выполнить свои обязанности.
«Нужно только разок победить…» — Белолицый оценил разросшийся отряд альмдруирцев. У них больше не было блудариста, это давало надежду. — «…А получиться ли?..»
Наверное все, на что он был способен в тот момент, это только думать, размышлять о стратегии и тактике, но одно малейшее движение причиняло ему нестерпимую боль. Он проделал огромный путь, но был вынужден остановиться у самого финиша, это самый позорный провал на его памяти.
— … Да, это он. — женщина-солдат что то сказала своему товарищу, после чего направила копьё в сторону Белолицего. — Ты ведь Зенон, Верно? Офицер подчиняющиеся местной наместнице Хилари. У нас есть для тебя сообщение.
— О? — приподнял офицер бровь, упершись на секиру из за уставших ног. Он не стал отвечать, его вопросительного жеста было достаточно, что бы понять — он готов слушать. Он был не в том положении. Он был слаб. Он проигрывал, но ему нужно было как то спасти Гвидо, Анисью, всех. Ему нужно было тянуть время, он не знал для чего, но сражаться он не мог, и ему нужно было больше времени. У него есть определенное чувство долга перед Хилари, Анисьей и Гвидо, это можно было назвать совестью, однако Белолицый не будет чувствовать себя виноватым если сразу же сбежит, как только освободит наместницу и двоих других офицеров. Хотя и эта задача сейчас ему кажется через чур рискованной.
«Щас предложат сдаться, присягнуть на верность, наверно… Может у меня ещё получится сбежать?»
Это вторжение унесло много жизней, и продолжает уносить каждую секунду, прямо сейчас Зенон слышит как в далеке кричат люди, которых сжигают вместе с трупами, он слышит плач женщин, которым отрубают головы. Навряд ли он способен остановить это всё в одиночку, даже сивихату, это невозможно. Будь здесь Гвидо он бы придумал что нибудь. К сожалению, его здесь нет, и Зенон проиграл в единственном, в чём был хорош — в сражении. Значит, все дальнейшие действия бесполезны, нужно искать другой выход.
— Мы не желаем вашему народу этих мучений, смертей что вы переживаете, — слишком наигранно начала женщина. Зенон с трудом заставил себя застыть на месте, что бы не сорваться или не сбежать. — Мы никогда не рассматривали вас как врагов, наш генерал принял решение, и вы можете спасти свой город, мы уйдём, а вы останетесь живы…
— Ближе к делу. — хрипло и через силу выдавил Зенон одну фразу, но в ней было столько сухости и недоброжелательности, что солдаты альмдруира заподозрили, что этот офицер вот вот ринется в бой.
Женщина-солдат, видимо очередной сержант, с любопытством осмотрела Зенона из под шлема. Наверное с её точки зрения это было оскорбительно, от чего она ещё больше заинтересовалась солдатом, имеющий необычные способности, имеющий нужный характер, что бы общаться в таком положении. Как бы она не думала, Белолицый не верил, что его оставят в живых, просто потому что он опасен для них. Он бы понадеялся на лёгкую смерть, и будет надеяться на это и дальше.
— Ялмиран Энглад, под прозвищами "Гриф", "Цареубийца", наш генерал давно питает к нему личную вражду, — женщина сжала древко копья. Должно быть в рядах альмдруирцев тоже есть ненавистники Грифа, что неудивительно для наемника.
«Гриф?» — как протрезвел Белолицый. Его взгляд резко сосредоточился на девушке, говорящей про мечника, — «Они здесь из за него? Но нет, тогда выходит что это он…» — Офицер опять посмотрел на труп стражника, прибитый копьём к стене, на его безэмоциональное лицо. Зенон изначально использовал их как щит, но он надеялся сохранить жизнь хоть нескольких своих людей.
— У нас недостаточно информации о нём, что бы поймать такую проворную и быструю цель, но тебе как офицеру должно быть известно больше нашего. — девушка смягчила тон, стала говорить более дружелюбно, и, честно сказать, это сработало, Зенон стал меньше ощущать себя загнанным в угол зверьком. — Согласись принести нам Ялмира, или его голову, и наши солдаты покинут ваш город, оставят вас в покоя и вы сохраните уйму жизней. Альмдруирская Империя это не та сила, с которой вы сможете справиться, я думаю, согласится — это самое правильное решение, которое ты можешь принять как офицер ради своего народа.
Колени Зенона немного подогнулись, картинка в глазах начала мутнеть, но он до сих пор держал себя в руках, ему было достаточно ещё и минуты отдыха, ещё минуту… минуту… на что?
«Голова Ялмира?» — Зенон попытался выпрямиться, ему не стоит показываться в таком жалком состоянии перед врагами. Но сколько бы он себе этого не повторял, регенерация организма только только начала действовать.
— Твой ответ?
Лезвие меча вонзилось в темную базальтовую стену, впрочем, "темной" была лишь она, вместе с окружением. Анвиль провел ладонью по гладкой стене лабиринта, в который он попал, трудно в этом признаться, по своей же глупости и неосторожности. Он пытался пробиться отсюда, но стены не поддавались. Он опустил меч, обернувшись назад. Сломать стены здесь невозможно, он сломал уже три клинка пытаясь это сделать, и разрушать еще один не намеревался, этот был последний. Ему удалось собрать несколько мечей с "кукол", которые обитают здесь как тараканы. Лабиринт был похож на вечное испытание, созданное кем то что бы испытывать свои способности и тренировать их, вечно сражаясь с адаптирующимися соперниками. Но может быть, что это всего лишь ловушка.
— Это еще одни фокусы того убийцы? — вспомнил Анвиль про своего оппонента. Когтистый был вынужден бежать, получив глубокую рану, так что теперь Анвиль скорей всего не найдет его, да и не собирался как то. — Выбраться бы сначала, не до фанатиков сейчас. У измерений с входом обязательно должен быть и выход, только где?.. Местные жители не похожи на тех, кто покажет мне дорогу.
Собравшись с мыслями, Анвиль, полагаясь на удачу и интуицию, пошел вперед. Стены лабиринта были высокими, черными как смола и такими же гладкими, так что по ним не забраться. Стоило вновь пойти вперед, как мечник опять натыкался на комнату с очередной куклой, это стало закономерностью. Комнаты имели идентичные пропорции, только иногда незначительно отличаясь по форме и предметам, оставшиеся от предыдущих авантюристов, когда то застрявших здесь. Куклы же, более походящие на связанные человеко-подобные мешки с раздробленными костями, никогда не выходили за пределы своей комнаты, и всегда яростно защищали ее, пытаясь убить любого ступившего на их территорию. Их нежелание выходить за пределы обозначенных для них границ может подтверждать, что само измерение изначально могло создаваться как вечный полигон тренировок
