брошенная на песок медуза.
Да, в человеке куда больше, чем стакан воды. Похоже, беглецы спасались не только от огня. Двое магов повернулись к нам, что-то прокричали не в силах перекрыть рёв раненого огня. Элиас обогнал меня, Тень Солнца сверкнула, отражая языки пламени, похожая на луч света. Маги умерли прежде, чем сообразили, головы рухнули в мутную воду, а полуэльф проскочил мимо к следующей паре.
Закончив, начал освобождать пленников, одного схватил за плечо и проорал в перепуганное лицо. Слова скрылись за треском пожара, но несчастный ткнул пальцем за дома и полуэльф, кивнул, толкнул его в обратном направлении.
— Зачем ты это сделал?! — Прокричала Фарина, догнав ушастого. — Они же тушили пожар!
— Пожарные должны спасать людей, а не дома. — Буркнул полуэльф, но по выражению лица видно, он алкал испробовать новый меч на живом.
И ему стыдно за это. Герой слишком долго смотревший во Тьму, сам становится её частью, а она частью его.
Элиас махнул мне и ткнул пальцем в переулок.
— Наш постоялый двор в той стороне.
— Ага, в самом сердце пекла. — Кивнул я. — Думаешь она ещё жива?
— Уверен.
— А после всего этого она должна быть жива? — Блёкло спросила Фарина.
Вопрос без знания нюанса, кажется невинным, но Элиас задумался на мгновение и кивнул.
— Да.
***
Живое пламя оглушает рёвом, испепеляет жаром, но движется в другую сторону. Звёзды исчезли, есть только горький дым и огонь. Мы идём прикрытые слабым пузырём прохладного воздуха от посоха волшебницы. На дороге валяются скрюченные фигуры, а брусчатка звенит от каждого шага, готовая лопнуть.
Сначала я услышал крики, полные ярости и торжества. Затем горящие дома расступились, открывая приземистый постоялый двор. Перед ним куча магов, измождённых и едва живых, в воздухе витает эхо заклинаний. Улица застлана телами и кровью, а от распахнутых дверей волокут извивающуюся Ваюну. Волосы девочки растрёпаны, личико оскалено и заляпано красным, одежда порвана и обгорела. Двое дюжих мужчин едва удерживают, пальцы Ваюны вывернуты в разные стороны, а на шее толстый обруч.
Следом за ними из двери вывалился израненный мужчина, в лоскутах кольчуги. Качнулся, ударившись плечом о дверной косяк, и рухнул лицом вниз.
Ваюна закричала, увидев меня, рванулась, пытаясь вытянуть руку, из глаз брызнули слёзы. Я едва успел ухватить Элдриана за плечо, отдёрнул и вышел вперёд. Маги и воины медленно поворачиваются, в глазах злое удивление и раздражение.
— Чего тебе надо, беги отсюда! — Выкрикнул седой мужчина в алой мантии архимага, повелительно махнул рукой.
— С чего бы это? Старик, я проявлю снисходительность, ведь ты не знаешь меня. Но на будущее тебе лучше пасть на колени.
— Наглый дворяшка! — Прорычал архимаг, сверкая глазами. — Решил в героя поиграть?! Проваливай и моли богов, чтобы коллегия не обратилась к твоему отцу!
Он начал отворачиваться, мгновенно забыв обо мне, когда вперёд шагнул Элиас. Потоки горячего воздуха вскидывают волосы, открывая острые уши. Лицо бывшего героя твёрдо, губы сжаты в тонкую линию.
— Я, Элиас Звёздный Ветер! Герой, чьё имя вычеркнули из летописи. Но ты, ты должен помнить это имя!
Чародей с неудовольствием оглянулся, смерил полуэльфа взглядом столь пренебрежительным, что даже таракан оскорбится. Скривился.
— И что с того, один спившийся герой, которого вышвырнули на мороз? Да, я помню. Что, хочешь спасти это исчадье Бездны? Посмотри, посмотри вокруг! Это всё она устроила!
— Я знаю. — Губы Элиаса тронула кривая улыбка. — Но и ты должен знать кое-что. Она не просто исчадье, о, мой дорогой маг, она нечто большее.
— Что же, избранная из детских сказок? Посланница богов, может святая?
— Она моя приёмная дочь. — Прорычал я, шагая к магу и медленно вынимая клинок из ножен.
Мёртвая сталь темнеет, поглощает свет, впитывает остаточные всполохи магии. По отполированному металлу пробегают всполохи, скрываются в глубине. Маг дёрнулся и вскинул руку, останавливая воинов, шагнувших навстречу.
— И кто же ты, спутник бывшего героя?
— Кто? Ха, тебе известно моё имя! Вы все его знаете, именно его ваши матери шептали с ужасом, рассказывая сказки перед сном. Я, кошмар, прошедший от Мировых гор до Святых земель, я страх героев, я кошмар королей, я... ну же, назови моё имя, червь.
Лицо архимага, всего мгновение назад бывшее надменным, осунулось и побледнело. Губы мелко затряслись. Чёрные, как крыло ворона, до синевы, волосы. Хищные глаза и меч из мёртвой стали...
— Элдриан...
— На колени!
Архимаг рухнул, выронив посох, прижал ладони к груди. Его трясёт, мантия ниже пояса промокла и пятно быстро разрастается. Остальные поспешно последовали примеру. Ваюна обессиленно упала на землю, поползла ко мне и бережно взял её на руки. Прижал к груди, покачивая как младенца. Обвёл коленопреклонённых тяжёлым взглядом.
— Кто сломал ей пальцы?
— Это было необходимо... — Пролепетал архимаг.
— КТО?! — Прорычал я, сильнее прижимая девочку к себе и чувствуя, как внутри по-настоящему разгорается пожар жарче того, что окружает нас.
— Я... повелитель. — Пролепетал молодой воин с исцарапанным лицом, один из тех, что выволок Ваюну.
Он трясётся, взгляд опущен в землю. Медленно подошёл к нему, навис, как чёрная колонна, и сказал, почти спокойно:
— Похвально, что ты признался. Признание вины требует большой храбрости, и я это ценю.
— С-спасибо...
— Поэтому, провялю снисхождение и позволю самому убить себя. У тебя есть минута.
Воин задрожал сильнее, остро глянул на меня, на Ваюну. Выхватил нож из-за пояса и рывком вогнал лезвие в шею. Застыл на мгновение, качнулся и рухнул лицом вниз. Горячая и тёмная кровь расплескалась по раскалённой брусчатке, почти достигнув моих сапог.
Я погладил Ваюну по волосам, как котёнка, развернулся и коротко сказал:
— Мы уходим.
***
В лесу почти холодно, куцый костерок не согревает в сравнении с пожаром. Ваюна лежит на спальном мешке, забывшись лихорадочным сном. Фарина водит ладонями над искалеченными пальцами, шепчет магические слова и прикусывает губу. Магия лечения требует высокой сосредоточенности и мастерства. Зачастую маги в пылу боя просто закрывали раны, а солдаты лежали, дожидаясь медиков. Зелья лечения тоже имеют нюансы, кости и хрящи они не залечивают. Просто дают возможность действовать, не умирая от боли и кровотечения.
Элиас сидит у костра, сгорбившись и сцепив пальцы в замок. Слабое пламя играет тенями на лице, скрывая глаза в густой тени. Я сижу напротив, глубоко дыша и силясь успокоить мысли.
Героическая слава, что должна была привести
