Хозяин. Злые волшебники стараются изо всех сил, ведь они подчинены нам, добрым. Нет, нет! Все будет хорошо, все кончится печально!
Если вылить из статьи Щупова лишнюю воду, то мы обнаружим еще несколько интересных тезисов. К примеру — о размежевании, имеющем место в писательских кругах. Мысль здравая, и уже много лет разные люди с разных сторон пытаются пробить толстенную стену между мэйнстримом и фантастической (а также детективной) литературой. Эту стену успешно долбили с нашей стороны братья Стругацкие и Кир Булычёв. Навстречу шел Борис Акунин, наконец-то дебютировавший откровенной фантастикой (сюжетообразующие элементы фантастики в его книгах были давно). Где-то посередине стены работают киркой наглухо замурованные в своих камерах Пелевин и Сорокин.
И вот им на помощь пришел Андрей Щупов. С замечательной фразой: «…приспешники фантастики в упор не видят детективщиков, детективщики, в свою очередь, оплевывают «бытовых» прозаиков…».
Мне даже неудобно указывать коллеге, что слово «приспешник» в русском языке ныне имеет ярко выраженный негативный и иронический смысл, воспринимаясь не иначе как «прихвостень» или «клеврет». Не ощутить пренебрежительного оттенка высказывания — это уж надо очень постараться!
Далее Щупов сокрушается, что фантасты и внутри себя поделились на жанры и поджанры, «вроде киберпанка, фэнтези, научной и неонаучной фантастики».
Андрей, о чем Вы? Вас не смущало выделение писателей-«деревенщиков», к примеру? Вас не удивляли футуристы, символисты, неореалисты, куртуазные маньеристы? Что удивительного в том, что авторы, пишущие в схожем стиле или на схожие темы, выделяются в группы (как правило, даже не сами, а старанием критиков или читателей)? Что плохого, если, беря в руки книгу в серии «Киберпанк», читатель будет знать, что это «не про эльфов», «не про вампиров», а про кибертехнологии, корпорации и суровый мир будущего?
Потом Андрей предлагает совсем уж сногсшибательный пассаж: «минувшие выборы на Украине добавят в нашу среду разногласий… Литераторы имеют дело с вечностью…».
Андрей! Давно сказано, что «поэт в России — больше чем поэт». И гораздо раньше, что «поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть — обязан». Если современных авторов волнуют не только тиражи и гонорары, но еще и судьба своей страны (Украины, России или Казахстана — не важно), значит, фантастика не превратилась в ремесло. Это значит, что авторы пишут не о вампирах и драконах, а о людях!
Для меня не принципиально, какую политическую позицию отстаивает тот или иной писатель. Важно то, что она есть. А если позиции нет — то автор и впрямь халтурщик, мечтающий лишь о высоком гонораре. Пусть даже он говорит высокие слова.
Кстати, апелляция к вечности всегда вызывала у меня улыбку. Фраза «мы должны думать о вечном», звучащая от литератора, — все равно что партийный призыв создавать не менее двух с половиной шедевров в пятилетку. Наше дело — писать. А вечность сама рано или поздно с нами разберется.
Далее Андрей пытается открыть коллегам глаза на то, что фантастику писали «Пушкин, Чехов, Гоголь, Каверин и Лесков». Спасибо! А мы-то и не знали. Так бы дураками и померли. Но вот нам подняли веки и мы прозрели…
Хозяин. Гляди: это человек идет по дорожке со своей невестой и разговаривает с ней тихонько. Любовь так переплавила его, что не стать ему больше медведем.
Ну и наконец — апофеоз статьи. Раньше говорили о сюжетах, а теперь хвастаемся тиражами… Вот уж не знаю, в каких компаниях говорят только о тиражах, да еще и хвастаются «десятитысячным». Скорее всего, именно в тех, где старательно насыщают страницы романов «кровью и желчью» и ведут подсчет трупов на страницу текста — оставаясь при этом малотиражными авторами. Андрей, раскрою Вам страшную тайну: читатель вовсе не жаждет «крови и желчи», более того — за счет этих жидкостей высокие тиражи не появляются. На весь мой «Сумеречный Дозор» гибнет только 2 (два) персонажа. Кстати, оба — вампиры.
Читателей это не смутило. Тираж книги за прошлый год — 637 тысяч экземпляров. Так, может быть, не в количестве трупов дело и не в демонах? А в том, что можно писать о людях — но они будут картонными, а можно о вампирах — и они окажутся живыми?
Можно сколь угодно долго призывать писать о добром, светлом, о цветочках и зверюшках. Но если книги эти скучны и беспомощны, добра в мир они не принесут. А вот отторжение и отвращение к подобному «добру» — вызовут. Согласно известному историческому анекдоту, одна прекрасная детская поэтесса, всю жизнь писавшая для детишек, на склоне лет разразилась таким стихом:
Как на нашей на лужайке
Пляшут белки, пляшут зайки.
И поют на все лады
Птички — мать их растуды!
Вот такое «растуды» и говорит читатель, которого в самых позитивных целях пытаются кормить с ложечки добрым, светлым и вечным. Вечное — оно вообще плохо переваривается.
И в то же время щемящая повесть Рыбакова «Дерни за веревочку» при всей ее беспросветной жути делает мир добрее. И в то же время неумело примеряющий на себя шкуру мачо-вампироборца затюканный интеллигент из «Ночного смотрящего» Дивова делает мир лучше. И в то же время «Собачья жизнь» Евгения Лукина куда страшнее любого кровавого романа с сотней трупов на страницу текста. И в то же время «Мягкая посадка» Александра Громова — это настоящий апокалипсис, а «зловещий посвист катапульт» (честно говоря, они не посвистывают) — в большинстве случаев чтиво для электричек.
Не надо пугаться вампиров и демонов. Их нет, не было и не будет.
Не надо пугаться крови в книге. В каждом из нас тоже течет кровь.
Не надо пугаться созданий мрака и тьмы. Пугаться нам с вами, Андрей, надо бездарной и агрессивной серости, которая пытается отвоевать себе место под солнцем.
Александр Шалганов
Современное мифотворчество
Хорошо жить в понятном мире, когда Причина нетерпеливо поджидает созревшее для объятий Следствие, а Расчетливость в законном браке с Действием через отведенные природой месяцы производит на свет Результат.
Все логично в конструкции основного полемиста. Есть властители читательских дум, есть властители писательских раздумий (по причине коммерческого успеха) — и это одни и те же лица. Ergo, именно они определяют современное состояние фантастики, именно они сообща (хоть и огрызаясь друг на друга) укладывают рельсы, по которым двинутся дрезины, пассажирские поезда и товарные составы.
Точнее, уже двинулись, благо рельсы звенят и путь открыт. И я был бы вынужден согласиться с этой весьма правдоподобной логической конструкцией, если бы не был знаком с творчеством упомянутых полемистом фантастов.
Конечно, любая полемика предполагает упрощение, унификацию примеров — это законы ораторского искусства. Поэтому из ряда произведений О.Дивова и С.Лукьяненко последних лет выдернуты «Ночной смотрящий» и «Дозоры». Но стоит лишь поместить «Смотрящего» в контекст творчества писателя, как мы обнаружим ту же самую социальную (политическую) фантастику, которую О.Дивов разрабатывает на протяжении всей своей творческой карьеры. Рискнем заменить «вампиров» на «мутантов» — разве что-нибудь изменится в содержательной задаче произведения?… Что касается второго «истребителя кровососов», то в последние годы он относится к числу самых осторожных авторов, не вынашивающих глобальный литературный замысел как-бы-пощекотать-нервы-читателей. Лукьяненко едва ли не демонстративно игнорирует инструментарий трэша, считая себя достаточно опытным путешественником, чтобы пользоваться костылями.
Однако с самим «Ночным Дозором» сложнее. Столько напластований, что сейчас выяснить структуру «залежи» действительно непросто. Напомню: цикл стартовал со страниц «Если» повестью «Инквизитор», и я готов признаться, что именно подкупило редакцию. Повесть была сделана не по канонам фэнтези, где черно-белое восприятие мира подается как аксиома, но в традициях русской прозы: «плохой хороший человек». Не существует баррикад, есть лишь внутреннее ощущение границ, за которыми личность превращается в свою противоположность.
Этого нет ни во второй книге, где соавтор приложил усилия, чтобы исказить смысл первого произведения, ни в фильме, откровенно сместившем акценты. Так что если Сергей Лукьяненко и заслуживает упрека, то, скорее, в безмятежной терпимости к чужим рукам, манипулирующим его текстами.
Итак, коль скоро мишени на стрельбище выбраны неправильно, зачехлим орудия?
Хотелось бы на этом прекратить огонь… но только Андрей Щупов абсолютно прав в самой постановке проблемы.
Давайте же вместе осмотрим стрельбище. Как ни пытается редакция «Если» напоминать своим авторам, что выпускает лишь два фэнтезийных номера в год и десять — НФ, как ни предупреждает профессионалов и начинающих фантастов о своих литературных предпочтениях, но фэнтези — да Бог с ней, с фэнтези, почтенный жанр, — хоррор, мистика и всевозможный трэш прут изо всех щелей.
