сказанное.
Неужели за всем произошедшим стоял Лорд Ангстрем? Он сговорился с Настоятелями Монастырей дабы те не отправляли сигнал тревоги. Как только армия зла начнёт своё шествие по землям королевства Ангстрем атакует их своей армией нежити, и станет новым Героем. Его будут почитать на одном уровне с призванными Героями, если не выше. Всё же Ангстрем является выходцем из этого мира. Ричарду потребовалось какое-то время чтобы всё осознать.
— Я не… я… — Ричард не мог подобрать слов. Генри что-то мычал, но мужчина не обращал внимания. Внутри человека боролись две идеи: остаться здесь и отдать свою жизнь дабы Ангстрем создал свою армию зла, либо попытаться сбежать и предупредить короля о замысле одного из высших Лордов, который решил саботировать призыв Героя и занять его место.
С одной стороны, Ричард хотел умереть уже давно, его спасало только желание уберечь от гибели множество других жён и дочерей, чтобы ни один муж и отец не увидел то, что видел он. Сейчас был шанс стать часть большого замысла, пускай и в качестве расходного материала, но связать свою судьбу с идеей освобождения человечества от гнёта армии зла и необходимости призыва Героя.
Если разобраться, Ангстрем даже не был предателем. Он хотел взять контроль над ситуацией и перестать полагаться на призыв помощи из иного мира. Стать частью воцарения независимости королевства Вертингер Ричард не мечтал даже в самых смелых размышлениях о своей судьбе. Ему терять было нечего. Он был простым человеком на социальном дне, без денег, имущества и семьи. Из друзей у него был только Генри, пропащий калека, бывший когда-то вором. Жозефина была неизвестно где. Мужчина бы поставил на то, что шлюха уже кормит червей если бы не её хитрость и умение использовать свои сильные стороны. Скорее всего женщина избежала участи пленницы и либо находилась в бегах, либо примкнула к Ангстрему предав ему судьбы Генри и Ричарда. Вот и все друзья в новой жизни, которых Рич мог вспомнить.
Будучи простым и малозначимым человеком, стоило ли отказываться от почётной роли в замысле великого человека? Джон бы ни за что не согласился на подобное. Он бы послал куда подальше любые предложения об альтруизме и самопожертвовании. Хотя в последнее время Ричард всё меньше прислушивался к призраку. Но на этот раз Рич бы его послушал.
— Я хочу жить. — услышав сильное мычание с той стороны доски Ричард добавил. — Мы оба хотим жить. Мы проделали слишком большой путь чтобы сдаться вот так.
— Чего ты хочешь от спасения, Ричард Кроун? — спросил Ион Сапфир.
— Я хочу вернуть свою счастливую жизнь. Ни за что не позволю другим распоряжаться ею, пусть даже сейчас она не стоит и гроша. — оказавшись на краю пропасти мужчине пришло осознание собственной значимости. Сейчас рядом не было Джона, но был Генри. Это помогло Ричарду осознать, что друзей и семью он может всё ещё обрести, если будет продолжать пытаться жить дальше. Он мог даже найти новую семью. Влюбиться, завести детей. Однажды он уже изменил свою жизнь, дак почему не сможет сделать это снова? Плевать на трудности. Ричард захотел снова ощутить вкус жизни, он был не готов отказаться от неё по собственной воле!
— С тобой всё ясно. — сказал Ион, приятно удивлённый ответом бесполезного человека. — А что насчёт твоего дружка?
— У-м-м-м-м!!! — Генри замычал, пытаясь кивать головой. — Согасен! Согасен!
— Он согласен. — кивнул Ричард в темноту.
— Это хорошо. Ведь именно благодаря нему мой план побега будет приведён в исполнение.
Тюремщик вернулся в темницу на следующий день. Генри уже чувствовал себя лучше и не истекал кровью. На этот раз палач не стал его мучать, а сперва напоил дабы тот не умер в ближайшие несколько часов. Генри буквально был одной ногой в могиле от обезвоживания и кровопотери. Как только тюремщик позаботился о пленном пришла пора забросить новое топливо в печь.
Два мужских трупа прибитых к соседней доске уже основательно сгнили и были усердно поедены крысами. Ричард до сих пор вспоминал беспокойные и бессонные часы, когда рядом с ним грызуны проедали ходы в телах несчастных жертв палача. Так или иначе их время пришло. Тюремщик сбросил тела в яму. Следом мужчина включил механическую колонну и свет зелёных ламп снова заполнил помещение.
Открыв сумку, палач взял инструмент и направился в сторону Ричарда. Когда мужчина наклонился за табуретом, Генри повернул голову и со всей силы плюнул в тюремщика. Помогла недавно выпитая вода, слюны было предостаточно и смачный ошмёток слизи приземлился прямо на грудь палача.
— Ха-ха! Ха-ха-ха-ха-ха! — Генри рассмеялся, словно его шутка была величайшим унижением на свете. С одной стороны, так оно и было, ибо какая жертва плюёт в лицо смерти? Палач тут же вышел из себя.
— Ах ты ублюдок! — выхватив молоток мужчина ударил им Генри в колено. Раздался хруст, и мужчина застонал, но не сорвался на крик. Напротив, Генри выдавил из себя ухмылку.
— Прости, мне тут в голову пришло. Твои бородавки на подбородке уж очень смахивают на мошонку младенца. Аха-ха-ха-ха!
По выражению лица тюремщика стало очевидно, что он был уязвлён. Его всё детство дразнили сверстники из-за некрасивых бородавок, все считали, что это притягивает неудачу. Теперь даже заключённый над ним насмехался.
— Вижу, тебе вчера было мало. — рассвирепев, мужчина запрыгнул на табурет и закрепил голову Генри кожаным ремнём. Пленный продолжал насмехаться из-за чего палач и думать забыл про Ричарда, к которому собирался изначально.
— Аха-ха-ха-ха-ха-ха! Вот умора! — продолжал заливаться Генри несмотря на своё бедственное положение.
— Любишь смеяться? Сейчас посмеёшься. — палач с упоением отогнул иглой верхнюю губу Генри и со всей силы ударил молотком.
— Уа-а-а-а-а-а!!! — закричал вор, ощутив новую порцию боли. Его воспоминания о прошлой пытке были свежими, поэтому мужчина мог судить что в тот раз тюремщик сильно его пожалел.
Боль была просто адской, конечности мужчины парализовало, а язык стал заваливаться в глотку. Рвотный рефлекс сработал и спустя несколько секунд Генри вырвало кровью и желчью. Палач был уже опытным поэтому вовремя отстранился, а когда пленный прочистил желудок продолжил пытку с ещё большим пристрастием.
Загнав иглу на несколько сантиметров в десну, та упёрлась кончиком в кость, после чего палач оставил инструмент в мясе и взялся за новую. Молоток снова и снова начал вбивать одну иглу за другой. Кровь лилась рекой и Генри ощущал, что долго не выдержит. В это же время леска начала светиться. Очень быстро свечение перекинулось на механическую колонну, а затем и на леску в спине Иона, который всё это время молча сидел
