной боли проснулась. Я сегодня поеду к репетитору — вру, мечтая успокоить подрагивающие пальцы.
По-моему они выдают меня с потрохами.
— Ммм… — тянет понимающе Громов, но я не берусь разгадать поверил он мне или нет.
Я совершенно не умею врать и единственный правильный выход из этой ситуации — избегать прямого контакта взглядами. Он меня расколет в два счета, если не раньше.
Стараясь не смотреть в сторону Андрея, вытягиваю нужную коробочку.
Не хочу, что бы он догодался о моей маленькой лжи, хотя я почти на сто процентов уверенна: нас скоро раскусят.
Тем не менее думаю будет лучше, если семья Кира, моего братишки и теперь наверное моя, не будет знать о том, как мы тайком трогаем друг друга.
Наверное мы делаем что-то плохое.
Но я эгоистично не хочу это останавливать.
Вытащив блистер с обезболивающим, выкатываю красную капсулу на ладонь и запив ее водой решаю вернуться в свою комнату.
Надо подождать пока подействует таблетка.
— Не будешь завтракать? — дергает бровями Андрей, наблюдая, как я пушистыми тапочками шаркаю по дорогому покрытию в сторону выхода из кухни.
Мне неудобно перед ним и хочется настучать себе по губам за каждое лживое слово, которое я произнесла.
Он этого совершенно не заслуживает и я
